Семистрельная чашку суди

Комната ребёнка на руках,
Палатка материнского тепла
Входит в Божественный рукав
Всех вероятных благ.
Семь стрел для чудика ковра,
Шуми осина поутру,
И ни кола, и ни двора,
Брат, побей скотинку по боку.
А на колхозе веяли зерно,
Две девки тащили карася к столу.
Свинели поросята и мир на дно тонул
В свете моросящего дождя,
В последней луже,
Отражаясь от её лица
Последнего не суженого,
Никогда не осужденного, никогда не сотворенного,
Идущего от одного в мир ста.
Грусти вагон, стуча по рельсам,
В её груди сворачивал на юг.
Её порезы недоступны Парацельсу,
В её душе не разберутся даже Фрейд и Юнг.
Распятый Бог приходит по ночам,
Ушедший сын - любви свеча.
Но вниз обвис нынче глаз её,
Кинжалы смотрят в грудь её,
Так жалок путь её.
Семь стрел - её убить легко,
Никто не смел тревожить сон её.
И глубже всё гниёт от ран и боли за народ.
И тень покойника туда-сюда снуёт.

Суди чашку,
Если тебе нечего делать,
То суди чашку.
Чашка это всего лишь пешка,
Но она даёт вкусный чай.
Где-то мир крошечен,
А где-то спит принцесса на горошине,
А где-то в чашке вкусный чай.
Давай сюда неси её,
Пять минут назад был мессия,
Теперь нет мессии.
В нашей чашке чай для Марии,
А мир побоку, пофиг гори.
Для Бога это всё короче внутри.
Огород городи и редиску расти,
Да всяких грустных чаем пои.
А если не хочешь чай, то чашку суди.
Делай что хочешь, но чашку суди!