Подводные камни

Глава 28, 29

Эмили в компании младшего сына подъехала к бунгало. Вместе с Броуди она вытащила из машины свежие простыни с полотенцами, мыло, шампунь, лосьоны и пакеты с продуктами, которые заказал гость.

Броуди, отнюдь не жаворонок по натуре, ворчал и хмурился все утро.

– Когда я буду главным, ни за что не стану сам мыть комнаты.

Эмили только фыркала.

– Ну-ну, дружочек. Посмотрим, как у тебя получится.

Сквозь открытое окно слышался шум телевизора, но таблички на двери не было, поэтому она перехватила ношу поудобнее и постучала.

Когда дверь открыли, Эмили приветливо улыбнулась.

– Доброе утро, мистер Бингли. Вы не против, если мы уберемся?

Тот не менее лучезарно улыбнулся в ответ.

– Конечно, нет, я не занят. Правда, я ждал Дженни.

– У Дженни мама споткнулась и сломала ногу. Мы вместо нее.

– Ох, какая жалость. Как дела, здоровяк?

Броуди, с трудом сдерживая ехидный смешок, вежливо кивнул.

– Лучше всех, сэр. – Он отнес пакеты на кухню. – Проверите, все ли правильно купили?

– Уверен, что вы не ошиблись.

– Броуди, убери продукты в холодильник. Не забудь прицепить чек на доску.

Вежливая улыбка мигом слетела у него с лица.

– Знаю, мам. – Можно подумать, он помогает ей в первый раз.

– Молодец. Тогда убери мусор. Я начну со спальни, мистер Бингли, если не буду вам мешать.

– Хорошо быть писателем, правда? Можно работать откуда угодно. Я выйду с ноутбуком на крыльцо, чтобы не путаться под ногами. Полюбуюсь видами, может, поймаю вдохновение.

«Для старухи она выглядит неплохо, – подумал гость, отключая ноутбук от зарядки. – Задница ничего. Хотя сиськи после двух родов наверняка обвисли».

Вдобавок она замужем за местным копом – лучше с ней не связываться.

Ее сопляк выглядел до ужаса недовольным. Парня можно понять. Уборка, кухня – это занятия для женщин.

– Ты, наверное, сейчас охотнее гулял бы с друзьями, чем убирался в чужом доме, да?

Броуди пожал плечами.

– Семейный бизнес, куда деваться.

Он поставил в холодильник бутылку молока, упаковку мангового сока и только сейчас заметил на кухонном столе книгу в мягкой обложке.

Настроение мигом поднялось.

– О, я знаю, за этот роман ему дали Пулитцера и другие премии, но мне больше нравится «Консервный ряд».

– Что?

– Книжка слишком унылая, как по мне. Мама предпочитает «К востоку от рая». Она тоже ничего, но моя самая любимая – это «Консервный ряд».

Мужчина непонимающе глянул на мальчика.

– Молодец.

Броуди внимательно уставился на Бингли.

– Брат недавно подсунул мне Вирджина Флауэрса, он и впрямь крутой. Так что этим летом я подсел на Сэндфорда.

– Я не смотрю телевизор, – сказал Бингли, вынося ноутбук на крыльцо и ставя в разговоре точку.

Броуди, озадаченный, убрал оставшиеся продукты в холодильник, решив, что Бингли слишком ленивый, чтобы самому ходить на рынок.

Зная порядок действий – и свою мать, – он убрал в посудомоечную машину тарелки после завтрака, которые Бингли, вконец обленившись, оставил в раковине. Потом, следуя заведенному порядку, сложил мусор в большой пластиковый пакет, про себя отметив, что Бингли его не отсортировал.

Злобно покосившись в сторону двери, Броуди перебрал мусор сам и отнес мешок в спальню. Мать уже убрала постель, сложив грязные простыни и полотенца в пакет для белья.

Броуди хотел гневно высказаться, но вовремя вспомнил про открытые окна и прикусил язык.

Он принялся расстилать чистую простынь – уж лучше это, чем мыть туалеты.

Мерзкая все-таки работа.

Зная, что нельзя так делать, он выдвинул ящик нижнего стола. Презервативы. С другой стороны кровати было пусто.

Броуди сделал все, что полагается: убрал мусор из других корзин, вытер с мебели пыль, отнес стакан с тарелкой, стоявшие возле кровати, в посудомоечную машину. Потом вымыл полы в обеих комнатах, хотя жилец, кажется, во вторую спальню даже не заглядывал. Ванную он трогать не стал – пусть там уберется мама, – но пыль повсюду вытер.

Затем он подмел задний дворик, заодно проверил землю в горшках, пока мать занималась кухней.

Спустя час они вышли, захватив пакеты с грязным бельем и мусором. Броуди заметил, что Бингли не работает над книгой, а играет в «Кэнди краш», но при их появлении он тут же выключил экран.
– Готово. Приятного дня.

– Вам того же, – сказал Бингли. – Тихое у вас место. Надо отметить: очень красивое. Вы, наверное, прирожденный садовод?

– Хотелось бы. Это все Дарби Макрей и ее ребята из «Хай Кантри Лендскейпинг». Мы оставили вам новый буклет, он на доске вместе с чеком. Если что-то надо – звоните.

– Обязательно. Когда допишу положенное количество страниц, покатаюсь на каяке.

– В таком случае не забудьте про купон на скидку. Он в папке для гостей. Удачной вам работы.

Броуди с трудом вытерпел, пока они сядут в машину и мать заведет двигатель.

– Ага, работает он…

– Броуди Майкл Келлер!

– Я серьезно, мам! Он на ноутбуке играл в «Кэнди краш».

– О господи, Броуди, ну, значит, решил отвлечься, пока мы заняли дом.

Броуди не сдавался.

– Какой он писатель, если думает, что Вирджин Флауэрс – это телесериал?

– Даже писатель не обязан знать всех современных авторов.

Броуди покачал головой, пока Эмили везла их к следующему бунгало.

– Нет, мама. Дело в другом. Он же учитель английского, верно? Преподает в колледже. Так вот, я завел разговор про «Консервный ряд» и про «К востоку от рая» – у него на столе лежали «Гроздья гнева», – а он вообще не понял, о чем речь.

– Конечно, понял.

– Нет.

Эмили остановилась возле следующего бунгало, и Броуди, ужасно взволнованный повернулся к ней.

– Он не понял. И если он преподаватель литературы и вдобавок писатель, почему у него в доме только одна книжка?

– Может, у него электронная читалка.

– Ее нигде нет. Кроме того, он… он пялился тебе на задницу, когда ты пошла убирать спальню.

– О господи! Надо срочно звонить отцу, пусть его арестуют!

– Это был очень нехороший взгляд, – пробормотал Броуди. – Очень нехороший.

– Броуди, нам не обязательно должен нравиться каждый гость. Наша задача – принять его и оказать положенные услуги. Сейчас очередь Кемпбеллов. Четыре человека, в том числе двое маленьких детей. Учти, работы предстоит немало.

Броуди не успокоился. Если мать его не понимает, возможно, поймет отец?

Они убрались еще в трех бунгало – у Кемпбеллов определенно было грязнее всего, – потом он на велосипеде поехал в город. Добрался до вокзала, но там замешкался.

Отец, конечно, его выслушает, только, скорее всего, вечером расскажет матери, после чего ему прочитают нудную лекцию.

Может, лучше заехать не к отцу, а к кому-нибудь другому? Близкому человеку, имевшему дело с преступниками и способному видеть их насквозь? Который нынче работает юристом?

Броуди развернулся и поехал к конторе Зейна.

Здание выглядело вполне пристойно. Сам Броуди не видел художеств Клинта, но друзья присылали ему фотографии.

Клинт был как раз из тех преступников, с которыми работает отец, Сайлас и Зейн. Теперь он мертв, так что с ним хлопот намного меньше.

Броуди оставил велосипед у входа и зашел. Миссис Картер подняла от компьютера голову – уж она-то наверняка не играла в детские игры.

– О, здравствуй, Броуди.

– Здравствуйте, миссис Картер.

– Проблемы с законом?

Броуди улыбнулся, потому что от него этого ждали.

– Пока нет. Я хотел поговорить с Зейном.

– Тебе повезло. У него перерыв. Заходи.

Из задней комнаты с толстой папкой в руках вышла Гретхен. Она была очень хорошенькой, но, в отличие от Бингли, Броуди не стал пялиться на ее задницу.

– Привет, Броуди.

– Привет. Я к Зейну.

– Отлично. Передай ему, пожалуйста, что я сделала копии, которые он просил.

– Хорошо.

У дверей кабинета он на секунду замешкался. Зейн сидел за столом и хмуро глядел в экран. Наверняка там тоже не игрушки.

Броуди постучал костяшками по дверному косяку.

– Привет.

– Привет.

Броуди отметил про себя, что Зейн тут же оторвался от своих занятий. Многие взрослые делают вид, будто говорят с тобой, а сами думают о проблемах. Даже родители иногда так поступают, если не сказать им, что это очень-очень важно.

– Я хотел бы с тобой поговорить.

– Конечно. Садись. Что-то случилось?

– Если честно, не знаю. Пока не понял. Мама меня не слушает. Просто… мать Дженни сломала лодыжку…

– Слышал. Точнее, Морин слышала, значит, и я тоже.

– Очень жаль ее, конечно. В общем, мне пришлось помогать маме с уборкой, потому что Дженни занята. Не то чтобы я был против, но когда сам буду вести дела, то найму помощников. В общем, мы убирались в бунгало, где живет один парень, который назвался преподавателем английской литературы и якобы пишет книгу.

– Якобы?

Да. Зейн слушал очень внимательно.

– Да. Именно. Если бы у тебя на столе лежали «Гроздья гнева», а я сказал, что мне больше нравится «Консервный ряд», что бы ты ответил?

– Я бы ответил, что «Гроздья гнева» считаются шедевром, однако ты, пожалуй, прав. Хотя мне самому больше нравится «Квартал Тортилья-Флэт».

– Эту я не читал. Но… вот видишь? Ты бы сказал что-нибудь про книги, а не отделался пустой фразой. Если бы ты преподавал английскую литературу, тебе было бы о чем поговорить.

– И снова ты прав. Возможно, он просто не захотел с тобой разговаривать. Или удивился, что подросток читает столь серьезные книги. Не все любят болтать с незнакомцами.

– Он сам первый завел разговор. Мол, «как дела, здоровяк». – Броуди демонстративно скривился. – Терпеть такое не могу. Никакой я не здоровяк. Еще бы по головке погладил.

– Ладно.

Мальчик, оказывается, любит детективы и, надо сказать, делает интересные выводы. Зейн откинулся на спинку стула, качаясь на задних ножках.

– Ясно. Насчет тебя он ошибся. Что еще?

– Ну, перед тем как мы заговорили про книги, он пялился на мамину задницу.

– Вот здесь, пожалуй, я его оправдаю, приятель. Я и сам, знаешь ли, частенько пялюсь на женские задницы. Увы, ничего не могу с собой поделать.

– Не в этом смысле. У него был… – Броуди стало неуютно, по шее пополз жар. – Очень нехороший взгляд. Словно… В общем, я обрадовался, что был вместе с ней и мама не осталась с этим типом наедине.

Зейн мигом забыл про шутки.

– Если у тебя плохие предчувствия, значит, сделаем так, чтобы твоя мама больше не ходила к нему одна.

Броуди встрепенулся, забывая про смущение.

– Ты мне веришь?

– Я верю, что ты почувствовал неладное, этого достаточно.

– Еще кое-что по мелочи. Когда он сделал вид, будто не слышал про «Консервный ряд», я сказал, что мой брат – в смысле, ты – подсунул мне Вирджина Флауэрса, поэтому в последнее время я подсел на Сэндфорда.

– А, чертов Флауэрс… Отличные книги.

– Ага. И что он мне ответил? Что не смотрит телевизор – хотя телик в тот момент работал на полную громкость.
– Ну, что ж… Жаль, он не любит современную прозу, но…

– У него нет книг, Зейн! – Броуди всплеснул руками. – Одна-единственная, и та в мягкой обложке. Все обыскал, пока мы убирались. Ни единой книги. И не говори про читалку, ее тоже нет. Я проверил. Только маме с папой не рассказывай, пожалуйста, но я заглянул в ящики.

– Будем считать это адвокатской тайной. Хотя, Броуди, ты и сам прекрасно понимаешь…

Да, он понимал, что так делать нельзя, и, наверное, заслужил нотацию, поэтому Броуди заговорил быстрее:

– Вдобавок он ничего не пишет. Пока мы убирались, играл на ноутбуке в «Кэнди краш». Мне кажется, Бингли врет про то, что он преподаватель и писатель. Вопрос лишь: зачем?

– Нельзя сказать точно, но у людей бывают разные причины. Давно он здесь?

– Не знаю. Выяснить не могу, на ресепшене сегодня мама. У него в шкафу очень дорогая бутылка скотча. Такую дедушка дарил папе на прошлое Рождество. Я видел ее, когда раскладывал продукты. А ботинки у него совсем новые, будто он никуда не ходит. И мусор не сортирует, а кидает прямо в ведро. Неужели человек, который ездит на «Приусе», не думает про экологию?! Он врет! – настаивал Броуди. – Так делают люди, которые скрываются. Преступники. Может, это Бингли убил Клинта Дрейпера и сбросил его в озеро?

– Эй-эй-эй, притормози! Ты очень наблюдательный парень, но не надо валить все в одну кучу. Как его зовут?

– Бингли. Имени не знаю. Если мама уйдет из офиса, я могу залезть в компьютер и посмотреть.

«Господи, – подумал Зейн. – Мальчишка разогнался».

– Пока воздержись. Не стоит искать проблем. – Зейн задумчиво поднял бейсбольный мячик и повертел в пальцах. – Ты пришел ко мне, я это уважаю. У тебя есть причины подозревать неладное. Поэтому проверю Бингли. Если ничего не найду – не беда. Если обнаружится что-то странное, передам твоему отцу.

– Обещаешь?

Зейн перекрестил грудь в области сердца.

– Сразу не обещаю, но в ближайшие дни займусь. Ты, в свою очередь, обещай не лезть в это бунгало.

– Окей.

– Точно?

Броуди замешкался с ответом, и Зейн понял, что тот хитрит. Наконец мальчик перекрестил себе сердце.

Чтобы сделка выглядела более официальной, Зейн достал блокнот.

– Итак, давай подытожим, что тебе известно. Бингли, преподаватель колледжа… Не знаешь, какого именно?

– Откуда-то с севера. Ездит на «Приусе», возможно, взял напрокат. Он примерно твоих лет. Ниже тебя, сантиметров сто восемьдесят, наверное. Весит… килограммов семьдесят. Блондин, с довольно длинными волосами и модной бородкой. Глаза голубые, носит очки.

Мальчик оказался наблюдательным. Зейн задал еще несколько вопросов, выяснил все, что смог, и записал в блокнот.

– Итак, с этого и начнем. – Он, довольный, отложил записи. – Давай выпьем чего-нибудь холодного, пока не пришел следующий клиент.

Он подошел к Броуди и протянул ему руку, зная, что рукопожатие скрепит сделку с обеих сторон.

Проводив мальчика, Зейн снова сел за стол и постарался упорядочить записи.

Он знал – Броуди умный парнишка и делает успехи не только в учебе. Еще он знал, что тот легко сходится с людьми, поэтому странно, что общение с Бингли не задалось. Вряд ли, конечно, гость из бунгало мог проломить череп Дрейперу, но Зейн решил сдержать обещание.

А значит, нужно узнать полное имя, потенциальное место работы и, хорошо бы, домашний адрес.

С одной стороны, выяснить их проще простого: можно спросить у Эмили или Келлера. Однако Зейн дал мальчику слово.

Поэтому он на время, до конца рабочего дня, отложил поиски и занялся следующим клиентом.

Впрочем, у него уже сложился план действий.

Зейн вышел из кабинета, когда Морин и Гретхен собирались домой.

– Завтра буду к одиннадцати, – сказал он, хотя обе знали его расписание. – В суде, скорее всего, управлюсь быстро.

– В любом случае первая консультация у тебя в половине второго. – Морин вытащила сумочку из шкафа. – Не забудь пообедать.

– Давайте принесу еды, и устроим пикник на заднем дворике?

– Я – за. Только не пиццу.

– Злая ты женщина, Морин… Слушай, держу пари, я знаю кое-что, чего не знаешь ты.

Она насмешливо глянула на него из-под ресниц.

– Ну попробуй, удиви меня.

– В одном из бунгало Уокеров живет начинающий Хемингуэй, который специализируется на классической литературе.

Морин щелкнула пальцами.

– А то я не знаю. Профессор из колледжа, откуда-то с севера, решил провести здесь часть отпуска, ищет тишины и вдохновения. Твой ровесник на вид. Холостяк, потому что приехал один и не носит кольца.

– О, я его видела. – Гретхен выключила компьютер и тоже достала сумочку. – Мистер Бингли… То есть профессор Бингли.

– Не Джон Бингли случайно?

– О… – Гретхен задумалась, хмуря брови. – Нет, кажется… То ли Блейк, то ли Дрейк, то ли Дик… Но не Джон точно. А что?

– Значит, я его не знаю, – непринужденно ответил Зейн. – Как ты с ним встретилась?

– Просто столкнулась на улице пару дней назад. Он разглядывал здание, как и все остальные, пока не покрасили стены. Я что-то сказала, он ответил. Спросил, где у нас подают самые вкусные стейки с вином. Предложила зайти в «Грэнди-гриль».

– Отличный вариант.

Зейн запер за ними двери, подумывая, не заглянуть ли в «Грэнди-гриль» и не задать там пару вопросов, но пока решил начать с имени: поискать этого загадочного Блейка/Дрейка/Дика.

Садясь в машину, он написал Дарби.

Служба закончилась. Еду домой.

Я тоже! Стою в очереди, чтобы заказать тушеную свинину, салат из капусты и картофель фри. Устроим сегодня пирушку.

Тогда с меня холодное пиво.

Буду через двадцать минут.

Отличный намечается вечер. Лучше не бывает.

Зейн ехал домой с опущенным верхом, предвкушая, как поделится историей про этого Бингли с Дарби, потому что на нее запрет молчать не распространялся. Кроме того, Зейн хотел поручить часть поисков и ей.

Ситуация и впрямь выглядела странной – что за парень на «Приусе» не будет сортировать мусор? Или преподаватель литературы, который не готов поддержать разговор про Стейнбека с подростком?

И впрямь загадка; ее не терпелось разгадать. Зейн понял, что скучает по работе в прокуратуре, когда приходилось ломать голову и ловить бандитов.

Впереди показался поворот. Зейн свернул и с силой ударил по тормозам.

Поперек дороги стоял фургон, перекрывая путь. Рядом топтался Джед Дрейпер.

Зейн искренне надеялся, что его не пристрелят в считаных метрах от собственного дома. Ружья он не видел, но это не значит, что Джед безоружен.

Если сойтись в рукопашной, то Зейн выше на пять сантиметров и сильнее. Пусть Джед корчит из себя крутого, с ним вполне можно справиться.

– Джед, ты перекрыл дорогу.
– Мой брат в могиле!

– Знаю. Это не моя вина.

Джед шагнул ближе, сжимая кулаки и напрягая жилистое тело.

– Мать говорит, твоя!

– Жаль, что ей пришлось хоронить сына. Это страшное горе. Только я его не убивал.

– Тебя все равно оправдают. Весь город до единого. Дрейперов тут не любят. – Он с отвращением сплюнул. – Давай решим все здесь и сейчас.

– Что это изменит? Ну набьем мы друг другу морду – Клинта не вернуть. Я его не убивал.

– Он не умер бы, если бы ты не забрал у него жену. Если бы не ты, он был бы жив!

Вот черт. Без кровопролития, видимо, не обойтись.

– Он был бы жив, если бы не пришел на мою землю и не стал стрелять по окнам.

– Ты получил по заслугам, потому что сунул нос в наши дела. Думаешь, ты лучше него? Лучше меня?!

Зейн напрягся: парень пер прямо на него.

– Да. Так и есть!

Первый удар он отбил легко, чуть отклонившись и отразив кулак плечом. Затем, уйдя в сторону, с разворота ударил Джеда в солнечное сплетение. Тот качнулся, но не остановился. Челюсть обожгло болью – костяшки чужих пальцев скользнули по лицу. Зейна это лишь раззадорило. В ответ он тоже разбил Джеду губу.

Джед оскалил окровавленные зубы и быком бросился на него.

Зейн отскочил в сторону и левой ударил прямо в челюсть.

– Это бессмысленно, – начал он. Джед упрямо мотнул головой.

В этом была его ошибка. Пока он набирался злости, Зейн вспомнил слова Дэйва, которые тот говорил бестолковому мальчишке.

«За пределами ринга честной драки не бывает».

Чувствуя вкус собственной крови, Зейн сорвался.

* * *

По дороге домой подпевая Гаге (Зод в такт помахивал хвостом), Дарби думала о том, какой удачный вышел день, и предвкушала приятный вечер.

Она свернула и резко затормозила, испытав в первое мгновение настоящий шок. Зод протестующе взвизгнул.

Дарби выскочила из машины, выхватила из кармана телефон и кинулась к залитому кровью громиле, которой метил кулаком Зейну в лицо.

Зейн крикнул:

– Никакой полиции!

Он щелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание, и из-за этого пропустил удар.

Дарби и саму словно оглушило. Она стиснула телефон в пальцах. Пес взвыл, заглушая тошнотворные звуки, с которыми кулаки молотили по чужой плоти.

Она заставила себя выдохнуть, с трудом сбрасывая вызов в Службу спасения – только потому, что видела – у Зейна явное преимущество.

Он был в отличной форме и прекрасно держал удар. Но если все не закончится в ближайшую минуту, она обязательно вмешается.

Запыхавшийся, с подбитым глазом, Джед кружил возле Зейна.

– Когда покончу с тобой, оприходую и твою шлюху.

Зейн словно вернулся в прошлое: услышал крики сестры и увидел, как отец тащит ее за волосы. Поддавшись ярости, он кинулся вперед. Ударов больше не чувствовал, просто пер на Джеда, толкая его назад.

Тот бестолково махал руками и пятился, но все-таки упрямо не сдавался, пока колени не подогнулись.

Когда он упал, Зейну ужасно хотелось кинуться на него и избить до полусмерти. Только он не такой, как его отец.

Он таким никогда не станет!

Зейн поставил ногу Джеду на грудь, не давая подняться.

– Уймись. Ради бога, не двигайся! Лучше подумай мозгами, если они у тебя есть. Мне не было необходимости убивать Клинта. – Он присел на корточки, заглядывая Джеду в заплывшие глаза. – Иначе ты тоже валялся бы с пробитой головой. Сам прекрасно знаешь, что это не я.

– Тогда кто?!

– Понятия не имею, но обязательно найду. Этот человек, кем бы он ни был, пролил кровь на моей земле, угрожал женщине, которую я люблю. Женщине, с которой хочу провести всю жизнь и создать семью. Я не остановлюсь, пока не найду его.

Выпрямившись, Зейн посмотрел на Джеда сверху вниз с отвращением и жалостью.

– Я этого не делал и ни в чем не виноват. Если снова полезешь ко мне, будет только хуже. Хотя бы взглянешь на мою женщину, на кого-то из моих близких – и пожалеешь. А еще пожалеешь, если вздумаешь хоть словом обидеть Трейси и ее родных. Слышишь меня?!

– У меня умер брат…

– Да, так и есть. Но если тебе переломают кости и отправят за решетку – а я гарантирую и то, и другое, – это ничего не изменит. Вставай и проваливай с моей земли. Чтобы больше я тебя здесь не видел!

Дарби молча вернулась в машину и отъехала на обочину, освобождая дорогу. Джед тем временем кое-как поднялся на ноги.

Он сел за руль и проехал мимо, даже не глянув в ее сторону.

Зейн ладонью смахнул кровь с разбитых губ и выдавил улыбку.

– Итак… А как у тебя прошел день?

Глава 29

Когда они зашли в дом, Дарби велела Зейну сесть за кухонный стол, а сама принесла пакет со льдом и пиво.

– Ты лучшая девушка на свете, – объявил Зейн и, поморщившись, глотнул из банки.

– Пойду принесу аптечку. Господи, Уокер, ты бы себя видел…

– А его ты видела?

– Видела. Потом поговорим. Сиди.

Дарби тоже взяла пива и пошла за пластырем.

Зейн посмотрел вниз на собаку, которая не спускала с него полного обожания и тревоги взгляда.

– Все не так уж плохо, а, приятель?

Однако, прижав пакет со льдом к глазу, он громко зашипел.

– Уже и забыл, как это больно. Вот черт! Мне же завтра утром надо в суд. «О, ничего страшного, ваша честь. Просто повздорил с братом парня, которого недавно убили у меня на пороге. Так, пустяки».

Подумав: «А, к черту», Зейн снова глотнул пива.

– Мне завтра в суд, – сообщил он Дарби, когда та вернулась.

Она разложила пластыри с бинтами и подошла к раковине смочить полотенце.

– Скажешь правду или соврешь?

– Я же юрист, наплету чего-нибудь. Все не так уж плохо, а?

– У тебя заплыл левый глаз. Правый вроде не пострадал. Еще царапина внизу, но ее можно заклеить пластырем. Кроме того, синяки и ссадины по всей челюсти, тоже слева – у тебя плохо с защитой. Левая скула разбита. Это я залеплю, хотя, наверное, лучше сделать рентген.

– Переломов нет. Я помню, как болят сломанные кости.

Дарби тоже помнила, поэтому молча кивнула.

– В глазах не темнеет? Не тошнит?

– Нет.

С бесстрастным лицом она подошла ближе.

– Снимай рубашку. Посмотрим остальное.

Зейн принялся стягивать одежду и снова зашипел от боли.

– Ок-кей. Пару раз он все-таки меня достал.

– Я бы сказала, не пару. Ты что, поначалу не сопротивлялся?

Зейн опустил руки, позволяя Дарби снять рубашку.
– У него умер брат.

– И что? Он пересчитал тебе все ребра.

Зейн взял Дарби за руку прежде, чем она успела проверить, нет ли переломов.

– Ты на меня злишься?

– Нет. С чего бы?

Он провел пальцем по ее щеке.

– А на вид как будто злишься.

– Я злюсь, но не на тебя. Злюсь оттого, что тебе пришлось через это пройти. Я приезжаю домой и вижу, как ты отбиваешься от какого-то незнакомого придурка. Вот, приложи лед, я покормлю собаку.

Дарби насыпала корм в миску и открыла кухонные двери, чтобы пес мог выйти, если захочется.

– Ты запретил вызывать полицию, потому что не хотел, чтобы этого парня… Как его там – Джед? Чтобы его посадили. Даже не вырубил его сразу, а позволил намять себе бока. Ты сдерживался, пока он не начал говорить про меня гадости.

– Все верно.

Дарби резко повернулась.

– Зейн, ты ни в чем не виноват!

– Милая моя, я знаю. И вообще сомневаюсь, что Джед сильно тоскует по Клинту – но брат есть брат. Он пришел сюда без оружия. Видимо, хотел выбить из меня признание. Надеюсь, удалось вдолбить ему в голову, что я никого не убивал.

– Если такое случится снова, не тяни.

– Постараюсь. – Зейн на пробу подвигал челюстью. – Особенно если утром мне надо будет ехать в суд.

Дарби злилась и на себя – за то, что восхищается тем, как стойко держался Зейн. Она отжала мокрое полотенце в миску.

– Давай-ка посмотрим, что у тебя с лицом.

Зейн мысленно отметил, какие ловкие у нее пальцы – нежные, но уверенные. Еще она не бледнела и не хлопалась в обморок, когда вода в миске окрасилась красным.

Пока Дарби протирала ему лицо, он ловил ее взгляд и любовался ясными синими глазами. От нее пахло землей и незнакомыми цветами.

– Кажется, у меня сорвало фильтр, – начал он, – когда я принялся говорить про «остаток дней», «создать семью» и все такое.

– М-м-м… Сейчас будет больно, – предупредила Дарби, беря антисептик.

Зейн разразился потоком ругани, пока она промакивала мокрым бинтом многочисленные порезы и ссадины.

– Почему лечить больнее, чем драться?

– Может, чтобы мы лишний раз не лезли в драку? – Дарби осторожно закрепила пластырь на длинной ссадине под глазом. – Это такой юридический термин? Фильтр?

– Я собирался – ну, насколько возможно – дать тебе время, прежде чем поднимать вопрос про свадьбу, детей и все такое. Ляпнул сгоряча.

– Ясно.

Она взяла другой пластырь – Зейн поймал ее за руку.

– Дарби, ты хочешь детей? Когда-нибудь, в будущем? Выйти за меня замуж, прожить вместе жизнь?

Она прижалась к нему лбом.

– Свадьбы мне до сих пор поперек горла, но детей я хочу. А живем мы, кажется, вместе.

– Брак – это просто печать в документах.

Она отстранилась, встречая его взгляд.

– Нет. Не просто.

– Возможно… Ладно, я снова включу свой фильтр, раз ты не готова.

– У нас все хорошо?

– Как по мне, лучше не бывает.

Дарби подалась ближе и принялась целовать синяки и ссадины.

– Уж думал, ты не догадаешься.

– Сперва я слишком злилась. Но не на тебя. Правда. Ты что, в колледже занимался боксом?

– Немного. Хотя локоть до сих пор дает о себе знать.

Она отошла вылить грязную воду.

– Пожалуй, надо будет показать тебе пару приемов, которые помогут закрываться слева.

– Разве ты не чудо?

– Абсолютнейшее. Зейн, ты должен позвонить Ли. Не хочешь – не выдвигай обвинения и не пиши заявление на парня. Однако Ли должен знать о вашей стычке.

– Сам понимаю. – Зейн уже прикидывал, что лучше сказать. – Хоть мне это и не нравится.

– По тебе сразу видно, что ты дрался. – Дарби дала ему три таблетки ибупрофена и стакан воды. – Поэтому скажи сам, не тяни. Потом поужинаем и выпьем пива.

– Знаешь, ты не оставила мне никаких шансов – я обязан был влюбиться в тебя по уши.

– Я то еще сокровище. Звони. Пока подогрею ужин.

Разговор с Ли неизбежно привел к тому, что тот захотел сам посмотреть на ушибы Зейна. Эмили с сыновьями – тоже.

Она, в свою очередь, рассказала обо всем Бритт, и та заявилась в гости со своим семейством. Хорошо, что они с Сайласом прихватили мясо и закуски.

Так неожиданная драка привела к импровизированным семейным посиделкам.

Дарби смотрела, как Одри расцеловывает Зейну синяки, чтобы «не болело», и думала о том, что в детстве ей не хватало шумных семейных сборищ. Видимо, у отношений с Зейном появился еще один плюс.

Бритт под надуманным предлогом увела ее в укромный уголок.

– Просто хочу узнать, как ты себя чувствуешь? Все ли хорошо?

– Зейну же намяли бока.

– Знаю, тебе тоже нелегко. За последние несколько месяцев это уже третье нападение. Если надо выговориться – просто, по-дружески, – я всегда готова выслушать.

– Тогда буду говорить откровенно. Я запаниковала, когда увидела, что Зейн дерется с Дрейпером. Еле справилась с собой. Но в остальном… Наверное, испытала восторг – Зейн явно держал ситуацию под контролем.

Дарби посмотрела вниз, на озеро, мерцающее в вечерних сумерках.

– Я умею постоять за себя, и это важно. А теперь знаю, что и Зейн может за меня постоять, если придется.

– Да, – согласилась Бритт. – Мы росли в ужасных условиях, но я всегда знала, что он не даст меня в обиду. Прекрасно тебя понимаю. Только если вдруг станет не по себе – звони.

– Я правда надеюсь, что это был последний раз. – Дарби потрогала татуировку на шее. – Пора уже успокоиться.

* * *

Пока Дарби разговаривала с Бритт, Зейн подал сигнал Броуди и под предлогом того, что надо выгулять пса, отвел мальчика в сторону.

– Буквально на пару слов. Я хочу, чтобы ты позволил рассказать обо всем Дарби.

– Знаешь, лучше не…

– Слушай внимательно. Допустим, ты прав, и в городе объявился преступник. Для нее он тоже представляет опасность. Вдобавок мне пригодится ее помощь. Если я возьму слово, Дарби будет молчать.

– Пусть поклянется.

– Конечно.

– Тогда ладно. Но больше никому!

– Никому. Кстати, я выяснил его полное имя.

– Правда?

Мальчик уставился на него с восхищением, и Зейн приободрился.

– Ага. Пробью, когда все разойдутся. Броуди, ничего не обещаю, но попробую. Только вот о чем подумай… Если я найду что-то противозаконное или хотя бы сомнительное, придется рассказать твоему отцу.

На сей раз Броуди уверенно кивнул.

– Если найдешь доказательства, мы обязательно поговорим с папой.

– Хорошо.

Они стукнулись кулаками.

– Покажешь, где убили Клинта Дрейпера?

– Нет.

– Ну и ладно. – Броуди пнул комок земли. – Тогда хотя бы покажи, как ты набил морду его брату и оставил валяться в грязи.
Зейн изобразил хук левой и потрепал Броуди по макушке.

– Пошли обратно.

Родственники разъехались уже после девяти, и Зейн чуть не отложил разговор с Дарби. Однако ему не терпелось приступить к поискам, поэтому он решил, что надо с ней поговорить.

Когда они сели под садовыми фонарями, он провел рукой по короткой шапке ее волос.

– Один мой клиент разрешил поделиться с тобой информацией при условии сохранения полной конфиденциальности.

– А зачем твоим клиентам… – Она затихла, наткнувшись на строгий взгляд. – Ладно. Обещаю молчать.

– Мой клиент потребовал с тебя клятву.

– Твой клиент – кем бы он ни был – может на меня положиться. В чем дело?

– Сейчас расскажу. Давай пройдемся, а то мышцы затекают, если долго сижу.

– За ночь ты и вовсе одеревенеешь. Но ладно, мысль хорошая.

Луна размером чуть больше ногтя полумесяцем изгибалась в чистом, усыпанном звездами небе. Пес трусил рядом, изредка отвлекаясь, чтобы прыгнуть за светлячком.

Цветущий жасмин, который Дарби подсветила огоньками, наполнял ночь ароматами.

И вот в этой мирной обстановке, ленивым летним вечером Зейн рассказал совершенно дикую историю.

Дарби пару раз перебивала, задавая вопросы и уточняя детали.

Когда он закончил, они обошли дом и сели на веранде, глядя, как кусочек луны плавает в озере.

– Кажется, у мальчика хорошее чутье, – заключила Дарби. – Многое в его рассказе и впрямь не стыкуется. Одна-единственная книга? Учитывая занятие, которым этот человек якобы зарабатывает на жизнь и ради которого сюда приехал? Да, возможно, он читает с ноутбука. Но все равно не верится, что преподаватель литературы взял с собой на отдых одну-единственную книгу, и ту в мягкой обложке.

– Вот и я про то же.

– А еще, возможно, ему плевать на экологию, а «Приус» он арендовал только потому, что на него давали скидку. Всегда можно увидеть ситуацию под другим углом.

– Наверное, – сказал Зейн. – Некоторые люди вроде меня зарабатывают этим на жизнь. И все-таки… Допустим, ты профессор и большую часть жизни преподаешь литературу. Почему тогда не поддержать разговор про Стейнбека? Про современных авторов? Даже если он книжный сноб, как можно было не спросить: «Что за Вирджин Флауэрс»?

– Когда мелочи складываются вместе, выглядит очень странно, – согласилась Дарби. – Что будешь делать?

– Я выяснил, что Гретхен с ним встречалась. Удалось выведать его имя. Точнее, несколько вариантов. То ли Блейк, то ли Дрейк, то ли Дик Бингли. Известно, что он откуда-то с севера и преподает в колледже или университете. С этого и начнем.

– Ты так до конца жизни не управишься. Удачи.

Дарби достала телефон и подняла палец, обрывая любые протесты Зейна.

– Да, Эмили, привет. Прости, что беспокою. Я с этими боксерскими матчами совсем забыла, что хотела с утра по мелочи подлатать кое-что в бунгало. Планировала начать с пятого. Там кто-нибудь живет?

Она пару раз угумкнула в трубку.

– Хорошо, тогда начнем с обеда. Если он не планирует съезжать. Нет? О, правда? Очередной янки? И откуда же?

Она довольно ухмыльнулась, глядя на Зейна.

– О, Нью-Йорк! Ладно, постараемся не мешать. И да, я обязательно прослежу, чтобы он приложил лед перед сном. Да, конечно. Давай, до завтра.

Дарби сбросила вызов.

– Эмили назвала его мистером Бингли, было бы странно спрашивать имя. Но она сказала, что он пишет книгу и приехал из Нью-Йорка.

– Молодец. У тебя отлично получается.

– Придется отправить туда ребят, а самой съездить на ресепшен и прополоть сорняки в саду камней. Впрочем, это часть гарантийного обслуживания.

Она встала и протянула Зейну руку.

– Пойдем, приложим лед, и ты начнешь поиски. А я наконец приму душ и разберу свои документы.

Зейн тоже решил помыться, хотя удовольствия ему это не доставило.

Когда он с трудом управился, Дарби уже расположилась в соседней комнате с бумагами. Зейн к тому времени мечтал о новой дозе ибупрофена и ледяном компрессе. С ноутбуком он устроился прямо в постели.

Дарби заглянула через час, решив проверить, как у него дела.

– Поиски продвигаются?

– Не особо. – Зейн взлохматил рукой волосы. – Оказывается, в Нью-Йорке сотни колледжей и университетов.

– Можно было догадаться.

– Даже если отсеять узкоспециализированные – танцы, мода, медицина, право, – все равно остается много вариантов. А еще он мог запросто приврать насчет степени, поэтому проверять надо весь коллектив. Пока ни одного Блейка, Дрейка и Дика Бингли не нашлось.

Чувствуя, как затекли мышцы, Зейн встал и от души потянулся, хотя конечности протестовали.

– С секретарем было бы проще.

– Я, конечно, не секретарь, но могу помочь. Мне тоже интересно. Хочу доказать, что мальчик прав. Все это очень странно.

– Еще бы. Но тебе рано вставать… уже через шесть с половиной часов.

– Я все равно встаю на рассвете. Давай посижу хотя бы полчасика. Не дольше. Ты, Уокер, тоже. – Дарби пригладила ему растрепанные волосы. – Ты и сам устал сильнее, чем кажется.

– Да, наверное, – признался он. – Еще полчаса.

Тридцать минут спустя Дарби призвала его сдаться, потому что Зейн уже засыпал. Тот вызвался вывести на ночь собаку, чтобы хоть немного размять усталые мышцы.

Когда он вернулся и Зод утащил себе на лежанку очередной носок, Дарби уже уснула.

Зейн сел рядом и выдохнул, борясь с болью и усталостью.

Он взял ее за руку и приложил к своей щеке.

– Не заставляй меня ждать слишком долго, милая.

* * *

Пока Зейн проваливался в беспокойный сон, человек, назвавшийся Бингли, потягивал односолодовый виски и мерил шагами комнату.

Ему не понравилось, как смотрел на него сопляк. Эта мысль не отпускала его весь день, он даже проехал мимо дома, где жил мелкий гаденыш, надеясь застать того в одиночестве. Хотел заманить недоноска в машину и заткнуть ему рот. Однако тот не попадался на глаза – наверное, к лучшему.

Еще один труп в озере? Хорошего будет мало. Вдобавок, ребенок… Слишком много поднимется шумихи.

Он и так провел здесь больше времени, чем следовало бы. Предвкушая поставленную перед собой задачу, Бингли застрял в этом городишке. Даже не в городишке, господи, а в богом забытом лесу.

Пора за работу.

Покончив с делами, он сядет в машину и уедет на другой конец страны прежде, чем местные заподозрят неладное.

Бросит «Приус» на парковке в аэропорту, где его ждет нормальный автомобиль. Дождется темноты, проскользнет к себе домой, подстрижется и сбреет бороду.

Вот и все.

Однако сперва надо разобраться с делами. В первую очередь стереть в бунгало отпечатки пальцев.

Мужчина надел перчатки.

* * *

Дарби проснулась ровно в шесть и по привычке тихо выскользнула из постели, чтобы одеться в ванной и не будить Зейна.
– Не волнуйся, – пробормотал тот. – Я не сплю.

– Сильно болит?

– На следующий день всегда хуже.

Он почувствовал, как по волосам скользнула рука, и приподнялся, чтобы включить лампу. По глазам резануло светом.

– Тебе нужен лед и таблетки. Сейчас принесу.

– Все нормально. Тем более мне скоро ехать.

– Не вставай. Я сама.

Дарби вышла из комнаты (Зейн уже не удивлялся тому, что она запросто разгуливает по дому голышом). Он медленно спустил ноги на пол.

– Бывало и хуже. – Постояв немного, он выдохнул. – Правда, тогда я был моложе.

Зейн снова сел.

Он задумался, не попросить ли о том, чтобы заседание отложили, взвешивая все «за» и «против» явления в суд с подбитым глазом. С одной стороны, это может стать отвлекающим маневром и вызвать у судьи немного сочувствия. С другой – только навредит делу.

– Хватит распускать сопли. Ты способен доехать до Эшвилла и продержаться один час в суде, – сказал он себе.

Не успел Зейн снова подняться, как вернулась Дарби с ледяным компрессом и болеутоляющим.

– На второй день и выглядит хуже.

– Вот спасибо.

– Скоро сам увидишь.

Она приложила пакет к его левой щеке, потом бросила таблетки в стакан с водой.

– Из тебя получилась крайне сексуальная медсестра.

– Конечно. Слушай, я могу позвонить Рою, пусть будет за главного, а я устрою тебе терапевтические процедуры.

– Мне просто надо размяться.

– Ты хоть поспал?

– Немного. В перерывах полистал списки. По-прежнему никакого Бингли.

– Броуди наверняка прав. Нутром чую.

– Возможно. Знаешь, пока я дремал вполглаза, мне пришла в голову еще одна мысль. Он же водит машину, значит, у него есть права. У меня остались знакомые в полиции Роли. Можно попросить их об услуге.

– Разве это законно?

– Ну… – Зейн махнул рукой. – Я могу оформить адвокатский запрос и пробить имя, все три варианта, по криминальным базам, что вполне легально.

– Сейчас оденусь, помогу тебе спуститься и сделаю кофе. Как он хоть выглядит? – спросила Дарби, доставая из шкафа шорты.

– По словам Броуди, длинные светлые волосы, небольшая бородка, очки. Примерно моих лет, – задумался Зейн. – Не такой высокий и более худощавый.

Дарби помолчала, надевая спортивный бюстгальтер.

– Знаешь, кажется, я недавно видела похожего типа на озере. Он катался на лодке. Отчего-то у меня по спине побежали мурашки.

Зейн прищурился.

– Он тебе что-то сделал?

– Нет-нет-нет! – Она натянула футболку. – Я даже не разглядела его как следует. Проплывал мимо, а мы работали у Маршей. Махнул нам рукой, вот и все. Мне просто стало не по себе. Пожалуй, сегодня стоит взять выходной и помочь тебе со сборами…

– Я сам справлюсь. Но от кофе отказываться не стану. Все хорошо, милая. В суд мне не скоро, к девяти, так что пока оденусь и спущусь.

– Ладно. Идем, Зод. – Пес подскочил, полный сил и радости. У дверей Дарби замерла. – Это хорошая спальня, но мне не терпится вернуться в нашу.

– Мне тоже. Потерпи пару дней.

«Она сказала – нашу», – радостно подумал Зейн, хватая первые попавшиеся штаны.

Может, придется ждать не так уж долго.

Когда он спустился в кухню, где Дарби делала кофе и хлопья с клубникой, закостеневшие мышцы начинали слушаться.

– Выглядит хуже, чем есть на самом деле, – сообщил Зейн.

– Рада слышать. По дороге загляни в аптеку, купи гель с арникой. Я про него совсем забыла. Он хорошо помогает при синяках.

Зейн сделал зарубку на память и взял чашку с кофе.

– Где вы сегодня работаете?

– Раз Бингли может оказаться преступником, попрошу Роя и Ральфа заехать к нему после обеда и проверить оборудование. Сама заскочу повидаться с Эмили. Но вообще, сегодня в планах северная часть озера. Знаешь Джорджа Паркисона?

– Конечно. Он сдает в тех краях несколько коттеджей. Сам живет в Эшвилле, здесь у него дом.

– Да, он самый, – сказала Дарби, принимаясь за еду. – Видимо, компания, которую он нанял раньше, чтобы следить за коттеджами, плохо справлялась с обязанностями, потому что он обратился к нам. Надо скосить траву, прополоть сорняки, подрезать кусты и все такое. У него четыре участка, клиент выгодный.

Дарби улыбнулась, закидывая в рот хлопья.

– Особенно если очаровать его и благоустроить дом, где он живет.

– Я в тебе не сомневаюсь.

– С учетом того, в каком состоянии находится сад, а Ральф с Роем потеряют в бунгало время, работать там будем два дня. Потом, надеюсь, Шерил Фогель, подруга Пэтси Марш по книжному клубу, откликнется на мое вчерашнее предложение. Она развелась с мужем номер два, отсудила у него солидный куш и теперь хочет, как она выразилась, «переделать коттедж на берегу озера со всех сторон: и внутри, и снаружи».

– Кажется, ты лучше Морин знаешь, кто в Лейквью чем занимается и с кем живет.

– Люди охотно делятся со мною сплетнями. Например, второй муж Шерил – пластический хирург, и я лично могу подтвердить, что он хороший специалист, судя по тому, как прекрасно она выглядит. Четыре года после свадьбы они жили в Гринсборо, и там у них был коттедж – даже не коттедж, а особняк с атриумом и летней кухней, откуда открывался шикарный вид на озеро, Шерил перебралась туда в прошлом году после развода, отсудив и дом, и солидную сумму откупных: оказалось, у ее благоверного даже не одна любовница, а целых две. Они узнали друг про друга, – пояснила Дарби. – Сговорились и вместе пошли к Шерил. Благодаря женской солидарности гулящий доктор остался без дома на берегу озера и всего, что в нем находилось, – то есть двух «БМВ», нескольких предметов искусства и антиквариата, а также денежного вознаграждения в размере трех миллионов трехсот тысяч долларов. И это не считая некоторого количества акций и облигаций.

Зейн зачарованно слушал.

– Если она снова выйдет замуж и надумает разводиться, зовите меня представлять ее интересы.

Дарби ухмыльнулась.

– Она говорит, что замужней жизнью сыта по горло и теперь планирует случайные связи без обязательств лет эдак до девяноста.

– Ты же не выдумываешь, правда?

– Ничего подобного. Ей пятьдесят восемь, но выглядит она на сорок – я же говорю, он отличный хирург. Детей нет, однако она души не чает в племянниках, и у нее в Лейквью немало друзей. Когда Шерил увидела, что я сделала у Маршей, то заглянула ко мне на сайт и нашла там фотографии твоего водопада.

Дарби доела хлопья.

– Она захотела такой же. И кусты лилий. Они напоминают ей о бабушке. В общем, у нее много планов. Шерил сказала, я очень милая, но дело не в этом – просто она решительно настроена поддерживать бизнес, которым управляют женщины.Если клюнет, а я думаю, что клюнет, «Хай Кантри Лендскейпинг» будут обеспечены работой до самой осени.
Дарби отнесла опустевшие тарелки в раковину.

– И еще кое-что. Шерил подумывает о создании небольшого благотворительного фонда за счет половины стоимости их частного самолета, который не включили в раздел имущества. Я сказала, что в таком случае ей понадобится местный адвокат, упомянула про тебя и уточнила, что мы живем вместе. Возможно, тебе позвонят.

Зейн, полный впечатления, восхищенно на нее уставился.

– Я правда от тебя без ума. Во всех смыслах слова.

– А как иначе? – Дарби подошла к нему и обняла за шею. – Хочу попросить тебя об одном странном одолжении.

– Слушаю.

– Напиши, когда приедешь в суд. И когда вернешься, тоже.

Он обнял ее за бедра.

– Заботишься обо мне, дорогая?

– Конечно. Это совсем на меня не похоже, но я хочу, чтобы ты написал.

– Тогда обязательно.

Зейн потянулся к ней за поцелуем.

Прежде чем отстраниться, Дарби провела губами по заплывшему глазу, порезу над ним и синякам на челюсти.

– Мне пора. Давай, Зод!

Высвободившись из мужских рук, она взяла бутылку с водой, телефон и кепку.

– Не забудь про арнику. Бери сразу две, – добавила она, выходя из дома вместе с собакой. – Мне тоже не помешает на всякий случай.

Зейн напомнил себе заехать в аптеку. Еще, кажется, настала пора снова купить цветы.

Дарби открыла собаке дверь и наполовину опустила пассажирское окно. Пес с комфортом устроился на сиденье.

– Сегодня, Зод, новое место, но действуют те же правила. Не копать и не гадить, пока тебе не покажут, где можно. За кошками и собаками не гоняться, – принялась она перечислять, выводя машину на дорогу. – Между ног никому не нюхать.

Пес уставился на нее обожающим взглядом.

– Работа предстоит обычная, – добавила она. – Если получится, будет крупный заказ. Хорошо себя покажем и, возможно, получим постоянного клиента. Надо думать наперед, – напомнила она псу и, повернув в конце дороги, притормозила, потому что увидела на обочине машину с поднятым капотом.

Дарби остановилась рядом.

– Сиди, – велела она псу и вылезла.

– Проблемы? – спросила она.

Из-за капота донеслось приглушенное бормотание с сильным испанским акцентом. Что-то вроде «батарея села».

– Могу вас подвезти, – сказала она, подходя ближе. – Или…

Она разглядела ботинки, джинсы и толстовку с накинутым капюшоном. Кулак прилетел так быстро и неожиданно, что Дарби даже не успела его заметить
Нора Робертс