Мертвая в воде

На сером валу мачты выступают,
Как лес сгоревший, правясь в красный цвет;
Золою черной – следом прошлых бед,
Лежит вода внизу, как неживая.
Быков вода хранит своих на дне,
Гниющих, разлагающихся, падших...
На сером на валу поднялись мачты,
Как лес, спаливший под собою нефть.

Звук приглушенный, скоро прилив будет.
Вдоль набережной свет смывной плывет.
Свет шкурой белой трётся в пароход,
Ночь городская затекает ртутью.
Сокрылся в доке старый пароход.
Пыль, фрукты толстым слоем и бумага...
Фекалии из труб – вот, Вечер мага!
В ад провалился черный небосвод.

Вдруг платье белое является для танцев,
В каком-то жирном блеске... черт, возьми!
Как чудеса вообще рождает мир?
Нагую вижу шею, вижу пальцы.
Лицо свинцово-белое над мраком
Я созерцаю... есть ли где вода?
Раздулось платье, словно борода;
Как парус шхуны, бросившей в грунт якорь.
И очи мертвые вперились в бездну слепо...
А небо розовых полнится облаков.
Глядят глаза вне города оков,
Но видят мир, как только стены склепа.

Фиолетово вода дрожит от ряби.
За делом крысы водные следят:
Они к поживе выстроились в ряд,
Прекрасным кораблем на водной хляби
Им платье видится, вперед! Вперед! Вперед!
Лишь морды серые и черные всё шкуры;
Торопятся, как мерзкие Лемуры,
Обгрызть Несчастной плечи, груди, рот.

Но с радостью Последнею плывет,
Подхваченная ветром и приливом,
Что не досталась хищникам в поживу,
Лишь выступает над водой живот:
Гудит, как грот он будто, от укусов.
Раздроблен и разорван, как распят.
Касались зубы тварей даже пят.
Свободы близок миг от злой обузы.

Она дрейфует в море. Посейдон,
Ну здравствуй! Поприветствуем НептУна!
Жизнь протекла когда-то ее втуне.
Теперь же исполняется Закон:
В зеленую пучину погружаясь,
В объятьях осьминогов отдохнёт,
Что станут выпивать ее, как мёд...
Звездой Далёкой станет возрождаться.

                По произведению Георга Гейма
                25 лунный день в Скорпионе децембрия
                2777 г. от основания Рима