***

Нет, я не выпил, просто что-то пробило
 
Чернота, святая брать пространства,
Связала цепью нелюдимый взор.
И растаскав раздоры панибратства,
Удалилась вновь, спрятавшись в небесный мор.
 
В нем ссорились экраны сказки темной,
Заставляя птиц беспамятно мечтать.
В нем жили люди - любители горды' нелетной -,
Что своей галактикой сказали всем безропотно страдать
 
Да что за повесть без рабы,
Чья воля была закончена судьбою, 
Что была обманута не волью, 
А самым чистым богом, без любви.

Тот заразно в памяти проник,
Измазав все воспоминания,
Издав туманный броский крик,
Создав в ней то, что не сказано словами

Раба молилась, билась в стену,
Старалась вбить настойный стон
В немую, бледную, родную схему,
Чья воля встать в размазный алый тон

Не справившись с душевным опустением,
Разбив свой лоб о неловкие сомнения,
Раба вступилась за судьбу,
Крещеными словами:
Утопила с собою вместе красоту,
Став верной богу, чтоб ее безжалостно предали

Суд, которому не суждено было случиться,
Обязан был пройти на мертвой черной пустоте.
Где каждый странник бы убился,
Чтоб не жить в трегласной мертвой тишине

Она боролась,
Носила над собой никак не свою боль.
Терпела,
Наслаждаясь каждый день противной ей не красотой.
Слушала лишь глас,
Что ведал ей благую миссию, ведь, будучи немой,
Она страдала,
В неспособности кричать про пожирающую душу моль

Познав в разрушении прикрасу,
Создав в своей главе лишь нужный Богу фон,
Она познала телом суд этот несчастный,
Сказав ему о том, что "никому ничто не суждено"

Раздавшись самым чахлым в мире светом,
Уйдя в заблудший собственным сознанием мир,
Она познала чудо это -
Как Бог ее для своей похоти убил