Вертится глобус

Я пальцем указательным своим
в одно движение
зажёг
малюсенькое солнце,
и стала явью вмиг
картина — пыль
вдруг заметалась в воздухе
как астероиды,
звёзды.
Вон, лично вижу Млечный путь,
и крохи
мчаться всё куда-то,
ты не груби, я понял суть:
зачем, откуда и куда мы.
Теперь я лично
постулаты
словами яркими крушу.

Мне только глобус
дайте в руки,
мне только Землю
крутануть бы.
Эх,
завертелся глобус,
как юла,
я пальцем ткну сейчас,
опля!
Вдруг
стало мне не до веселья,
мой пальчик
словно в суп попал,
и мокрым я его достал
со дна Бенгальского залива.

Мой глобус ожил —
он планета.
И горы выросли,
и реки
вскипают, мчаться и спешат,
и только я слежу за этим,
и только я теперь чудак.
Кому расскажешь —
обомлеют.

Вдруг,
взрывы мощные раздались,
все мои думы вмиг
остались
лишь только мыслями в подкорке,
они не вышли на язык,
проглоченный
с секунды
мною.
Какие взрывы,
что за шутки?
Смотрю. Евразия гремит.
И, судя по театру действий,
великая война гудит.
Так это ж Первомировая.
Вон, там баталия большая,
на речке Маас,
близ Верден-града.
Но время тут
идёт иначе,
забавный глобус
за минуту
мне показал уж
целый год.
Ах, вот
на территории России
война масштабная пошла,
то, стало быть, Гражданская.
Страна моя порозовела,
смотрю, и стала вдруг красна.

Пошла Вторая мировая.
Тяжелое
для наших предков
время.
Мой прадед был тогда кулак
и отдал весь свой скот на благо,
на то чтоб одолели немца-гада.
Потом прабабка голодала,
и сын его, мой дед покойный,
тогда схуднул на фунтов двадцать.
Тяжёлая пора!
Уж, хорошо,
что время мчится:
на глобусе идёт сорок четвёртый,
и перелом
давно уж позади,
и гоним мы фашистов чрез Европу,
как некогда французов,
солдатов, офицеров,
под шефством вкусного десерта,
прогнали наши праотцы
из русской родненькой тайги.

Закончилась война победой,
отстраивается
страна Советов.
Но знаю я историю Отчизны.
Известно: скоро новый гром
и буря
блеснуть близёхонько должны.
И вот,
примите, распишитесь:
две шляпки,
будто бы грибные,
возвысились над островами
рядом с Курилами моими.
То дети были США:
один младенческого вида,
второй, бесившийся от жира, —
и оба так синхронно
вместе
скрипучие вскрывают ворота
в прекрасный мир
кипящего котла.

Земля притихла.
Шансов — нет.
Теперь один владелец
шаром
наметился на сотни лет.
Под шконкой
вместе с самоваром
попрятались большие и малые
страны, регионы мира.
И только Юлиус и Этель,
как будто кнопки
пробковой доски,
торчат
на территории
свободной некогда
Америки.

Прошло четыре долгих года,
прошла
тревожная пора,
в забытьи уже часы террора,
сменились быстро времена.
Из-под земли
по всему шару
с настойчивостью
вырвались пара:
стена воздвигнулась большая,
краснокирпичная,
фряжск;я.
Потрогал пальцем эту стену —
надёжно врыта вглубь она,
теперь советскою доктриной
защищены все города.

И резко мир остановился,
светиться тише стали звёзды,
и обмельчал мой млечный путь.
Смотрю. А солнце —
снова лампа.
Кометы, звёзды —
снова пыль.
И некуда им больше мчаться,
ведь комната в хрущёвочке —
и есть расплывшийся пузырь.

Стоит, как прежде, глобус
на столе.
Пластмасса,
производство Таллинн,
год выпуска — 67,
и стержень также крепок
осевой.
Но что-то точно поменялось,
ведь раньше не было стены.
И взял его я в свои руки,
ах, глобус-озорник,
смотри!
Теперь тебя верчу легко я,
настала череда,
да только не глупец, не упущу я
уже воздвигнутые некогда блага.
И стену только укрепляю,
достраиваю и латаю,
ведь никогда моя страна
от стран других
любовей не ждала.

4 января 2025 года