Тем, кто выжил в 90-е!

Тем, кто выжил в лихие 90-е,
Кто кильку в томате на сахар менял,
Кто тройку, роял, ножи острые
Всем телом и кожей своей ощущал.

Кто улиц темноту тугую ногами щупал,
Удар ощущая сзади.
Тем, кто помнит, как рухнул купол,
Что «бонзы», любя, нам создали.

Вспоминаете о с пятном собаке,
Та, что рылась то тут, то там,
Что ходить пыталась во фраке,
Рвала Родину по частям.

Вы, кто пил сухие соки,
Разбавлял их водою из слез,
И вгрызался в куриные ноги,
Что нам Буш «ненаглядный» привез.

Кто смотрел на витрины и нюхал
Колбасу, что в бычьей кишке,
Кого пульс голодный тюкал
звоном противным в пустой башке.

Мясной фарш из туалетной бумаги
От похмелья с вонючей браги
Ели, пили, топча ногами
Обагренные кровью флаги.

Тем, кто помнит вкус хлеба с солью,
Постным маслом политым за край,
Вспоминает то время с болью.
Эти годы не святость, не рай.

От «наивной» Наины гадостей
Мы наслушались не впервой.
Не доставим леди радости.
Закрывает пусть дверь за собой.

Тем, кто помнит дурня пьяного,
Что страну подводил к черте,
Того сытого и румяного,
Кто собрал всех ворюг в семье,

Что народ посылал побираться
На свои все четыре перста,
Что на рельсах грозил остаться,
Сам гнал поезд до обрыва верста.

Тем, кто в горниле войны на юге
Не сгорел, а клинок закалил. 
Нет, у Гёте в аду о том круге.
Все, кто выжил, о нём не забыл.

Тем, кто с высшим образованием,
Инженеры, пилоты, врачи,
Оскорбленные выживанием,
Тех, что рыжий сжигал в печи.

Вспоминаете запах плесени
Непротопленных темных квартир
И слова, что «поэт-песенник»
«Напугал» посещавших сортир.

Вы себя в подъездах помните
И в пакетах с клеем друзей. 
Молодыми, как в песне, не сдохните
Под враньё заунывных «Вестей».

Поднимайте заплывшие веки
И не верьте, что старость пришла. 
Вновь мутнеют печатные реки
От потоков обмана и зла.

И повсюду чернеют тени, 
проявляясь на нашей земле, 
Вспоминая про наши колени, 
что разбили мы в прошлой игре.

Снова, чуя мутную воду, 
потянулись к нам рыбаки.
Закрывают от рыбы проходы, 
расставляя сети и буйки.

Обдерут чешую и не только, 
обжигая белок пузыря. 
Вновь вопрос возникает: «Сколько
мы потратили время зря?» 

Гляньте вы на детей и на внуков,
что росли в жирной почве с печей. 
Ведь не слышат они страшных звуков,
бьющих сталью каленых клещей,

Что баранов за горло хватали, 
обдирая, ставя клеймо,
те, что шкуры наши сдавали, 
покупая места, где тепло.

Наши дети, дёгтя не знавшие, 
едят мёд чужеродных речей. 
Наши руки и лица уставшие
не смогли дать им радость семей.

И клеймят они рашку проклятую, 
пилят сук, на котором сидят.
И рубаху батину, снятую,
обменяют на клевый наряд.

Снова ветры свободы ректальные 
нам приносят обрывки слов,
что мы лучшие и уникальные,
и для нас новый мир уж готов.

Вновь печатают нам сообщения, 
обучая, кто враг и кто брат. 
И знакомые ощущения, 
что в истории будет возврат.

С мягких кресел нужно подняться,
выбить память с настенных ковров. 
И придется отчаянно драться, 
вспоминая заветы отцов.

И дай Бог, чтоб хватило нам силы 
устоять и дать время понять
нашим детям, что дедов могилы 
не должно на шенген обменять.

Не нужны той старухе калеки,
чужеродные все на цепи.
Наша ценность — поля и реки,
чернозёмы и уголь степи.

Те, кто выжил тогда человеком,
посмотрите на тучи вдали. 
Нам знакомы они, нашим веком,
не такие мы грозы прошли.

Нам не страшно, но есть понимание, 
то, что дважды не пронесёт. 
Дайте детям своим вы знание: те, кто слабый, просто умрёт.

Единение — вот наша сила. 
Из семей в великий народ. 
Печка в доме ещё не остыла. 
Верю, сын наш дрова принесёт.