Отрывок из Смерть страха - Редстар 2 - бонус - Охъ

Отрывок из Редстардва.
http://stihi.ru/2016/02/23/4270
часть В     с м е р т ь     с т р а х а

предисловие, объясняющее части Д и Е,
но не как иллюстрации и не буквально


1. Страх смерти умирает не тогда, когда посмотришь в её глаза – родившееся бесстрашие – одно из нескольких прекраснейших человеческих качеств, не подлежащих квантификации «всего лишь». Как и сама Смерть. Страх смерти не заслуживает ни презрения, ни неуважения, и его жизнь имеет свою летопись. Не сожалеть о его утрате означает видеть в нём видимое, а не его существо. Он умирает не от рук постороннего убийцы, впрочем, как рождается, и бесстрашие в человеке не даруется ему взглядом Смерти и её дыханием – он умирает потому, что человек сам открывает настоящее, возвышаясь над своими и общими мнимостями.
Страх смерти умирает тогда, когда появляется искреннее и требующее настоящей силы души уважение к нему и к смерти. Тогда человек может сделать ещё один шаг от мнимой любви к жизни к её уважению, увидев тяжёлый путь открытий и преодолений внутри жизни, где станет очевидным, что существо жизни состоит не в процессе вдыхания и выдыхания, а в абсолютно нематериальных субстанциях, которые необходимо возродить в себе вместо лишь их ярлыков – в чести, уважении к жизни других, достоинстве, человечности, любви и доброте.
Лёгкий путь ведёт не к долгой жизни, а в бесконечное ничего, и страшная сила даёт человеку каждый лишний день взамен на единственный отказ от добра, и эта сила без шуток может отнять жизнь или её сохранить.
Но эта сила не властна над выбором человека, и ей лишь везёт, когда выбор определяется из страха смерти – заставить, принудить к злу не надо великой силы. Поэтому её могущество проявляется лишь тогда, когда человек совершает зло без принуждения по своей воле. Человек, совершивший дурное, великое и малое, из страха реальной смерти, остаётся человеком, а злой становится бесом, питающимся исключительно страданиями людей.
Чикатило трижды переводил старушек через улицу и делал ещё много похвального, но лишь слепые оставались чистыми от этого.

Грешные, слабые и запачканные, мы часто путаем в других имманентное зло с транслируемым, и потому в слепоте душевной то пробуем сладкое, то бьёмся лицом о каменное, делая свои шаги и проклиная каменное, будто бы бьющее нас.
Мы отличаем сладкое от горького, но не замечаем, что сладостью пропитано безвкусное и ядовитое.
Мы для того ищем Бога, чтоб вместо нас делал хорошее, скрывая от себя своё желание не трудиться и не рисковать. Мы на этом пути находим Другого, часто ряженного в Удачу, и подходим к Стиксу с караванами бриллиантов,  которыми намерены расплатиться за отказ перевезти нас через реку забвения, но Харон высыпает из наших баулов какой-то незнакомый нам хлам, в котором скудно встречаются стекляшки воспоминаний, и подводит нас к обменнику, где за все стекляшки дают лишь единственный подлинный золотой, и принимают его по весу пластмассового лома только потому, что их основа – бесценная Надежда.
Мы бросаемся к соседней кассе для  VIPов, желая спекульнуть Надеждой, и те, кто бесы, получают часто дорогой билет – но Другой обманул самых верных слуг своих, как они обманывали по его намёкам добрых людей, и оставляет на этой стороне этот билет – в виде недурного порой памятника.
Возможно, забвение следовало бы считать величайшей несправедливостью как раз за то, что оно даруется и бесам, но вспомним о страхе смерти и смерти страха: эта крохотная капля, именуемая жизнью, и есть важнейшая ипостась Смерти, в которой можно, стараясь, увидеть то, где царит забвение.
Жизнь доброго человека оказывается не наказанием, а иллюзия жизни беса оказывается отражением забвения.

2. Отомстить или проклясть – это лучшее блюдо из холодных на столе того, кто ещё не знает о полной резекции своего желудка. Одни смеются, глядя, как  смакует несчастный эти яства, другие плачут из сострадания.
Редкие способны принять отказ от возмездия, даже если до того считали его разумным.
И несчастные остаются несчастными.
На мелочи вовсе мы не смотрим: обидели тебя – ответь, нанеси обиду. Ну, обидчику. Или, если боишься, что он заставит проглотить обиды – обидь первого встречного. Или ещё второго, третьего.
А когда один из нас повторит нам правильные слова о том, что не надо гнать волну – мы ведь разъяримся: а сам ты алкоголик!

Да. Нам может не повезти: правду услышим мы из уст грешника, а мы хотим считать правдой то, что говорит нам бес – ведь когда нас не обижают, мы слепнем, и вместо беса видим себе подобного, пока он даёт нам сладкое.

3. В общем, нужды в смерти страха нет, если мы знаем, что избавление от него не облегчает жизнь, а предлагает куда большие  трудности.
Так что можно было б особенно не агитировать, однако одну вещь сказать придётся: если не стать бесом, что не редкий человек ставит перед собой одной из задач (сразу, правда, сам ставя  себя перед миражами оазисов), то каждое его страдание и доброе дело приближает  смерть его страха – понимает человек это или нет.
Есть такие вещи, которые стоят одна за другой, и нужно попрыгать, чтоб увидеть следующую.
Пылкие сердца, болеющие за всех!
Не пытайтесь уязвлять, убивать, обижать бесов, не питайте их своей ненавистью.
Вдумывайтесь снова и снова в кажущиеся метафорой слова о том, что  лишь добро устраняет зло.
Не повторяйте ядовитые аргументы насчёт побитых пар щёк. Убить, скажем, убийцу – это несомненное зло, но альтернатива ему, доказано не единицами, не награждение убийц – предотвращение, противоставление злу, спасение, помощь человеку.
Свершившееся зло напрасно предотвращать возмездием или наказанием в пример. Кесарю кесарево отдадим, убийцу повенчаем с правдой,  со свершённым им – как в последние тысячелетия – правосудием, или как последующие тысячелетия – правдой, следующей до правосудия, с правосудием и после него.
Любой человек точно различает плохое и хорошее, а судить ему не дано потому, что судит он не из понимания добра и зла, а из ближайших собственных интересов, связанных всегда с мелкими выгодами, самими по себе не порочными, но заслоняющими его жизнь от него самого.
Сказанное выше потому не инструкция, как сопротивляться злому,  и делать хорошее человеку надо самому, хотя книжки надо выбирать толковые. А, вот, подумать о себе  эта книжка человеку советует, возможно, подсказывает, как чуточку возвыситься над приятнейшими картинками своего забора самомнения – пейзаж вселенной за этим забором – это его точное зеркало. То, что будет сказано ниже и дальше, конечно, не абсолютно конгруэнтно соответствует сказанному выше, не только иллюстрация, это кусочек жизни, один из кусочков большой мозаики.

+    +     +

Бонус:


Охъризм на 14 мая 2024 года
14:41
Публикация номер - 12621

Если Россия и Китай провозгласят курс на демократский миропорядок, по сути, они иными манерами пойдут по ложному пути Запада - где и близко не было народовластия.
С древнейших времён все,  включая самые бесчеловечные режимы, себя объявляли народными, власть свою -  утверждённую богами и народом - и любые свои действия лживо провозглашали решением народа.
Только когда будет признано, что власть принадлежит не народу, не его представителями, а некоей группе, положение в которой практически наследуется, только тогда можно будет начать скрупулезное создание совещательной представительской системы, где представители будут обладать пожизненной неприкосновенностью, а представители "элиты" будут обязательно ответственны перед совещательной представительской системой без права "элиты" отклонять решения народных представителей.
Все прочие демократические институты на сей день настолько эфемерны, настолько фальшивы, что лишь служат интересам "элиты" именно для отрицания в значительной мере интересов народных масс.
Поэтому необходимо для начала существующие институты конституировать, как условные и подлежащие реальной популизации.

Идти по пути лжелиберализма - закладывать на будущее апокалиптические конфликты.

      14 мая 2024 года примерно 14:52

***


© Copyright: Август Май, 2024
Свидетельство о публикации №124051404063