В стиле фьюжн. Глава 8

В стиле фьюжн. Глава 8
(Книга о еде и не только)
                «Мы есть то, что мы едим»
                Гиппократ

Предприятия в 90-е закрывались одно за другим. Муж потерял работу. А у нас родилась вторая дочурка. Пустив в ход все свои немаленькие связи в городе, папка устроил мужа Валерку на консервный завод, практически рядом с домом. Должность супруга звучала громко – заместитель директора! А по факту, он разрабатывал компьютеризированную систему хранения продукции на складах.
– Ну, слава богу, хоть какой-то прок будет вам от его компьютеров, – бурчала соседка Валечка.   
Но никакого прямого касательства к продукции консервного завода муж не имел. 
– Стащил бы хоть что-нибудь! – иногда ныла я, то ли из вредности, то ли от голодухи, – Все же тащут! Соседи завидуют, что ты на консервном, да ещё на такой должности. А ты банки икры баклажанной домой не принёс!
Муж сопротивлялся, как мог. Не хотел. Говорил о чести и совести. Но я была в декретном отпуску, а семья хотела питаться каждый день, и он, наконец, сдался. Перекинул через забор мешок банок с кабачковой икрой, пришёл домой и мрачно сказал:
– Больше я этого делать не буду! Я не вор. Прости.
Этот случай и решил дальнейшую судьбу семьи. Я поехала на свою работу и написала заявление на увольнение.
– С ума сошла! – присвистнул главный инженер КБ, – Куда ты идёшь?
– На «вольные хлеба», – ничуть не сомневаясь ответила я и рассмеялась.
«Вольными хлебами» оказались курсы по дошкольному воспитанию и превращению детей в гениев по методу Марии Монтессори, которые я организовывала по всему городу в арендованных помещениях. Курсы стали настолько популярны, что родители устраивали давку в очередях на запись. У меня работал штат учителей-единомышленников, с огромными по тем временам зарплатами. Запись в группы велась уже на несколько лет вперёд. В доме появились деньги. Много денег. 
Муж остался на хозяйстве на много-много лет, так как работала я без выходных по 12 часов каждый день: читала малышам адаптированные курсы математической логики, которые сама же и написала, а в немногие, остающиеся свободными часы, репетиторствовала. 
Я влетала в дом, торопливо стаскивая любимое красное пальтишко и устремлялась на кухню выпить чашку чая с бутербродом.
– А кто это к нам пришёл? – сладко пел муж, держа на руках младшую дочь, – Кто это к нам в гости заскочил? 
– Тётя в красном пальто, отвечала пухленькая малышка четырёх лет у него на руках.
Моими учениками по физике и математике, которых я готовила на поступление в вузы, были дети главврачей местных больниц и поликлиник, и директоров совхозов, и близлежащих колхозов. Так уж повелось.
100-процентная поступаемость в ведущие вузы страны. Конечно, после жестокой муштры и навыков в решении тысяч задач, которые могут попасться на вступительных экзаменах. Учеников своих, и малых, и больших, я обожала! И они платили мне взаимностью. С некоторыми душевная связь продолжилась на всю жизнь. 
Я считалась лучшим, «беспроигрышным» репетитором и ко мне стремились все. И платили валютой. И едой. Каждый день перед домом останавливался какой-нибудь джип, доверху наполненный продуктами, и из него начинали выгружать рыбу и кур, и овощи, и молочку на глазах голодных соседей из окрестных многоэтажек. 
Деньги я бросала на поднос, стоящий на пианино, не считая и не зная им счёта: 
– Мамочка, нужно купить обувь детям, – собирается муж на рынок, – сколько взять? 
– Возьми, сколько надо. Не считай! Купи лучшее! – бросаю я, лихорадочно готовясь к приходу группы абитуриентов.   
Себе я оставляла необходимое продукты на прокорм семьи, остальное раздавала соседям. Соседи нас просто боготворили! А я до сих пор помню вёдра с прихваченной морозцем рыбой, и окорока на балконе нашей квартирки на первом этаже.