Ной

и повалился занавес кирпичных стен,
и декабрь пахнет мимозой,
из под завалов слышится Шопен,
а между пальцев прорастают розы.
и небо, обернувшись серой пылью,
взрывается и красит горизонт,
поля сгорают запахом полыни,
и солнце беспощадно кожу жжет.
мы лежим с тобой в квадрате Пифагора,
и ты вдыхаешь сигаретный дым,
французский вальс играет на повторе,
и все вокруг становится живым.
и если даже снова рухнет небо,
и Ной свой ковчег распустит,
останутся только два человека
и высшее в мире искусство.
и даже если снова рухнут звезды,
и судьба погладит жёстко против шерсти,
останутся только два человека
и два раскаленных сердца.
каждый оторванный лист газет
стремительно сменяет эпоху,
мы лежим в тишине и мерцающий свет
в керосинке до последнего вздоха.
я смотрю на тебя и сгораю от страсти,
и стихи бесконечно пишу,
тлеют шрамы на наших бледных запястьях,
прижимаю тебя к плечу.
укрываю тебя от холодного ветра
и от стен отлетает краска,
если до боли два сантиметра,
значит один до сказки.
по кирпичикам снова взрастают стены,
и декабрь с мимозой опять в плену,
оставляю шпагу и встаю на колено,
и приглашаю тебя в весну.