Подводные камни

Глава 19, 20

Пока врач – та самая, которая по странному стечению обстоятельств жила в его прежнем доме, – лечила Дарби, Зейн отправился к кабинету Бритт, решив перехватить ее перед первым пациентом. Сестра встретила его радостной улыбкой, но, присмотревшись, мигом посерьезнела.

– Бритт, сядь, пожалуйста.

– Неужели с бабушкой что-то случилось?.. – Она прижала к груди ладонь. – Или с дедушкой?

– Нет, дело не в них. – Лучше не тянуть. – Элайза мертва.

– Ох. – Опустив руку на стол, Бритт часто и мелко задышала. – Ясно. Чему удивляться… Он ее убил?

– Пока не официально, но, скорее всего, да. И это еще не все.

Слушая краткий пересказ ночных событий, Бритт встала, подошла к окну, потом принялась кружить по кабинету.

Зейн в который раз поразился, до чего она сильная – хотя это было ожидаемо.

Бритт заговорила, и в ее голосе прозвучали нотки сожаления:

– Грэм мог жить дальше. Они оба могли. Но он решил по-другому. Мы отняли у него все, что представляло ценность, – так он считал. Нас надо было наказать. На сей раз Грэм решил убить тебя.

– Дарби досталось, потому что она была рядом со мной. Он бы и за тобой пришел, если бы смог.

Бритт даже не дрогнула, только кивнула в знак согласия.

– Да, сперва ты, потом я. Эмили, Ли, Дэйв… И, скорее всего, Шарлин и Джо, потому что живут в доме, который он считает своим.

Она прислонилась боком к столу.

– Скажу больше. У него был целый список: на бумаге или в голове. Там все, кого Грэм считает ответственным за собственные потери. Пусть Ли проверит, убедится, что он начал именно с тебя. Мне кажется, ты был целью номер один, но на всякий случай надо проверить его прежнего адвоката и судью, который вынес приговор.
– Господи. – Зейн, не разделяя ее поразительного спокойствия, запустил руки в волосы. – Надо было сразу понять. Хотя Ли, наверное, догадался…

– Удивительно, что ты помнишь собственное имя – с такой-то ночкой. Зейн, ты в любом случае его остановил бы. Он не знал, с кем связывается.

– Его остановила Дарби. И да, Грэм не знал, с кем связывается.

– Да уж. – Бритт провела рукой по лицу. – Шарлин – отличный врач. Если у Дарби что-то серьезное, ее обязательно вылечат. Я бы хотела поговорить с Дарби, но, черт возьми, даже не знаю, что сказать.

– Придумаешь. – Зейн невольно, самую малость, улыбнулся. – Такая у тебя работа.

– Надо отменить сегодняшних пациентов. Я нужна Эмили. Элайза была ей сестрой… Еще бабушка с дедушкой… Что бы Элайза ни сделала, она им все-таки родная дочь. Господи, Зейн, как им помочь?

– Разберемся. – Он привлек ее к себе и обнял. – Мы все решим, – твердо сказал Зейн. – У нас с тобой все хорошо. Бывало и хуже. Переживем. И они тоже справятся.

– Рада, что ты здесь… Что ты вернулся. – Бритт крепко обняла его в ответ. – Знаешь, я кое-что придумала. У нас есть чем порадовать Эмили и бабушку с дедушкой.

– Слушаю.

– Я утром сделала тест.

Зейн удивленно захлопал ресницами.

– Какой еще… – Тут в голове щелкнуло. – О! Серьезно?

– Результат положительный. Я даже Сайласу не сказала, потому что он… Ну, ты знаешь, чем он с утра был занят. Не собиралась никому рассказывать, хотя бы в ближайшие дни, но черт возьми – если не сейчас, то когда? Самое время жить дальше.

– Здорово, Бритт. Просто чудесно!

– Это лишний раз доказывает, что мы не зависим от прошлого. Мы сами устроили свою судьбу. У нас все отлично. Мы те, кто мы есть, как бы нас ни ломали.

«Да, – подумал Зейн. – В какой-то степени даже благодаря их “стараниям”».

Он вернулся в отделение неотложной помощи и, пока ждал, позвонил Морин.

До нее уже дошли первые слухи. Зейн добавил подробностей и сообщил, что с ним все хорошо, а Дарби на осмотре у врача. Он попросил Морин разобраться со страховкой и отменить сегодняшние встречи, обещав приехать, как только сможет.

Дарби, донельзя раздраженная, вышла из процедурной вместе с доктором Ледбекер – весьма симпатичной особой с большим животом.

– Это вы – Зейн? Я Шарлин. Вы за ней присмотрите?

– Эй!

– Конечно, – ответил Зейн, не слушая возмущений Дарби.

– Переломов нет, связки целы. Пара ушибов, плечо будет болеть несколько дней. Лед и ибупрофен вам в помощь. Не поднимать ничего тяжелее килограмма и ни в коем случае не работать лопатой в ближайшие два дня.

– Принято.

– Со спиной и бедром ничего серьезного. – Шарлин протянула Зейну бумажный пакет. – Здесь лекарства и инструкции. Повторный прием через два дня.

– Привезу ее обязательно.

– На листе с инструкциями есть мой номер. Звоните, если будут вопросы.

– Спасибо. Со мной все хорошо, – сказала Дарби.

– Не копать! – крикнула врач им вслед, когда Дарби утаскивала Зейна из отделения неотложки.

– Господи, до чего она дотошная… Я даже испугалась, что сейчас она достанет пиявки. Ты виделся с Бритт?

– Да, у нее все хорошо.

– Тогда ладно. Отвези меня, потом езжай к Эмили.

– Окей.

Высадив ее, Зейн снова разозлил Дарби, когда пересказал рекомендации врача взволнованным и изрядно напуганным ребятам и предупредил, что если они не проследят за их исполнением, он самолично задаст им трепку.

После этого Зейн поехал к Эмили.

Та сидела во дворике, уставившись в пустоту, но завидев его, тут же вскочила.

– Не стоило приезжать, я…

– Тихо. Со мной все хорошо.

– А Дарби?

– Ее осмотрели: сперва Дэйв, потом врач в больнице. Тоже жива-здорова. – Зейн видел, как Эмили глотает слезы. – Ты разговаривала с Ли?

– Я сказала ему, чтобы не приезжал, у него слишком много дел, и он ничем не поможет. Надо позвонить маме с папой.

– Потом.

Зейн крепко обнял ее.

– Господи, боже мой, Зейн, зачем он вернулся спустя столько лет? Неужто решил снова избить тебя? Если не хуже… Наверняка он что-то задумал. Он ведь убил Элайзу… Ты ведь знаешь, это он убил Элайзу.

– Знаю. – Зейн погладил тетю по спине, пытаясь унять дрожь, и наконец просто прижался губами к макушке. – Не держи в себе, не надо.

Эта сильная женщина – самая сильная на его памяти – сдалась и громко расплакалась. Он обнимал ее, гладил, покачивал, ничего не говоря.

– Не знаю, что со мной происходит. Ты ведь жив, Дарби тоже – Ли сказал, у нее все хорошо. Надо будет съездить к ней… Этот ублюдок теперь под стражей. Избит стараниями нашей чудесной девочки и сидит за решеткой. Мы в безопасности. Все хорошо. Мою семью никто не тронет…

– У тебя умерла сестра.

– Знаешь, Зейн… – Эмили отстранилась, вытирая щеки руками. – Я даже ее лица не помню. Не видела Элайзу бог знает сколько лет.

– Сядь. Принесу воды и салфетки.

Зейн поставил на стол бутылку и коробку с салфетками. Эмили вытащила сразу несколько штук, высморкалась и промокнула лицо.

– Мы никогда не дружили, – сказала она наконец. – Не ладили. Братья и сестры часто ссорятся. Господи, даже Гейб и Броуди периодически скандалят и дерутся. Но все-таки они дружат. А мы с Элайзой – никогда.

– Вы слишком разные, – вставил Зейн. – У вас не было ничего общего.

– Я не любила ее. Не припомню даже, испытывала ли хоть малейшую привязанность. И все же… так теперь мерзко на душе.

– Бывает. Тебе стыдно из-за того, что ты ее не любила?

Эмили вздохнула.

– Сама не знаю. Если честно, наверное, нет. – Она наклонилась погладить собаку, преданно сидящую у ног. – Мне жаль, что я не любила сестру. Жаль, что она умерла, жаль, что она сама в итоге выбрала такую участь. Жаль родителей, которые будут плакать, потому что любили ее…

Зейн взял Эмили за руку.

– Мы будем рядом.

– Да, мы исполним свой долг. Ты с Бритт разговаривал?

– Да, у нее все хорошо. Даже… Я, наверное, не должен рассказывать, все-таки это ее новости, но надо чем-то тебя порадовать. Она беременна. У тебя будет еще один внук.

– Господи. – Слезы полились с новой силой, и Эмили затрясла головой. – Здорово. Правда. Жизнь не просто продолжается, она становится еще лучше.

Эмили обхватила его лицо руками.

– Все будет замечательно!

Зейн тоже считал, что надо жить дальше. Однако сперва предстояло совершить одно непростое дело.

* * *

Когда он приехал в больницу Эшвилла, возле отделения неотложки его уже поджидал Ли.

– Я хотел позвонить тебе, сказать, чтобы ты не приезжал, но понял – бесполезно.
– Разумеется, – кивнул Зейн.

– Я пущу тебя к нему, правда, только после допроса. Сейчас он в палате. Его планируют продержать здесь еще несколько часов, понаблюдать за состоянием, потом перевезут в Роли.

– Времени достаточно.

– Наверное.

Ли взял его под локоть.

– Давай-ка пройдемся. Снаружи спокойнее, чем внутри. Не знаю, скажет ли он хоть слово…

Зейн сунул руку в карман и нащупал бейсбольный мячик.

– Он уже требовал адвоката?

– Пока нет. Но ему всю челюсть обмотали проволокой, с ней особо не поговоришь. Нос вправили, сделали рентген. Кажется, ему здорово отбили яйца.

– Надо будет купить Дарби цветы. И побольше.

Ли улыбнулся, потом вздохнул.

– Ну, я рад, что ему досталось. Давай прогуляемся, я расскажу тебе, что выяснил.

– Он убил Элайзу. Это очевидно.

– Я тоже так думаю, однако надо узнать результаты вскрытия. В общем, он работал в магазине медтехники и пару дней назад якобы заболел. Соседи видели его последний раз в субботу, а вот Элайза не показывалась с четверга. Говорят, она выходила во двор в четверг днем, перед тем как вернулся муж. С тех пор ее не видели.

– Значит, в четверг он ее и убил.

– Похоже, так, но дождемся заключения экспертов. Я звонил детективу из Роли. Судя по всему, начальник Грэма не доложил, что тот не вышел вчера на смену. В воскресенье и понедельник у него были выходные.

Зейн кивнул.

– Значит, в субботу после работы он сбежал. Не спеша, добрался сюда объездными путями, за бензин и жилье расплачивался наличными.

– Его маршрут отслеживают. Мы выяснили, что он остановился на две ночи в мотеле неподалеку. Конфисковали планшет, небольшую сумму наличными, записную книжку. Еще нашли пачку денег в автомобиле, который он оставил возле твоего дома.

Ли почесал подбородок.

– В записной книжке много интересного, включая список имен.

Как и обещала Бритт.

– Список должников?

– Можно и так сказать. Множество подробностей: в чем именно провинились эти люди, что про них известно, где живут, чем занимаются. Разные идеи о том, что с ними можно сделать.

– Меня он планировал забить до смерти. А тебя?

Ли прошелся взад-вперед.

– Эмили и мальчикам я говорить не стану. Не надо им знать. Он собирался поджечь дом, когда мы будем внутри.

– Господи, Ли… Он спятил! – Зейн вскинул руки, вспоминая о своей профессии. – Кто бы ни взялся за его дело, он будет строить защиту на этом факте, пытаясь выставить Грэма безумцем. На мой взгляд, не получится. Сказаться больным, выиграть время, разбить окно, чтобы выманить меня из дома, снять наличные, тщательно продумать план – готов поклясться, он расписал каждый свой шаг. В суде сумасшедшим его не признают.

Зейн задумался и, помолчав, добавил:

– Он оставил вещи в отеле, потому что не закончил. Хотел вернуться за ними после того, как разберется со мной и с Дарби.

«Это было бы только начало», – подумал он, не замечая звука сирен подъехавшей «Скорой помощи».

– Грэм всегда был тем еще ублюдком. Он планировал убить и Бритт, и Эмили с детьми. И Дэйва… всех, кто есть в списке. Мы перед ним провинились, надо было отомстить нам и жить дальше.

– Возможно, но теперь у него ничего не выйдет. Псих он или нет, Бигелоу отправится за решетку до конца дней и больше никогда не выйдет на свободу.

– Позволь присутствовать во время допроса. Я буду молчать, – быстро добавил Зейн. – Сразу уйду, если он потребует. Ты ведь хочешь, чтобы он признался? Тогда впусти меня.

Ли медленно ходил взад-вперед, ведя с собой внутренние споры.

– Вот как мы поступим. Ты будешь присутствовать, но не скажешь ни слова, пока я не закончу. Если Грэм захочет, чтобы ты ушел, – ты встанешь и уйдешь. Сорвешь мне допрос – и у нас с тобой будет очень долгий и обстоятельный разговор.

– Можешь не предупреждать. Спасибо, Ли.

– Тогда идем. Посмотрим, готов ли он говорить – если вообще способен.

За прошедшие годы отделение неотложной помощи изрядно изменилось, да и Зейн на сей раз входил сюда на своих ногах, целый и невредимый. Однако все равно накатили дурные воспоминания, полные боли и страха. Рука опять заныла, в горле пересохло.

Он молчал, пока Ли решал вопросы с персоналом, ничего не говорил и в лифте.

– У двери охрана, – сообщил Ли. – Внутри Сайлас. Не оставили ему никаких шансов на побег.

Зейн кивнул.

Ли показал значок на посту медсестры и, не сбавляя шагу, прошел дальше.

– Иди отдохни, Донни, – бросил он полицейскому у двери. – Позову, когда закончим.

– Как скажете, шеф.

Когда Ли и Зейн вошли, Сайлас встал и отложил в сторону журнал.

На сей раз Грэм лежал в наручниках, и вместо лица у него была мешанина синяков и повязок. Монитор запищал быстрее – значит, пульс подскочил, когда Зейн посмотрел в черные опухшие глаза.

– Сайлас, включи, пожалуйста, диктофон, чтобы мы с мистером Бигелоу могли поговорить.

Грэм резко процедил сквозь стиснутые зубы:

– Врача.

– Пока рано, позовем потом. Сайлас, ты тоже прогуляйся, выпей кофе.

Ли указал Зейну на опустевший стул.

Тот сел.

– Шеф полиции Лейквью Ли Келлер допрашивает Грэма Бигелоу, предварительно получив разрешение врачей. Вам зачитали ваши права, мистер Бигелоу? Здесь указано, что да, но лучше уточнить.

– Зачитали.

– Отлично. Вы обвиняетесь во вторжении, взломе и проникновении, нападении и нанесении побоев. Также в краже номерного знака и незаконном размещении его на автомобиле. До минувшего воскресенья вы шесть раз нарушали условия досрочного освобождения, поэтому вам придется отбыть оставшиеся два года приговора, потом назначат новый срок по указанным мною статьям.

Ли прислонился к изножью кровати, что ошибочно можно было принять за дружеский жест.

– И это я еще не упомянул обвинение в убийстве. Бигелоу, полицейские из Роли обнаружили тело Элайзы. Там, где вы ее оставили, – на полу, с подушкой под головой, завернутую в простыню и укрытую пледом. С явными следами физического насилия.

– Несчастный случай.

– Будете на этом строить линию защиты? Что случайно забили жену до смерти, бросили ее на полу, приехали сюда, где хотели так же случайно забить насмерть сына?

– Она упала. Элайза. Ударилась головой. Субдуральная гематома.

– Упала несколько раз? Мне прислали фото. – Ли вытащил телефон и, продолжая говорить, вывел изображение на экран. – Сперва лицом вниз, потом затылком. И впрямь несчастный случай.

Он развернул телефон и сунул под нос Грэму.

– Это вы ее ударили, причем неоднократно, что уже доказано. Она разбила голову о стол на кухне – на нем осталась кровь.

– Упала. Она упала. Субдуральная гематома.

– То есть вы позволили ей умереть?

– Ничего не мог сделать. Поздно.
– Даже «Скорую» не вызвали?

– Я врач, – процедил Грэм.

– Нет, вы не врач. Вы жестокий преступник, напавший на женщину, которая по непонятным причинам оставалась рядом с вами: ждала вас, предала детей и пошла на смерть. Мы нашли вашу машину, Грэм, и номер в отеле. Планшет. Даже быстрая проверка показала, что на нем вы искали информацию про Зейна, Бритт, Эмили и других обидчиков.

Грэм повернул голову и уставился на Зейна.

– Куда смотришь? Считаешь себя героем? Ты ничто. Как был пустым местом, так и остался.

Вместо того чтобы отвечать и вообще реагировать, Зейн впился в него взглядом. В кармане пальцы беспокойно терлись о швы на бейсбольном мячике.

– Для вас он настолько важен, что вы бросили мертвую жену, приехали сюда, пробрались к нему в дом и напали на женщину, – заметил Ли.

– Сопляк. Особняк купил? Диплом юриста? Пустое место! Сидит и боится открыть рот.

Зейн продолжал пристально глядеть на него и улыбаться.

– Хватит лыбиться! – Грэм вздрогнул от собственного крика и схватился рукой за подвязанную проволокой челюсть. – Слабак. Бесполезная размазня! Надо было убить тебя еще в колыбели, вместе с плаксивой сучкой-сестрой. Это ты сломал мне жизнь. Убил собственную мать.

Ли перехватил взгляд Зейна и чуть заметно кивнул.

– И как же я мог это сделать? – задумчиво произнес тот.

– Сопляк, начисто лишенный чувства уважения. Я пытался вырастить из тебя мужчину. Я дал тебе жизнь, а ты сломал мою. Надо было убить тебя той ночью вместе с тупой сестрой. Тогда Элайза осталась бы жива. Мы были бы счастливы.

– Ты же все равно избивал ее. После всех лет в тюрьме, после того как она ждала тебя, ты все равно ее избивал.

– Она изменилась. Стала другой. Твоя вина!

– Значит, после того, как ты избил ее и позволил умереть у тебя на глазах, ты вернулся сюда, чтобы отомстить мне?

– Ты должен за все заплатить. Должен!

– Бросил в окно камень, чтобы выманить меня из дома. – Зейн добавил в голос насмешки и ехидства. – Решил: эй, там осталась слабая женщина, она ничего не сделает. Ты привык бить слабых и беззащитных. Хотел подкараулить меня и отыграться?

– Ты отнял у меня жизнь, а я забрал бы твою.

– Ворвался в мой дом, напал на Дарби, хотел дождаться, когда я приеду, и убить.

– Я дал тебе жизнь. Имею право ее отнять. Имею право сделать так, чтобы ты орал от боли за каждый день, за каждую минуту, что я провел взаперти.

– Ты убил собственную жену.

– Я убил пустышку, которой она стала. Из милосердия забрал ее никчемную жизнь. Это ты украл ее у меня. Это ты должен был умереть.

Зейн встал и подошел к койке.

– Прости, старик, что нам не удалось поговорить с глазу на глаз. Меня опередила слабая женщина. Она тебе всыпала от души, что, наверное, очень унизительно для человека вроде тебя. Знал бы ты, как приятно об этом думать. Тебе будет о чем вспоминать, пока отбываешь пожизненное без права на помилование. Одна маленькая умная девочка разрушила твои планы девятнадцать лет назад, а другая – сегодня.

Он направился к двери, но замер и оглянулся в последний раз.

– Если я хоть отчасти виноват в том, что случилось с тобой тогда или сегодня, – это лишний повод порадоваться.

Зейн вышел. К нему подошел Сайлас.

– Все нормально?

– Просто замечательно. По опыту скажу, что улик достаточно, и прокуратура уже сейчас может предъявить обвинение в убийстве второй степени наряду с остальными статьями. Он, конечно, наймет адвоката, и они будут биться за смягчение приговора, но ничего не выйдет. Его отправят за решетку, и там он останется до конца дней.

– Он заслужил. Слушай, если хочешь расслабиться, выпить пива, например, я всегда готов.

– Знаю. Скажи Ли, я потом позвоню. Пока съезжу домой, посмотрю, как обстоят дела у Дарби.

А еще ему срочно надо на свежий воздух.

Вряд ли у женщины вроде Дарби есть любимые цветы, поэтому Зейн просто купил все, что попалось на глаза, – лишь бы были яркие и пахучие. Потом он понял – тех двух ваз, которые есть у него в доме, не хватит, и по совету счастливого продавца приобрел несколько емкостей: маленьких и больших, квадратных и длинных, а еще огромное оцинкованное ведро, чтобы было в чем везти всю охапку.

Настроение было паршивым, и Зейн, махнув рукой, взял пару бутылок шампанского.

Ювелирные украшения он покупал редко, и сейчас не собирался тоже, но на глаза попалась подвеска необычного дизайна. Это явно был знак свыше. Вместо браслета, который Дарби все равно не станет носить, Зейн повесил ее на цепочку.

Остаток пути до дома он проделал с опущенным верхом. Ветер разносил ароматы цветов, горы пестрели на фоне синего неба, и Зейн вдруг понял, что его отпускает.

Крючок, который в свое время воткнули в него Грэм с Элайзой, исчез. Отныне он был свободен – целиком и полностью.

Зейн остановился возле озера, вышел из машины, посмотрел на небо и на отражение холмов. Наверное, подводные камни никуда не денутся, но они больше не утянут его на дно.

Он будет работать юристом, покатает Дарби на яхте.

Может быть, даже начнет играть в бейсбол.

Оставит прошлое за спиной. Запрет его – как запрут Грэма.

Зейн подъехал к крыльцу, взглянул на крепкий дом, обставленный его стараниями, с широкими террасами и новыми деревьями вокруг, которые посадила Дарби. И задумался: может, она тоже воспринимает это место как их общее детище? Во что, интересно, выльются их отношения?

Он припарковался, занес покупки в дом. Сквозь стеклянную дверь увидел, как Дарби командует Ральфом и Гейбом, показывая им, где укладывать камни.

Размах ее затей порой шокировал, но Зейн решил не быть идиотом и положиться на вкус Дарби. Мужчина, которому хватило ума заполучить подобную женщину, идиотом быть никак не может.

Он открыл двери настежь и вышел под басы рок-н-рола.

Ральф, заметив его, вскинул руку.

– Она не таскает тяжести, босс! Мы следим.

– Рад слышать. Где остальные?

– Работают на другом участке. – Дарби стряхнула пот. – Ты меня проверяешь? Мне что, мало сторожей?

– Она слегка не в духе, – сообщил Гейб.

– Разве? – буркнула Дарби и ткнула пальцем в место, куда Гейб должен положить камень.

– Ей пора принимать лекарства.

Дарби сердито глянула на Ральфа из-под козырька бейсболки.

– Я прекрасно помню, который час.

– Жарко, – заметил Зейн. – Как насчет холодного лимонада?

Дарби перевела на него взгляд.

– Ты умеешь делать лимонад?

– Конечно. Достаешь из холодильника банку, открываешь, выливаешь, добавляешь лед, перемешиваешь.
Она невольно усмехнулась.

– Забавно – точь-в-точь мой фирменный рецепт.

– Давайте приготовлю, вы сделаете перерыв, а Дарби примет таблетки.

Заходя на кухню, Зейн решил – надо позвонить в офис и предупредить, что сегодня он работает из дома, а потом пожарить отбивные и сладкую кукурузу с картофелем.

Потому что, нравится это Дарби или нет, он будет о ней заботиться.

Глава 20

Мокрая, уставшая, но ужасно довольная собой, Дарби принялась щелкать камерой телефона, фотографируя водопад.

Она знала, что Зейн сидит на заднем дворе с ноутбуком, колой и бейсбольным мячиком, который вечно с собой таскает. Из-за этого Ральф весь день над нею насмехался:

– За вами, босс, приглядывают.

Дарби мучительно терпела: и подначки, и когда Гейб каждый час приносил ей свежий пакет со льдом и велел сделать перерыв, чтобы приложить компресс к плечу.

В конце концов, она не дура. Она имеет право злиться, но при этом способна ценить заботу.

Когда рабочий день подошел к концу и ребята разъехались, Дарби мысленно настроилась на то, что придется терпеть внимание Зейна.

Она подошла, взяла у него банку колы и отпила пару глотков.

– Знаешь, тебе не обязательно сидеть весь день дома. За мной и без того было кому присматривать. Гейб и Ральф, кажется, выучили предписания врача наизусть.

– Угу… – Зейн поставил точку в последнем письме. – Знаешь, я и сам был рад поработать на свежем воздухе, в окружении красивого пейзажа, созданного руками моей девушки. Не мешает иногда сменить обстановку.

Он махнул подбородком в сторону водопада.

– Почти готов?

– Да. Вот доработаешь остаток недели в офисе, как полагается, – в субботу вечером увидишь результат. Если дождей не будет.

– Правда? Здорово, потому что я планировал, если ты управишься до конца месяца, пригласить гостей на Четвертое июля.

– Серьезно?

– Отсюда откроется шикарный вид на фейерверки, которые запускают с озера.

– Хм-м. – Опустив солнечные очки, Дарби прищурилась. – Кажется, ты в хорошем настроении.

– Да.

– Неожиданно.

– Я так весел, что готов пожарить мясо на гриле. Что скажешь?

Надо же, никакой суеты… Дарби не знала, что и думать о причинах его хорошего настроения.

– Круто. Пойду приму душ.

Она вошла в дом, но тут же вышла обратно.

– Ты решил открыть на кухне цветочный магазин?

– Что? Ой! – Покачав головой, Зейн рассмеялся и встал. – Совсем забыл. Это тебе.

– Мне? Уокер, там цветов больше сотни!

– Я не знал, какие лучше выбрать, поэтому купил разных. И вазы заодно, – добавил он, заходя вместе с ней в дом. – Хотел сам их расставить, потом решил, что у тебя получится лучше.

– Ну… – Дарби старательно подбирала слова, но кроме «вау» в голову ничего не лезло.

– Открытку вкладывать не стал – сомневаюсь, что в магазине нашелся бы подходящий вариант. Только всякая банальщина вроде «Удачи и здоровья». Я хотел что-нибудь о том, как ты для меня важна… А ты важна, Дарби.

Она поняла, что «вау» не годится, поскольку не передает всей полноты ее эмоций: от того, как Зейн на нее смотрит, от запаха цветов и яркости красок, заполнивших кухню.

– Я грязная, да ладно.

Дарби подошла к Зейну и обняла его, пытаясь передать все испытываемые ею чувства через поцелуй.

– Очень красиво, Зейн. И ужасно заботливо. – Не спеша отойти, она обхватила руками его лицо. – Буду рада расставить их в доме.

– Давай, пока ты этим занимаешься, выпьем шампанского.

Она заморгала.

– Шампанского?

– Я купил пару бутылок. – Зейн достал одну из холодильника и принялся открывать. – Правда, совсем забыл спросить, любишь ли ты игристое.

– Люблю… Зейн, куда ты ездил утром?

– Потом расскажу. – Пробка вылетела с негромким хлопком. – Посмотри это.

Он протянул ей небольшую коробку с бантом, а сам достал бокалы для шампанского.

Ошеломленная и даже немного встревоженная, Дарби уставилась на подарок.

– Зейн, у меня всего пара синяков. Я не собираюсь впадать в кому.

– В таком случае мы не стали бы пить шампанское. Открывай. Если не понравится, оставлю себе, потому что эта штука заставляет о тебе думать.

Как ни было тревожно на душе, любопытство пересилило, и Дарби потянула за ленточку, раскрывая упаковку. Она невольно улыбнулась, обнаружив в коробке подвеску в форме книги с известной цитатой: «И хоть мала, она душой свирепа»[18].

Крутя ее в пальцах, Дарби посмотрела на Зейна.

– Во мне сто семьдесят три сантиметра. Не так уж я мала.

– Все относительно. И бог знает, насколько ты свирепа.

– Мне очень нравится, поэтому тебе не отдам. – Она надела цепочку через голову. – Кажется, теперь я начну лелеять каждый свой синяк и царапину, что получу на работе, – мало ли какую выгоду удастся из них извлечь.

Зейн не стал улыбаться.

– Это другое.

– Хорошо. Давай сядем, выпьем, и ты объяснишь, куда ездил утром злой и расстроенный, а вернулся в хорошем настроении?

– Ладно. Поставим точку. А потом я пожарю мясо, а ты разбирайся с цветами.

Зейн решил не тянуть, лучше рассказать сразу, чтобы раз и навсегда закрыть тему.

– Ты уже знаешь, что утром я разговаривал с Бритт, а затем ездил к Эмили. Ну, об этом потом… После них я поехал в Эшвилл, чтобы увидеть Грэма.

– Я так и думала.

– Он словно побывал на ринге. Что, в общем-то, недалеко от истины. Оба глаза подбиты, нос вдребезги. Челюсть обмотана проволокой. Про яйца не скажу, но говорят, они тоже всмятку. Ты только не расстраивайся. Не надо.

– Я никогда не била людей, по крайней мере сильно. На тренировках совсем не то. Даже с Трентом было по-другому.

Зейн потянулся и задрал ей рукав футболки, выставляя напоказ синяки.

– Считаешь, он остановился бы на этом?

– Нет. Я знаю, что по-другому было нельзя.

– Ли разрешил мне присутствовать во время допроса в больнице. Они отыскали его машину, номер в отеле. Нашли уйму доказательств. В конце концов, как я и думал, Грэм не вытерпел моего присутствия. Не сумел вынести, что я сижу рядом и смотрю на него, поэтому выплеснул всю свою ненависть и злобу.

Зейн говорил как есть, ничего не смягчая, словно резал наживую.

– Значит, признался?.. – Дарби в полном изумлении сцепила под столом руки. – В убийстве жены и в том, что планировал убить тебя…

– Хотелось бы сказать, что он изменился со времени нашей последней встречи, но это не так. – Зейн достал мячик и уставился на него, задумчиво вертя в пальцах. – Кажется, будто тюрьма содрала с него маску. Он больше не способен притворяться. Теперь он такой, как есть.

Зейну становилось легче от того, что он сидит рядом с Дарби, чувствует  аромат цветов, вдыхает свежий воздух после тяжелого дня. Он снова убрал мячик.
– Час назад Ли получил предварительный отчет о вскрытии. Грэм верно определил причину смерти. Субдуральная гематома, образовавшаяся в результате удара по голове. На Элайзе была уйма синяков – и свежих, и не очень. Думаю, защита станет настаивать на том, что это был несчастный случай.

– Но…

Зейн махнул рукой.

– Учитывая все обстоятельства и улики, он получит лет двадцать. Плюс нападение на тебя, нарушение условий испытательного срока, его старый послужной список… Он больше не выйдет на свободу. Так и умрет в тюрьме.

Замолчав, Зейн обвел взглядом двор, украшенный стараниями Дарби: цветы, которые он в жизни не додумался бы посадить, молодые деревья, яркие блестящие горшки.

– После той ночи я с ним больше не общался. Сперва был в больнице, прикован к каталке наручниками. Потом давал показания в суде, но его там не было. Поэтому сегодня я встретился с ним лицом к лицу впервые. Ради себя. Ради Бритт и Эмили. Ради бабушки с дедушкой. И тебя тоже. А когда ушел, то понял, что все кончено. Раньше такого не было, потому что я держал обиды в себе. Теперь – нет. Я вырвал их, как… как ядовитый сорняк с корнем. Раз и навсегда.

– Это было очень смело с твоей стороны.

– Его связали так, что он и пальцем пошевелить не мог.

– Я о другом. Душевные раны бывают крайне болезненными, нам обоим прекрасно известно. Ты серьезный парень и совершил смелый поступок, Уокер. Догадался его спровоцировать. Держу пари, ты был чертовски хорошим прокурором.

– Не жаловались. – Он улыбнулся. – По крайне мере, я не слышал. Теперь давай вернемся назад и закончим на высокой ноте. С Эмили все будет хорошо. Ей пока тяжело, и бабушке с дедушкой тоже, но мы справимся. У Бритт все отлично, и вообще у нее прекрасные новости. Она беременна.

– Она что?.. Здорово! – Дарби встала, приплясывая, и звонко стукнула своим бокалом по его. – Лучшая новость на свете. Когда рожать?

– Понятия не имею. Сам только что узнал. Она не хотела говорить, однако потом передумала. Бритт умеет исправить ситуацию.

– Не то слово! Ты должен подарить ей цветы.

– Точно. Завтра куплю. Иди разбирайся со своим букетом, принимай душ и прикладывай компресс. Я пока приготовлю нам ужин. Потом напьемся шампанским.

– Целиком и полностью одобряю твой план. – Дарби потянулась взять Зейна за руку. – Пусть день начался не лучшим образом, но закончим его весело и пьяно.

* * *

По мере того как подживали синяки, Дарби успела пообщаться с полицией Эшвилла, с прокурором, с репортерами из «Лейквью Уикли», из эшвиллской газеты, из Роли и даже «Ассошиэйтед Пресс».

В свое время процесс против доктора Грэма Бигелоу и его жены вызвал большой резонанс в средствах массовой информации. Случившийся через восемнадцать лет инцидент всколыхнул новую волну интереса.

Дарби знала, что Зейна тоже осаждают журналисты, поэтому оба вздохнули с облегчением, когда писаки переключились на другие, более свежие скандалы.

К концу июня она успела закончить работы у Зейна, втиснулась в расписание между гостями в последнем бунгало у Эмили и приступила к дому Маршей.

Еще с помощью ребят и Зейна, на удивление толково владевшего гвоздодером, она построила у себя сарай для оборудования, поставила симпатичный садовый навес, а также возвела каркас для теплицы.

Заниматься внутренней отделкой было некогда – Дарби кирпичик за кирпичиком строила бизнес, привлекая новых клиентов.

С одним из таких новых клиентов она работала теплым субботним утром.

– Почему вы никак не запомните! – возмущалась она, отчитывая Шарлин и Джо, пока их маленький сын дремал в тени. – Надо не просто постричь куст, надо заставить его выпустить новые бутоны. Базилик видели? Цветы давно пора срезать!

– Они слишком красивые, – возразила Шарлин.

– Да, но все силы уходят на цветение, и как только бутон распускается, листья могут завянуть. Еще важно прищипывать макушку, чтобы стимулировать рост. Смотрите, вот здесь находим место разветвления, отсчитываем пару листочков и срезаем. Лишнее можно класть в еду, заодно базилик на грядке будет колоситься. Разрастется пуще прежнего.

– Мы просто срезаем пару листочков то здесь, то там, – пояснил Джо.

– Да, вижу.

Он пригляделся к грядке сквозь очки в роговой оправе.

– Поэтому они и выглядят такими куцыми?

– Ага. Попробуйте мой метод, и когда настанет пора собирать урожай, у вас его будут тонны.

– Если так, приготовлю тебе песто, – сказал Джо.

– Договорились.

Дарби ходила по двору, раздавая советы и радуясь тому, что клиенты старательно за ней конспектируют.

– О-о-о. Босс просыпается. Я возьму его, малыш.

Джо спрятал блокнот и зашагал к сыну.

– Еще раз спасибо, что приехала все объяснить. У тебя очень толковые ребята.

– Для этого вы к нам и обратились.

– Синяки, смотрю, почти сошли. Как плечо?

– Нормально. На той мерзкой стадии, когда по утрам скрипит от натуги, но быстро проходит.

– Главное, держать хорошую форму и не забывать про физическую активность, – заявила Шарлин. – Знаешь, нас удивило приглашение на праздник.

– Почему? Вы с Бритт подруги. Вдобавок ты мой лечащий врач.

– Теперь, узнав о случившемся в этом доме, мы подумали, что Бритт со своими родственниками будет нас сторониться.

– Вы-то ни при чем. Дом – тоже.

– Как представлю, что он мог вломиться к нам в ту ночь… У нас же ребенок. И не один, – уточнила она, невольно прикрыв живот рукой.

– Не переживай. Его отправили обратно за решетку, где ему самое место. Он больше не выйдет.

– Джо тоже так говорит. А я все думаю… Даже в столь безопасном и тихом на вид городке бывают свои проблемы. Ты не собираешься открыть курсы по самообороне?

– О, я не настолько опытная.

Шарлин рассмеялась, округлив глаза.

– Шутишь, что ли? Я серьезно. Может, зимой, когда работы будет меньше?

– Может быть. Если вы с Джо подумаете о том, чтобы купить компостер.

– Знаю, что он нужен. – Шарлин вздохнула. – Видимо, придется.

– Сами удивитесь, как быстро он окупится. Мне пора к Зейну. По дороге надо заскочить еще в одно место. Подготовка к празднику в самом разгаре. Увидимся четвертого.

– Придем обязательно!

Дарби оглядела улицу перед тем, как садиться в машину. Даже зная, что водитель «Мерседеса» больше не страшен, она все равно не могла избавиться от привычки.

Пока что.

Она заехала к Маршам проверить, как обстоят дела у Роя с Ральфом, и задержалась на час, помогая с каменными ступеньками.

Хозяева тем временем закладывали виражи на яхте.

– Красота! – крикнула Патси. – Неземная.

– И безопасно, – крикнула в ответ Дарби.

– Может, прокатишься с нами по озеру?

Услышав предложение Билла, она покачала головой.
– Пожалуй, нет. Много работы. И так опаздываю. Увидимся на празднике.

Она повернулась и заметила, как Рой идет по причалу, садится и спускает в воду ноги.

– Что это с ним? – спросила Дарби у Ральфа.

Тот, по обыкновению, хмыкнул и пожал плечами:

– Грустит, наверное, что надо работать в субботу.

– Можете заканчивать и идти. В понедельник займемся террасами.

Закатывая глаза, Дарби подошла к Рою и села рядом.

– На сегодня все. Хватит дуться.

– Я не дуюсь. Люблю смотреть на воду. Хотя у меня жуткая морская болезнь.

– Не повезло.

– Но воду я люблю. А еще – смотреть на то, что сделано при моем участии. Здорово получается.

Дарби и сама оглянулась.

– Да, возможно.

– Сижу здесь, смотрю на воду, гляжу на ступеньки и, черт возьми, даже не представляю, что ты планируешь сделать с дурацким склоном. Если бы ты спросила меня год назад, я бы сказал: «Ну, я вижу крутой обрыв, заросший сорняками». А теперь гадаю, как его можно украсить.

Рой легонько стукнул ее кулаком по бедру.

– И, знаешь, в голову приходят кое-какие идеи. Удивительно. Сижу, дышу свежим воздухом – и лезет в мысли всякое. Совсем на меня не похоже. Разве не странно?

– У тебя крепкая спина, Рой, а еще сильные руки и меткий глаз. Это неплохо для начала. Если думаешь о том, чтобы уйти и открыть свое дело, то вперед.

Он опустил голову и хмыкнул.

– Я в тебе не сомневался. Нет, мне нравится моя работа. Меня все устраивает. И зарабатываю я неплохо. Просто, может… пора сделать предложение Адель?

– Обалдеть. Рой! – Дарби стукнула его по плечу, обняла, расцеловала, отчего он снова опустил голову и рассмеялся. – Это же чудо!

– Знаешь, в чем настоящее чудо? Она не пытается меня изменить. Любит таким, какой есть. Хотя мне кажется, я по твоей милости стал другим. Но она все еще любит меня.

– Цени, что у тебя есть, дружище.

– Стараюсь.

– И давай, езжай к своей девочке. В понедельник увидимся.

Дарби снова обняла его и встала.

– Ой, я уже опаздываю!

Она бегом поднялась по ступенькам, радуясь тому, что камни – крепкие и ровные – надежно ложатся под ноги. Всю дорогу до дома Зейна Дарби улыбалась.

Там уже хозяйничали Эмили и Бритт.

– Простите. Мне очень стыдно! Заработалась. Исправлюсь. Что надо делать?

– Они хотят, чтобы я повесил гирлянды, – пожаловался Зейн. – И говорят, нужно еще как минимум два стола с навесами.

– Конечно. Обязательно!

Зейн обреченно прикрыл глаза.

– Знаешь, я по глупости надеялся, что ты будешь на моей стороне.

– Мы наняли местных музыкантов, – объявила Эмили.

– Живая музыка? Круто!

– У меня есть динамики, – напомнил Зейн. – И огромный плейлист.

– Живая музыка лучше. – Бритт похлопала его по руке. – Еще надо устроить для детей игры. С призами.

– Здорово. У меня где-то завалялся лист фанеры. Можно вырезать отверстия, покрасить и кидать в них мячики. А еще бросаться водяными бомбочками или устроить поиски клада. Есть много вариантов.

– Вообще-то я планировал пожарить мясо на гриле, купить напитков и заказать всяких салатов.

Все три женщины уставились на него с жалостью и насмешкой.

– Ладно, – продолжила Дарби. – Я могла бы нарезать тазик салата, но если избавите меня от готовки, лучше займусь детскими играми и призами.

– Договорились, – сказала Бритт. – Я тебе помогу. И, наверное, понадобится ваша помощь с освещением.

– Дарби, мы заплатим твоим ребятам.

– Эмили, давай не будем…

Эмили осадила Зейна одним взглядом.

– Может, это и твой дом, Зейн, однако праздник общий для Уокеров, Келлеров, Нортенов и Макреев. Как я уже сказала, гости принесут угощения, но остальное мы купим сами, а также разделим между собой обязанности.

Зейну, оставшемуся в меньшинстве и потерпевшему сокрушительное поражение, пришлось ретироваться с поля битвы.

После встряски он сидел с Дарби во дворе и задумчиво разглядывал свое пиво.

– О чем я только думал?..

– О том, чтобы закатить шикарную пирушку, – напомнила Дарби.

Он придирчиво на нее глянул.

– Мое представление о празднике, похоже, немного отличается от вашего.

– Будет весело. Нельзя иметь такой дом и не устраивать шумные вечеринки. – Она улыбнулась тому, как у него вытягивается лицо. – Может, макарон с сыром?

Зейн одарил ее еще одним взглядом, уже не таким мрачным.

– С нуля, как в прошлый раз?

– Надо же тебя успокоить.

– Конечно. Более того… – Он ткнул пальцем в листок со своими поручениями. – Одних макарон будет мало. Не помешало бы добавить к ним что-нибудь еще.

– Знаю два безотказных способа: открыть банку оливок или полить сырным соусом.

– У меня есть другая идея.

Зейн встал и рывком поднял ее на ноги.

Поняв, куда ее тащат, Дарби лукаво улыбнулась.

– Что-то мне подсказывает, ты думаешь совсем не про еду.

– Не знаю, не знаю… Ты выглядишь очень аппетитной.

– О да, я такая. – В подтверждение своих слов она толкнула его на диван в гостиной. – И это хорошо, потому что ужин будет не скоро.

Зейн хотел напомнить про открытые во двор двери, однако Дарби опрокинула его на спину и уселась сверху.

Он решил, что дом мужчины – его крепость.

– Давай проверим, возбуждает ли секс аппетит или, напротив, утоляет.

С этими словами она сняла футболку. Хотела прижаться к нему, но Зейн провел пальцами по тусклым синякам на плече.

– Все еще болит?

– Не особо, почти прошло. – Заметив тревогу в его глазах, Дарби обхватила лицо Зейна ладонями. – Не думай о них, – прошептала она. – Лучше думай о нас.

Она прижалась к его губам, делая поцелуй глубже.

«О нас, – мелькнуло у нее в голове, когда по спине заскользили мужские руки. – Где только ты и я, и вечерний ветер, обдувающий кожу, и золотые огни с улицы».

То, что задумывалось как мимолетное веселье, превратилось в медленное, нежное утешение. Когда зачастил пульс, они не стали спешить, упиваясь моментом, ласками, касаниями и вкусом.

Дарби расстегнула Зейну рубашку, распахнула ее, провела ладонями по груди и прижалась губами к области сердца: доброго, великодушного и открытого, вопреки всему, что довелось пережить. А может, благодаря этому? О Зейне хотелось заботиться, залечить его старые шрамы.

Зейн привстал и, смотря ей в глаза, медленно стянул бюстгальтер, касаясь синяков губами. Ему тоже хотелось поскорее их исцелить.

Она сильная женщина, свирепая, но внутри ее живет боль. Надо доказать ей, что он всегда будет рядом: беречь, защищать и огораживать от всех бед.

А пока, в данный момент, он может подарить ей покой и радость.

Зейн обхватил ладонями ее грудь, поглаживая соски большими пальцами, отчего у Дарби закрылись бездонные глаза. Руки  и губы скользили медленно и извилисто, наслаивая ощущения.
Она заерзала, постанывая, когда он снял с нее одежду и замер перед тем, как снова поцеловать. У Дарби перехватило дыхание от того, как встретились сперва их взгляды, потом губы.

Зейн заполнил ее целиком – не только тело, но и душу; даже странно, что они сумели это выдержать. Оба двигались в унисон, неспешно, извилисто, отдавая и беря в равной мере, в то время как свет искрился, а в воздухе разливались сладкие терпкие ароматы.

Крепко держась друг за друга и не отрывая взглядов, они одновременно достигли пика.

От слез защипало глаза. Дарби не знала, что можно сказать, поэтому просто уложила голову Зейну на плечо, собираясь с мыслями. Она пыталась придумать какую-нибудь легкую веселую реплику, но на ум ничего не шло. Дарби просто лежала, чувствуя, как мужские руки неторопливо гладят ее по спине.

– Теперь все по-другому, – тихо сказал Зейн. – Совсем иначе. – Она не ответила, и он провел пальцами по символу бесконечности на шее, гадая, что происходит у нее в голове. – Тебя это пугает?

– Возможно. Чуть-чуть. Немного. Потому что такое уже было раньше и закончилось не очень хорошо.

Зейн отодвинулся, и Дарби заметила, как полыхнули у него глаза. В голосе прозвучала злость:

– В самом деле? Я не Трент!

– Зейн, ты совсем на него не похож. Можно сказать, полная противоположность. И это, как ни странно, меня пугает. – Чтобы успокоить их обоих, она потерлась щекой о его плечо. – Как я могла думать, что люблю Трента, выйти за него замуж – а теперь то же самое испытывать к тебе? Очень странно…

– Знаешь, действительно странно, даже глупо, но, во всяком случае, в твоих словах есть логика. Но ты – это ты. А я – это я. Я не искал тебя, по крайней мере намеренно. Однако вот они мы, Дарби.

– Мне нравится то, что между нами происходит.

– Мне тоже. По этой причине, в том числе, я прошу тебя переехать сюда.

– Ох… – Дарби прижалась к нему, зажмуривая глаза. – Не проси. Пока рано. Знаю, глупо. Сама понимаю. Тем более здесь я ночую чаще, чем у себя дома. Но мне нужен собственный уголок. Из дома матери я попала сразу в дом к Тренту, который никогда не считала своим, а потом вернулась обратно. Мне нужно личное пространство.

– Ладно, пока стерплю. Только знай, что это твой дом. Я собираюсь любить тебя, готова ты или нет.

В груди снова стало тесно; сердце забилось сильнее.

– Так глупо… – пробормотала Дарби. – Ты можешь дать мне хоть немного времени? Надо почувствовать почву под ногами, понять, что я сама могу стоять без посторонней помощи.

– Смеешься? – Зейн, искренне сбитый с толку, приподнялся на локте. – Я не про время – я дам его тебе сколько угодно. Я про остальное. Ты стоишь на ногах покрепче многих.

– Год назад у меня не было сил вставать по утрам с постели. Мы оба круто изменили свою жизнь. Давай не будем спешить.

– Хорошо. – Зейн провел пальцами по ее спине. – Тем более ты все равно скоро сдашься.

– Разве?

– Конечно. Ты же без ума от меня.

Дарби рассмеялась и легонько толкнула его в грудь.

– Ага, конечно!

– Совершенно без ума, – повторил Зейн, когда Дарби потянулась за своей одеждой. – С этим домом я определенно вытащил козырную карту.

Она встала, держа вещи в руках, совершенно голая – в одних ботинках, которые он не сумел снять, и подаренной цепочке.

– Купить дом было моей идеей, я про него тебе сказала. И вообще, может, я сплю с тобой исключительно ради дома?

Зейн улыбнулся.

– Ты явно от меня без ума.

– Ага, конечно. Я иду в душ.

– Отличная идея.

Зейн встал. Под его взглядом Дарби невольно попятилась.

– Просто мыться! Ты же вроде хотел поужинать?

Блеск в глазах разгорался ярче. Дарби со смехом бросилась прочь. Зейн поймал ее на полпути к лестнице.

Ужин в тот вечер безнадежно опоздал.

Нора Робертс