Аннетт

И они говорят, Аннетт, ты
Разбила пару беспечных сердец;
Удивляюсь, был прав тот юнец?
Но я признаю, Аннетт,
Ты была грустноглазой кокеткой;
Падка на поцелуи и похвалу,
Привыкла к блаженствам никчёмным и людскому теплу,
А они не присущи падшим людям как ты,
А они всё равно говорят, сладкие слова говорят
Будто нравится им радостный мир, что ты создала
И это, признаю, самая большая вина,
Что могла пасть к юной той голове —
А я ведь знал, ты лучше всех.

Оставь все мысли и немного заботы,
Как собирать волосы в косы,
Голубые ленты или наряды ярчайше
Кто на рынке сегодня милей?
Всех заметней и игривей?
Порой я думал, Аннетт, ты была просто усталой
Слушать куранты в полу ночи
Разбита представленьем прошедшим,
Утомлённая раутом, Парком и Роу;
Тоскуешь по уединению с собой, когда ночи отцвели,
Измождённо сердечко и кончики стопы.
Время быстро бежит в танцевальные дни —
Мертва, а всего двадцать один!

И счастлива была лишь ты однажды,
Много любовников, мужей и стариков
Ожидали и кружили за вниманье
Из под сияюще-красивого взгляда
(И конечно, глаза твои были небесно-голубыми).
Любовников двадцать вокруг,
Неопытные кавалеры, потухла красота,
И видел уходящих быстро,
И ждущих терпеливо
Единого скоротечного танца;
Все рыцари и юноши Мейфэра
Склонили благородные колени.

И никогда ножкам твоим не суждено
Проводить больше часы,
Ведя партнёров в танце и притворно смеяться
Под «прекрасные старинные мелодии Франции».
Время быстро бежит в танцевальные дни —
Мертва, а всего двадцать один!

Если антично-этичный вид на мир
Пифагора правдив,
Твой светлый дух сейчас, должно быть,
В той певчей птичке на суку,
Пред ветром изощряясь, всё напрасно;
Иль в том голубокрылом мотыльке,
Порхающим как драгоценный камень,
И крылья опаляя к солнцу близко подлетая.
Скоро и его дни сочтены, прям как твои —
Мертва в свои двадцать один!

Мертва с неделю, ещё не успели забыть,
Какое право у меня есть сомневаться;
Конечно могли отпустить почётно
Столь умную юную леди.
И травы ароматные будут ветер пропускать,
И вёсны, осени пройдут, и всё — мимо тебя.
А узнаешь ли ты, Аннетт,
Здесь останется пару людей
Кто будет помнить о тебе?
Со сладкой болью вспоминать
Твоё грустно-цветущее лицо
Сейчас, да и при жизни тоже,
Грация кокетки,
Ускользнувшей навеки.

Где-то там, за синевой,
В особняках,
Так много их, говорят,
Нет ни одного, Аннетт, для тебя?
И вина твоя лишь в том, Аннетт,
Безрассудное сердце единожды разбив,
С падкой любовью к блаженствам людским,
Что растопчут ещё несколько раз.

Жаркое летнее солнце сияет здесь добро,
Тёплый западный ветерок дует здесь тихо;
Зелёный мох поверху, тишина и покой;
Спокойной ночи, Аннетт!
Спокойной ночи, мой свет!


- Роберт Ричардсон (1893)