Вдоль опавших аллей, на краю темноты

Вдоль опавших аллей,
На краю темноты,
Между клякс фонарей
Оставляю следы.

А из ранок небес,
Синеват и упруг,
Не имеющий вес.
Луны полукруг.

И замерзла река-
Что праматерь зеркал,
От весны далека,
Охватила канал.

Мысль гонит строку.
Подоконник бровей,
Весь зарытый в снегу,
И убит Прометей.

Полусонность аллей.
Тусклый взгляд. Циферблат.
Я закрытых дверей
Принимаю парад.

Только губ немота,
Очертание глаз.
Только взора длинна,
Разделяющая нас.

Этих рук, этих рук,
Тонкий дым папирос,
В ночь ступает каблук,
И гудит паровоз.

И куда нас несет,
И к каким городам
Устремляет вперед
По седым проводам.

Вечность тоже глуха
К безымянным домам,
Жалкий ритм стиха.
Где-то слышен орган.

Ты идешь и идешь,
Весь горя от стыда,
И цена тебе-грош,
Но до дома верста.

Теорема проста,
Лишь бы просто уснуть,
Не считая до ста,
До утра дотянуть.

Или греть рукава
У сухих батарей,
Разносить по местам
Запах свежих вещей.

Ставить чайник, чтоб газ
Свой бутон распустил,
Чтобы долго про нас
В створке ветер гудел.

Будто дом опустел,
И пропали жильцы,
За отсутствием тел.
Старый шкаф, табурет,

Обустроя свой быт,
Погружается в сон,
С ними тьма говорит,
И дырявый камзол,

Что на новый манер
Старый ношеный плащ,
Иль пиджак например,
Одинок и незряч.

Весь зашит и забит,
Что душа дурака,
За себя говорит
Жалкий тремор-рука,

Что протянула вдаль,
В пустоту, в никуда,
Эту страшную грань
Знает наверняка

Любая деталь
В этом мраке ночном,
И сжимает гортань,
Ни за что, не причем.

Это нужно теперь,
Только жить, только жить,
И в закрытую дверь,
О, мой Бог, не входить.

Чтобы крепла душа,
(Пусть её уже нет),
И вдыхать, не дыша,
Горький дым сигарет.

Чтобы старый сосед
Вмиг тебя не узнавал,
«Ты все жив, или нет ?»
В ночь уводит квартал.

В ночь уводит. Вперед,
Погружая во тьму,
Толи снег, то ли лед,
Ни за что, никому.

…Словно прожита жизнь,
И дожита до ста,
И оборвана нить,
Но до дома верста.