Джуб-Джуб

Пырялись шорьки по наве,
Варкалась гласно сень,
И свет,
Как мюмзики в мове,
Вершил ушедший день.

Безумный Шляпник восседал
На троне золотом,
Вставал,
Плясал и наблюдал,
Умом лишь об одном:

Когда сошёл бы кто с ума,
Нам как определить?
Дурна ли чья-то голова,
И чем её лечить?

И если кто-нибудь умён
Столь сильно,
Что порой
Логичность путает времён
Их разум удалой?

Чем нам считать,
И где начать
Безумных следствий пир?
Пришлось за чаем размышлять,
И долго Шляпник пил...

Ответ на сущностный вопрос,
Порой,
Не так уж прост —
Терновой сетью он зарос,
И не достать уж звёзд.

Таланты,
Гения сыны,
Бывает, с головой
Не дружат,
И до седины
Уходят на покой.

Они лежат,
Не дуя в ус,
Мычат, рычат, как львы,
А их невыраженный вкус
Волнует всем умы.

И как такого отличить
От мерзко-бытовой
Заразы,
Что лишь волочит
Всю жизнь сорняк-травой.

В попытках музу обрести,
Томимый тайной дней,
В курс общих дел решил ввести
Мудрец
Своих друзей.

Мартовский Заяц — Идиот,
Оторван ото всех.
Взять мнение его
В расчет:
Он жизни знает век.

"Сошёл с ума я как-то раз
И помню дела соль.
Так, слушай,
Друже,
Мой наказ,
Вести рассказ позволь...

Бывает,
Что на островах
Живёт красивых птиц
Ужасно много —
Карнавал
Павлинов и синиц.

Их перьев радужно блестит
Оркестра спелый цвет;
От крыльев древо шелестит —
Шлёт пламенный привет.

Но есть одна: увидишь — труп,
Её и звать забудь!
Да, кстати,
Звать её Джуб-джуб,
Найдёте как-нибудь...

Безумней птицы в мире нет:
Её ужасный крик —
Как после морга пируэт,
Как перед смертью миг...

Как рисовать карандашом,
А маркером стирать,
Как делать па, но голышом,
Как звуки обонять...

Как сколопендры,
Что ползёт,
Фалангой лапки быть,
Как пачкать днями напролёт,
А за ночь всё отмыть...

Как длинный поезд без окон,
Пузатый от людей,
Что всё несётся на перрон,
Вот-вот откроет дверь...

Как ход иголки через глаз,
Чтоб препарат ввести,
Уход рассудка в мета-транс,
Как вечность обрести...

И чтобы пережить удар
— Пульсацию волны —
Одно я только повторял:
В том нет моей вины!

Из бледно-серых новостей
Всю жизнь отринул прочь!
Вперёд!
И никаких гвоздей!
Осталась только мощь.

Джуб-Джуб смеялась над моим
Тлетворным торжеством.
Мы до сих пор с ней там стоим
— Могучим божеством...

Пусть так,
Безумие — пустяк,
Ведь сходишь ты с ума,
Когда попал простак впросак,
Вглядевшись не туда.

Когда оркестра дирижёр,
Ошибку допустив,
Взмахнёт не так,
Расстроив хор
Машин и рук людских...

Когда прямые,
Подустав,
Пересекутся вдруг;
Когда глупейший будет прав,
А враг вдруг станет друг.

Грядут деньки меж летних туч —
Возможностей гряда!
И всякий станет всемогущ —
Реальность
— Не беда!

Хотите ли органных труб
Фанфары услыхать?
Ищите,
Только лишь Джуб-Джуб
Ответы сможет дать!

Хотите славный хоровод
Длиною в целый мир?
Дерзайте!
Только лишь вперёд!
Безумный остров — пир".

Так рассуждали за столом
У Шляпника друзья,
Но он спровадил их потом,
Спроважу их и я...

"Глупец, безумец и поэт
— Вот Мартовский вердикт.
Его весёленький сонет
Нам не благоволит.

Джуб-Джуб я знаю с давних пор,
И,
Уверяю вас,
Смех птицы сложен и хитёр,
Как хриплый контрабас.

Раз-два, раз-два,
За песнью песнь...
Сведёт кого с ума,
А дальше наважденья, спесь —
Расстелится туман.

Безумие — один момент,
Одна лишь точка,
Шанс,
Когда открывшийся фрагмент
Вступает в резонанс.

Дух музыки его растит,
Искусство — это взрыв.
Трагичной ноты обрести
Осталось только срыв.

Как между комнат поворот.
Как жутких окон треск.
Как вдаль летящий Бармаглот.
Как карта внешних места".

Пырялись шорьки по наве,
Бросая лапок тень,
И свет,
Как мюмзики в мове,
Вершил застывший день.