Бывают ночи...

    Бывают ночи, когда не спится. Лежишь в темноте, не смыкая глаз и слушаешь спор тишины и ветра, которые вечны, как моль или контрабас. Вот слышно, как кто-то кричит, явно злится, а следом, торопится плач ребёнка, как пух невесомый, печальный и робкий, в догонку, рефреном, за криком несётся и тает, падая в бездну грёз. Собака залаяла и тут же умолкла, луч света по стенам устроил забег и погас. Всё успокоилось. Но ненадолго.
    И вновь заполняется звуками ночь. В городе городов не бывает тихо –  щебечут кошки, вокалят птицы, машины стрекочут, деревья листвой шебуршат и чьи-то шаги выбивают картечь по асфальту, будто неспешно шагает, мрак разводя руками, как воду, сказочный великан. Замрёшь в постели с забившемся сердцем, но кажется тот, кто мимо идёт по тёмной-тёмной глухой подворотне,  твой страх распознает и поменяет маршрут, чтобы найти среди множества окон только твоё одно и заглянуть в него с яростным рыком, пугая тебя и зверьё во дворе. Прости великан, ты, поверь мне, ошибся,  ведь я не твой Джек, великанов убийца, а дуб у дома не древо бобовое, что ведёт в твоё великанье просторное логово. Но он рыщет и ищет, ищет и рыщет, и, конечно, находит тебя.
   И что ожидать от подобной встречи? Быть может он просто в глаза посмотрит и отвернётся, угас интерес. Так угасает свеча,  догорая,  капая воском на стол деревянный и прожигая его насквозь. Возможно, тенью скользнёт за стекло, усядется рядышком на постели  и заведёт разговор ни о чём.  А может схватит тебя небрежно, на плечи взвалит и полетишь ты, прижавшись к его волосатой спине над землёй, высоко-высоко, к дальним  планетам и молчаливо-горячим  звёздам, что равнодушно взирают на нас, людишек, с небес.
   Ночь длится и длится, сереет, попутно белея. И, вот, наступает молочный рассвет. Он изгоняет толпу суеверий вместе с кошмарными полу-видениями, на смену которым приходит Морфей вожделенный, и ты засыпаешь без снов и проклятий, к подушке прижавшись мокрой щекой.