Крушение роман в стихах - Глава шестая

Внимание - Глава шестая не является самостоятельным произведением! Для понимания сюжета сначала рекомендуется прочитать Крушение роман в стихах - Вступление, пролог и Глава первая - глава пятая.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

«Кто к нам с мечом придёт,
тот от меча и погибнет»
Александр Невский

I
«Гори в аду! - и яркой вспышкой
Мужской вдруг озарился лик. –
А я пойду домой, уж слишком
Ненастье разыгралось». Крик,
Что грома перекрыл раскаты
Затих, и Карл своей расплаты
Не избежал и на камнях
До Судного пробудет дня.
Так думал Клаус, шедший к дому:
«Садовник выживет едва ль»,
И взгляд свой устремивши вдаль,
Где слышались раскаты грома,
Он не заметил, как в ту ночь
Мелькнула тень и скрылась прочь.   

II
«Какая боль! Гертруда, Герман, -
Шептал поверженный в бреду. –
Уже я на том свете, верно,
Темно здесь, будто бы в аду».
Углами камни впились в тело,
Оно от боли всё горело;
Кричать хотелось, но, увы,
Воды потоком дождевым
Мгновенно наполнялось горло
И только булькающий звук,
Рождённый после стольких мук
Готов лететь был среди гор, но
В том шуме непогоды он
Был жалок, тих,… да и смешон.

III 
Лежать, как он, подобно пытке,
Казалось, бог забыл его.
Карл, силясь, повторял попытки
Позвать на помощь, но кого?
И рад бы был сейчас любому
Садовник шуму, но людскому,
А слышал он вокруг себя
Лишь грохот грома, шум дождя.
- «Но чу… шаги иль показалось?» –
Лицо Карл поднял, а оно
Камнями в кровь рассечено
И в блеске молнии казалось
Лицом скорбящего, ведь в кровь
Разбиты глаз, щека и бровь.

IV
Зигзаг вблизи прорезал небо,
И Карл сквозь пелену дождя
Увидел… тут хотелось мне бы
Чуть от сюжета отойдя,
Сказать тем, кто не догадался,
С утёса Карл лишь раз сорвался
Почти за восемнадцать лет
До того входа в кабинет,
Когда в кармане «Вальтер»* спрятав…
И времени чтоб не терять,
Я вам не стану повторять,
Что написал в концовке пятой
Главы, прочтёте в свой черёд,
Визит чем завершился тот.

V
Меня не осудите строго
За «кашу» в ваших головах,
Но продолжением пролога
Шестая начата глава.
Теперь позвольте, если можно,
Повествование продолжить,
Скажу вам: Карл во тьме ночной
Увидел силуэт мужской.
Неспешно, в страхе оступиться
Тот к Карлу шёл за шагом шаг.
- «Кто это? Друг он или враг?
Любая помощь мне сгодиться.
Иди сюда, да поспеши
И цепь сомнений разреши.

VI
А если я столкнусь с бандитом,
Тогда пропала жизнь моя»
Карл претворился в миг убитым,
Своё дыханье затая.
Тот подошёл неспешно к телу,
Спросил, но робко и несмело:
«Ты жив?» – и веко Карл открыл
На незнакомце взгляд застыл.
Старик? Но кто он и откуда?
Как появился в этот час
Он среди гор; подал Карл глас:
«Спаси, вовек я не забуду
Твою услугу, помоги,
Ведь мы, надеюсь, не враги».

VII
Очередной зигзаг разрезал
Тьму небосвода пополам,
У Карла глаз на лоб полез бы
От удивленья, скажу вам.
Ведь он увидел пред собою,
Кого не ожидал, не скрою.
Томить не буду долго вас,
Садовник крикнул только: «Макс!»
Старик, в плащ кутаясь от ветра,
Стоял над телом, рассуждал,
Что слишком слаб он нынче стал
И пронести с десяток метров
Не сможет Карла, разве дочь
Сумеет им в беде помочь.

VIII
А тот сознание теряя,
Сквозь шум дождя услышать смог.
- «Один не донесу, тебя я
Немного потерпи, сынок».
И Карл расстался с дедом старым,
А после дочь с отцом на пару,
От ливня Карла скрыв плащом,
Внесли садовника в свой дом,
И только в доме тот очнулся.
Представьте, на его груди
Рыдал ребёнок лет пяти;
Отец к ней с фронта не вернулся,
И, дядю приняв за отца,
Она рыдала без конца.

IX
Взглянул садовник на девчонку,
И мысль его прожгла огнём,
Что кроме этого ребёнка,
Никто и не взгрустнёт о нём.
Никто слёз со щеки не скинет;
Среди людей он как в пустыне,
И над могилою его
Карл не увидит никого,
Кто скажет: «Жил такой-то парень,
Трудился и прошёл войну,
А дома потерял жену,
За что, признаюсь между нами,
С утёса нашего упал.
Как звали? Дайте вспомнить. Карл».

X
Среди различных наслаждений,
Средь суеты и средь тревог,
Среди иллюзий, наваждений
Представь, ты страшно одинок.
Кому представить трудно это,
Как – будто он с другой планеты.
Среди друзей он сам не свой.
- «Нет, я уж точно не такой» –
Один читатель сразу скажет,
Затем второй, ещё пяток:
«Я, что вы, я не одинок».
Признаюсь, по секрету, также
С трудом лишь представляю я
Судьбу из сказки пескаря.

XI
- «А я могу, - вдруг скажет кто-то –
Представить его жизни ход.
Вот повторять мне неохота
И не сто лет, а даже год».
Читатели, как вам тогда мне
Сказать, что Карл упав на камни,
И видя девочку в слезах,
Почувствовал сильнейший страх,
Что в грудь ворвался острой болью
И размышлял Карл лишь о том,
Что одиночества синдром
Его объял, как – будто солью
Посыпал раны кто-то, и
Тут вырвался крик из груди.

XII
Плач стих, и топот детских ножек
Вернее слов сказал ему,
Что в одиночестве он может
Движенью мыслей своему
Без опасения предаться.
«К уединению стремятся»;
Карл сочетанье данных слов
Понять в тот миг был не готов
И их воспринимал с усмешкой:
«Силён философ был приврать,
От одиночества бежать,
Бежать с какой позволишь спешкой
Всем надо, помня лишь во сне,
Что значит быть наедине».

XIII
Чтоб вам не слушать Карла бредни,
Перевести позвольте взгляд
На время к комнате соседней,
Где рядом Макс и дочь сидят.
Тот с радостью необычайной
Сказал, какую нынче тайну
Услышал, на утёс взойдя.
Сюжет прерву, однако, я
И расскажу вам кратко очень,
Где был дворецкий до сих пор,
Как оказался среди гор,
Кто слушать сей рассказ не хочет,
Перевернёт пусть лист, другой
И там мы встретимся с тобой.

XIV
Дворецкий, выбравшись из сада,
Бежал, а, встав передохнуть,
Решил он, что спешить не надо,
И что успеет как – нибудь
В полицию он обратиться
И рассказать там про убийство.
Подбросил гульден* Макс в руке
(Бежав из дома налегке,
В могиле чтоб не оказаться,
Не взял дворецкий ничего;
Теперь монета для него
Была единственным богатством).
Поймав «орлом» дворецкий наш,
Убрал серебряный кругляш.

XV
Оглядываясь постоянно,
Макс Вены к вечеру достиг;
К утру же был он в стельку пьяный,
И именно в тот самый миг
Под завершенье бурной ночи
Дверь распахнулась, он к ней очи
Свои возвёл, тогда в кабак
Вошёл, чеканя твёрдый шаг,
Его хозяин, от испуга
Дворецкий весь позеленел
И убежать вновь захотел,
Но ноги ставшие по пуду
Вдруг весить, дали знать ему:
«Подобный подвиг ни к чему».

XVI
Он встал и замахал руками;
Пришедший в Макса вперил взгляд,
Прошёл тут мимо со словами:
«Напился, друг» – был Макс объят
Недоумением глубоким.
Шок испытав, что раньше срока
В могилу было не загнал
Дворецкого, лишь тот узнал
Хозяина во вновь пришедшем,
(В том виноват был крепкий шнапс),
На стул упал бедняга Макс
И заорал, как сумасшедший,
А после погрузился он
В тревожный алкогольный сон.

XVII
Рассказывать я вам не буду,
Мол, Ганс стеснением гоним,
Не стал дворецкого на людях
Терзать и связываться с ним.
Отвечу, если кто-то спросит,
Вошедший не был Гансом вовсе.
А только чёртами лица
На Ганса (в прошлом кузнеца)
Похож; в плечах, к примеру, уже
Полней, не тот был цвет волос
Плюс он до Ганса не «дорос»,*
И голос был другим к тому же,
Но Макс в то утро пьяным был
И разницы не уловил.

XVIII
Как – будто что-то придавило,
И руки скованы его;
Что за неведомая сила
Вдруг навалилась на него?
Казалось Максу это сниться…
В психиатрической больнице
Очнулся он, на пол упав,
От боли тихо застонав,
Хотел подняться, только руки
В рубашке связанной узлом
Помочь ему не могут в том.
Стал издавать дворецкий звуки
Какие? – я спрошу у тех,
Кто слышал их. – «Скорее смех».

XIX
Да, Макс в том вечер засмеялся,
Он положение своё
Понять серьёзно не пытался;
Его природное чутьё
К опасностям и разным склонам
Дало понять ему, насколько
Непринуждённо, без труда
Из кабака попал сюда.
Ему постель и харч казённый,
Кров предоставит этот дом,
И Макс задумался о том,
Что, в принципе, он обречённый,
Лишь сможет Ганс его найти,
Так здесь он в безопасности.

XX
Четыре с половиной года
Смог сумасшедшего играть
И слово сладкое свобода
Стал постепенно забывать,
А после на одном осмотре
Какой-то приглашенный доктор
(Он знаменит, известен был)
Уловки Макса «раскусил»
И доказал весьма успешно,
Что симулянтом был больной;
Вот за больничною стеной,
Встав на дороге, стал неспешно
Макс размышлять, что в самый раз
В полицию идти сейчас.

XXI
Решился он, но вот досада,
Открыл Макс от волненья рот,
Не сможет он всю площадь сада
Перекопать, и целый год
Тот будет ковырять лопатой.
Макс пожалел, что он когда-то
Не отложил на час побег.
Теперь лишь сотня человек,
За дело коль возьмётся дружно
В неделю, может быть, скорей
Найдёт в земле хоть часть костей
Убитого, но только нужно
Собрать людей, а уж они
Найдут, где «спрятан» дворянин.

XXII
Но Макс бригадой землекопов
Своей, увы, не обладал
И сам с огромной неохотой
В руках лопату он держал.
Но думал Макс, идя в участок,
Что полицейским нынче часто,
Чтоб преступление раскрыть,
Приходится проворотить
И не такое, и проблемы,
Что неприступнее стены
Казались, будут решены.
Найти иголку в стоге сена
Для полицейского пустяк,
Но оказалось всё не так.

XXIII
Был полицейский озадачен:
- «Он с ядом осушил бокал?
А ты свидетелем был, значит,
Но почему пять лет молчал?»
Макс что-то мямлил про больницу.
- «Нет, друг, тебе не открутиться,
Признайся, ты убил его».
- «Я?! Нет! Зачем мне? Для чего?»
- «Допустим с целью ограбленья
Его убил ты, а потом
Другого обвиняешь в том» -
Так за минуту преступленье
Раскрыл капрал – «Вас ждёт тюрьма».
- «Меня? Да вы сошли с ума!

XXIV
Я не виновен!» – «Знаем, каждый
Закон однажды преступив,
Так обязательно нам скажет,
Но только знаешь, это – миф –
Мол, мы работаем напрасно.
Представь себе, что ежечасно
Бандитов ловим и убийц,
Чтоб Вена лучшей из столиц
Была на европейской карте.
Гуманней нас ты не найдёшь,
Ведь, как во Франции под нож*
Людей мы не кладём, ну, как ты
Сознаешься? – спросил капрал. –
Или обет молчанья дал?»

XXV
Тут как-то сразу завертелась
Событий странных череда,
Что Максу снова захотелось
В больнице скрыться навсегда.
Свершилось дальше просто чудо:
Нашлись свидетели и всюду
Твердили, будто им в глаза,
Не помнят где, Макс так сказал: 
«Убью я нынче дворянина»
Вопрос: «Куда он тело дел?»
Их не смущал – «Конечно, съел
И, выпив шнапса два графина…»
Но, несмотря на полный бред,
Вердикт суда – двенадцать лет.

XXVI
В поступках никаких порочных
В тюрьме Макс не был уличён,
И через восемь лет, досрочно,
Дворецкий был освобождён,
И затаил с тех пор обиду
Он на незрячую Фемиду.*
А после, видно, сгоряча,
Ладонь в кулак сжав, прокричал,
Им будто угрожая небу:
«Фемида, ты глупее всех»
Вдруг позади услышал смех.
Макс обернулся; в мыслях: «Где бы
Мне скрыться» – он попал впросак
И молча опустил кулак.

XXVII
Пред ним стояла незнакомка:
«Ну что, приятель, как дела? –
Слова сменили тут смех звонкий. –
Подружка от тебя ушла?»
Макс вспомнил юность удалую,
Когда он девушку любую
В Берлине мог за час иль два
Влюбить в себя. Теперь едва
Он повторить такое сможет;
Дворецкий всё ж решил рискнуть:
«Эх, комплимент какой–нибудь 
Мне вспомнить, он сейчас поможет
В доверие втереться к ней
И стать желанным из людей».

XXVIII
Он о любви из Гете фразу
Переиначил в комплимент;
У девушки в Берлине б сразу
Зарделись щёки в тот момент, 
Но то случилось бы в Берлине,
А нынче нету и в помине
Того эффекта, и сейчас
Был не в ударе ловелас.
Тринадцать лет его неволи
На нём сказались: он, увы,
Общаться с женщиной отвык,
Но, к счастью, не играло роли
Его умение, Макс ведь
Попал в расставленную сеть.

XXIX
Пропеть бы оду женским штучкам,
Что обольщением зовут;
Любого, если выйдет случай,
Они вкруг пальца обведут
Но вспомнит тот в часы досуга,
Как свою личную заслугу
Успех у женщин, мол, одна
От его шуток без ума;
Та молода была, невинна,
Но он сумел пробраться к ней
И искусил, как Еву змей;
То правда лишь наполовину,
Ведь ловелас разок, другой
Сам пешкой был в игре чужой.

XXX
Но наша жизнь, увы, не вечна,
И коль захочется судьбе,
Она с улыбкою беспечной
«Сюрприз» преподнесёт тебе.
И что ещё совсем недавно
Казалось минимум забавным
Иль глупым на худой конец,
(Пойти, допустим, под венец),
Вполне реальными чертами
Довольно быстро обрастёт;
Тебе такой событий ход
Уже не передать словами.
И выбор свой ты, вот беда,
Считаешь лучшим не всегда.

XXXI
Отбросив наш дворецкий вскоре
В любви сомнения свои,
Красоты неженатой воли
Сменил на прелести семьи,
А после свадьбы – вот потеха,
К родне жены он переехал
В посёлок, где, скажу вам я,
Он лет за двадцать потерял
Жену, а также тёщу с тестем,
Но нужно знать главней всего
Нам: здесь лет восемь до него
Ганс – старший приобрёл поместье,
И Макс следил за ним тайком.
Однако мы вернёмся в дом…

XXXII
Когда раскаты грома стихли,
Сидящий с дочерью старик
Сначала плач услышал тихий,
А после судорожный крик,
И входит к Карлу он неспешно,
А тот рыдает безутешно:
- «Моя рука, о, боже мой
Лицо горит. Макс?! Что со мной?»
- «Э… Я не доктор, к сожаленью,
Сейчас ненастье на дворе,
Его мы кликнем на заре;
Облегчит он твои мученья.
Отёр лицо я от крови
И в ранах кровь остановил».

XXXIII
- «Нет, нет; Макс, доктор мне не нужен,
Меня он выдаст, я боюсь,
А мне, поверь, не будет хуже».
- «Не будет?» - «Я тебе клянусь».
Промоем мы получше раны,
А утром на ноги я встану
И отблагодарю тебя».
- «Взгляни, Карл, лучше на себя,
Ты слаб, лицо твоё подобно
Ужасной маске, так что ты
Лежи, оставь свои мечты ,
И будет коль Христу угодно,
Поправишься от ран, но лишь
Хоть до утра ты, Карл, поспишь».

XXXIV
И так неделя за неделей,
Лист за листом календаря,
Весна и лето пролетели,
И к середине сентября
Уже окреп больной настолько,
Что перестал он пить настойки,
Лекарства и всё то, что Макс
Считал, что Карлу сил предаст.
Но вызывало удивленье,
Что тот с постели только встав,
Вдев руку в пиджака рукав.
Вторую вдеть он, к сожаленью
Не мог, (о камни кость разбил),
Из дома утром уходил.

XXXV
И возвращаясь, между прочим,
Всегда угрюм и нелюдим,
Будил он Макса среди ночи,
Монет немного перед ним
Клал Карл и выходил бесшумно,
А Макс считал, что эту сумму
Он, нищенствуя, собирал,
В кошель монеты опускал
И засыпал, того не зная,
Что Карл пройдя к себе в покой,
Брал нож здоровою рукой,
Махал им, воздух разрезая,
Он так, поверьте, каждый раз
Тренировался битый час.

XXXVI
По дому убираясь как-то,
Дочь в комнату к нему вошла
И на одежде крови капли
Увидела, потом нашла
Огромный кошелёк с деньгами.
Догадки о калеке сами
Выстраивались в стройный ряд,
Ни слова дочь не говоря,
К отцу мгновенно побежала
И где, сбиваясь без конца
И тем нервируя отца,
Вдруг о находках рассказала,
А Макс на выводы был скор
Знать Карл – убийца или вор.

XXXVII
Но делать выводы неспешно,
Дочь отсоветовав ему,
Просила и притом успешно
Узнать у Карла: что к чему,
И ночью он, дождавшись Карла,
Решил, что видимо настала
Пора спросить, но только как
Вопрос – казалось бы, пустяк,
Спросил и жди себе ответа,
Потом прокручивай в мозгах,
Как он на жестах и в словах
Отреагировал на это.
Так Макс себя переборов,
Спросил про кошелёк и кровь.

XXXVIII
- «Кровь? Я порезался случайно
А деньги?… Заработал их».
С волнением необычайным
Ответил Карл и вдруг затих.
Макс на него подобно зверю
Взглянул. – «Нет, я тебе не верю»
- «Не веришь?» – «Нет!» – «А мне плевать,
Ты не отец мне и не мать».
Сказал и выбежал из дома,
Оставив Макса в тишине
С догадками наедине.
Хоть был он к выводу такому
Готов, старик решил в ту ночь:
Во всём виновна его дочь.

XXXIX
Как часто мы, в том нету спору,
Своим поступкам и делам
Находим мысленно опору,
И тяжело признаться нам,
Что сами мы порой не правы.
Сменились времена и нравы,
Лишь гордость человека – нет
Уж неизменна столько лет,
И с хваткой лучших адвокатов
Мы доказать готовы всем,
Что в бочке жил не Диоген*
И что не он сказал когда-то,
Что ничего не знает он,
Сказал подобное Платон.*

XL
Семнадцать лет не длятся вечно,
И шаг за шагом каждый миг
Идём мы старости навстречу,
Кто был отцом теперь старик.
Густые волосы седеют,
И дети на глазах взрослеют,
Замучил старческий склероз
Тебя, и ты уже всерьёз
Частенько думаешь о смерти
И вспоминаешь сотни дел, 
Что в этой жизни не успел,
И будешь счастлив ты, поверь мне,
Коль детям мудрости багаж
Тобой нажитый передашь.

XLI
Но в жизни часто так бывает,
Созревшие любви плоды
С тобою склоки затевают,
Насмарку сводят все труды
По нравственному воспитанью.
«За что такое наказанье,
Ведь я их, не жалея сил,
Любовью, лаской окружил» –
Готов ты крикнуть, адресата
В своих словах не указав,
А может быть, ты был не прав,
И их поступки лишь расплата,
Ведь сам ты в детстве. – «Я» – А кто ж?
На ангела был не похож.

XLII
И Клаус был тогда повержен,
Узнав, что сын его родной,
Его опора и надежда,
Затеял за его спиной.
Он голову схватив руками,
Шептал дрожащими губами:
«О, боже мой, нет, Ганс, сынок.
Нет, я не верю, ты не мог
Стать косвенным отцеубийцей,
А ты, коль жизнь моя нужна
Стреляй, не медли – вот она.
Как я жалею, что спуститься
Тогда к тебе не захотел,
Чтоб ты…» – тут выстрел прогремел.

XLIII
Свершилась месть, гасите свечи.
Карл, ты добился своего,
Тебе, надеюсь, стало легче,
Но тень печали на него
Легла, но всё же первым делом
Склонился он в тот день над телом.
Убит! Да, да, повержен враг,
Ты отомстил, теперь, чудак,
Беги, иначе очень скоро
Сбежится челядь в кабинет,
Но он бежать не может, нет
И оторвать от тела взора,
Не в силах с глаз согнать тоску,
Карл ставит пистолет к виску.

XLIV
Готов уж занавес спуститься,
Лишь грянет выстрел роковой,
И снова с вами мне проститься
Придётся… и с шестой главой,
А после (поздно или рано)
С главой очередной романа
Предстану перед вами я,
Читатели, мои друзья
Признаться стоит, я не знаю,
Что нас с тобой, читатель, ждёт,
Скрыт от меня событий ход,
Поэтому глава седьмая,
(Как мне не жалко портить стих),
Отличной будет от других.

XLV
Я вспоминаю, как впервые
Довольно робко сев к костру,
Старухи россказни, увы, я
Воспринимал лишь как игру.
Когда пред самым Новым годом
Роман писать стал вам в угоду,
Но не перо, а карандаш
Тогда слуга покорный ваш,
Призвав на помощь вдохновенье,
Взяв в руку и потупив взор,
Писал, что средь альпийских гор
Затеряно одно селенье,
Как был наивен я, и вот
С тех пор прошёл почти что год.

XLVI
Ах да, забыл… раздался выстрел,
Карл, как подкошенный упал,
Над ухом кровь сочилась быстро –
Таков шестой главы финал.
Вбежали слуги, тут же в страхе
Все замерли, лишь охи, ахи
Пронзали долго тишину,
Позвали сына и жену.
Пришла Агнесса, только Ганса
Никто никак не мог найти,
(Тот счёл за лучшее уйти
Он, если честно, испугался),
Теперь «до встреч» скажу я всем
Главу встречайте номер семь.

Примечания - «гульден…» – в то время денежная единица Австро-Венгрии.
             «не дорос» – был ниже ростом.
             «под нож…» – речь идёт о гильотине.
             «Фемиду…» – богиня правосудия у древних римлян.