Белое солнце пустыни

Здесь, у моря Каспия,
Где Туркменская граница,
Тут истории прошла,
Цепь событий, вереница.

Шёл красноармеец Сухов
По степям Туркменистана,
По пескам лежал путь длинный
До Самары, града стана.

На пути увидел вдруг —
Человек в песок зарыт,
Голова одна торчит,
Говорить уже не может,
Умирая, лишь мычит.

Откопать скорее надо,
Нет привычки торопиться.
Рядом с головой присел,
Дал из чайника напиться.

Откопав, спросил: «За что?
И какая же скотина
На съедение шакалам
Закопала бедуина?»

«Три барана и коня», —
Отвечал Саид в ответ,
Отнял, сволочь, у меня,
Закопал меня Джавдед.

Встретишь, я прошу, не тронь,
Сам сломлю ему хребет.
Делать, что с варюгой знаю,
Напою водой от пуза,
Кверх ногами закопаю,
Месть свою я не даю.
Если жить захочет гад,
Будет воду пить свою».

Рядом с морем дом стоит,
Верещагин в доме жил.
Государь его направил,
Чтоб державе послужил.

На таможне службу вёл,
Не за деньги, не за славу.
Справедливый, строгий был
И любил свою державу.

Ни границ, ни государя
Не было на тот момент.
Был не вашим и не нашим,
Свой держал нейтралитет.

А поскольку волен был,
Водку пил с больших стаканов,
Песню пел всё про любовь
И каких-то девять граммов.

Пел ещё, что не боится,
Дескать, он и сто смертей,
А напившись до белухи,
Начинал гонять чертей.

"Перестаньте, черти,
Клясться на крови",
А когда не понимали,
С пулемёта объяснялся
От огромной к ним любви.

Но не будем мы сейчас
В песнь подробности вдаваться,
В этой песне знатоку
Надо просто разобраться.

Может, всё не очень так,
Песню слышал я со слов,
Но, скорее всего, напутал
Неуклюжий баснослов.

Можно было бы закончить
Этой нотой все дела,
Но на триста вёрст в округе
Беспредел вёл и разбой
Злой коварный Абдулла.

Чтобы банду уничтожить
Вместе с ними Абдуллу,
Всеми нелюбимого,
По пятам за ним, след в след,
Шёл отряд Рахимова.

Но погоня затянулась,
Дело вот как повернулось:
Обнаружили гарем
Здесь, в песках барханами.
Монастырь был окружён,
В нём и прятал Абдулла
Всех своих красавиц-жён.

А поскольку за кордон
Собирался убегать,
За любовь и ласку жён,
Смерти их решил предать.

Слава богу, что Рахимов
Смерть красавиц упредил.
Как задумал, так бы сделал —
Двух он всё же загубил.

Храбр был, но чести этой
Называться храбрый воин.
За убийство и грабёж
Абдулла был недостоин.

Как и все, боялся смерти,
Бросив гнусные дела,
Убегал, остерегаясь,
Плётки с воронённого ствола.

Догони его, Рахимов,
Здесь делов хватило б всем.
С басмачами расквитаться
Помешал ему гарем.

Потому как был с гаремом,
Продвигался тихим ходом,
Посреди песков барханов
Повстречался с пешеходом.

Приказал остановиться,
Тоже сам остановился.
И, проверив документы,
"Свой" - красноармеец Сухов
В этом лично убедился.

Попросил его, как друга:
«Помоги, товарищ Сухов,
Нету сил моих совсем».
По рукам и по ногам
Абдуллы связал гарем.

Расположив на песке
Тело подуставшее,
Восток — дело тонкое,
Много всего знавшее.

Враг коварен и хитёр,
Это брат всегда при нём.
Сухов наставлял Рахимова
Сквозь истомный полудрём.

Тот, воспользовавшись моментом,
Тихо, словно невзначай,
Будто Сухов согласился,
Предлагать своё начал.

«Я оставлю лишь на время
На тебя гарема бремя.
Вот тебе мешок пшена,
Всё ж какая-то жратуха.
Для охраны вот боец,
А зовут его Петруха.
Оставляю и коня,
Извини, прощай, товарищ,
Нету время у меня.»

Ускакал Рахимов прочь,
Сухов поздно встрепенулся.
Хоть стреляй, хоть не стреляй,
Всё равно бы не вернулся.

Поступил Рахимов с ним,
Скажем, издевательски,
Некрасиво поступил,
И не по-приятельски.

После выстрела, как в сказке,
Вдруг, откуда ни возьмись,
В своём рваном балахоне
Бедуин наш появись.

- Как ты здесь? Откуда вышел?
- Вы стреляли, я услышал.
Оставаться должником,
Моя совесть не велит.
У того, кто жизнь мне спас,
- отвечал ему Саид.

- Мой совет, отсюда вам
Поскорее убираться.
Абдулла сюда вернётся,
За горем свой рассчитаться.

- Все Востока тонкости —
И коварство, и обман —
Знаем мы наперечёт.
Время нам само покажет,
Кто кому предъявит счёт.

И ещё скажу тебе:
Абдулла нам не указ.
Если знаешь, где укрыться,
Отведи туда всех нас.

- Знаю. Возле моря, недалёко,
Древняя стоит обитель.
Старик Лебедев в музее,
летописец и хранитель.

В тот музей запомни, Сухов:
Вход один, но есть второй.
Под землёй тоннель прорыт,
Выход к морю потайной.

- На тебя одна надежда.
Помоги мне, друг Саид.
С Абдуллою разобраться
Нам двоим судьба велит.

- Петя, друг, отдай Саиду
Нам дарённого коня.
С тем питаньем, что оставил
Нам Рахимов на три дня
Конь не выдержит и дня…

- Благодарен за коня.
С Абдуллою без меня.
Ждет меня мой враг —Джавдед.
Ускакал, как и пришел,
На песке лишь только след.

Солнце к западу клонило.
Наконец нашли обитель,
Постучали в ворота
Встретил Лебедев — хранитель.

Говорил им, не пуская:
Дескать, пыль здесь, не уют.
Нехотя, но предоставил
Путникам ночлег-приют.

Заглянув в общагу женщин,
В ужасе хранитель был:
Увидав, как век десятый
Под ноги ковры стелил.

Ночь не страх, с Востока женщин,
Любопытство вверх берёт.
Почему хозяин новый
Не ласкает и не бьёт?

Нарядили Гюльчатай,
Подослали, чтоб узнать,
В чём виновны, что хозяин
Их совсем не хочет знать.

Подошла к нему, танцуя,
Обняв, на колени села.
Объяснил: «В отцы гожусь я,
Чтобы больше так не смела».

И сказал, что у него
Будет лишь одна жена.
Шить, стирать, варить обед -
Будет делать всё одна.

Не понравился ответ:
«Тяжело всё для одной.
Тяжело, но что же делать?
Доля ваша, нет иной».

Ночь прошла, настало время
Оглядеть места вокруг,
Чтоб коварный враг не смог
Их застать внезапно вдруг.

За музеем, на жаре,
Старики в чалме сидели,
Ни о чём не говоря,
С трубочки кальян пыхтели.

Один лысый и седой,
Видно, крепко обкурился.
Головой о динамит,
Как к подушке привалился.

От жары и зноя солнца
Ящик медленно дымил,
Сухов крышку отодвинув,
С чайника очаг залил.

Взяв наган, брикет подкинув,
Пулю в динамит послав из дула
С лысых голов стариков,
Их чалмы как ветром сдуло.

- Ящик нужный и серьёзный
На жаре зазря томится,
Прихвати его, Петруха,
Нам для дела пригодится.

Спрячь его и вмиг сюда,
Видишь, белый стоит дом,
На разведку туда сходишь,
Разузнай, живёт кто в нём.

До баркаса я пройдусь,
Там на море окунусь,
Разузнаю, что да как,
Через час к тебе вернусь.

Лишь во двор зашёл разведчик,
Наш Петро, Аника — воин,
Верещагиным взят в плен,
И до чертиков напоен.

По-семейному легко
Верещагину с юнцом,
А поскольку был бездетным,
Стал в душе родным отцом.

Подойдя к баркасу ближе,
Убедившись - никого,
Сухов снял с себя одежду
И заплыл недалеко.

После моря обнаружил
Кобура его легка,
Знать, хитрее оказались,
Провели как простака.

Окружили три бандита,
Первый начал разговор:
 Убежать, подумал Сухов,
Три ствола, высок забор.

— Тебя сразу пристрелить
Или дать помучиться?
 Отвечал: "Успею в рай,
Лучше бы помучиться".

Поднял Сухов руки вверх,
Компас на руке при нём.
Блеском компаса большого
Был бандит один пленён.

Отдавая, кинул компас,
Пока в воздухе летел,
Выхватив наган бандита,
Трижды выстрелить успел.

И опять на выстрел тут же
Появился бедуин.
Недобитого добил,
Взяв его же карабин.

Как тогда, так и сейчас,
Каждый при своём остался.
Наш Саид в барханах скрылся,
Сухов к домику подался.

К дому, подойдя поближе,
Сел, скрутил цигарку-ножку,
Бросил камушек помельче,
Прям в раскрытое окошко.

Попросил в окно:
— Хозяин, огонька ли не найдётся?
Одолжи, коли не жалко,
Раскурить табак неймётся.

— Кто таков? — спросил таможня,
Строго глянув на Петруху.
Тот ответил, запинаясь:
— Это наш товарищ Сухов.

— Сейчас посмотрим, что за Сухов,
Кто таков, и что за гость.
Запалив шнур динамита,
Кинул, как собаке, кость.

Трижды сам перекрестившись,
Кинув в ноги сей предмет,
Крикнул:  «Нам огня не жалко,
Извини, другого нет».

Тот, спокойно взяв подарок
И цигарку раскурив,
Кинул от себя подальше.
Тут же грянул сильный взрыв.

Убедившись, то что Сухов —
Воин, видавший всего,
Бросил от ворот ключи,
Пригласив домой его.

В доме у таможни Павла
Был недолгий разговор.
Абдулле и его банде
Был поставлен приговор:

— Заминировать вход-выход,
Заманить в тоннель бандита,
Как дойдут до середины —
Запалить шнур динамита.

Неповадно, чтобы было
Грабить, жечь и убивать.
Весь тоннель и банду с ним
Динамитом подорвать.

Женщин спрятать в той цистерне,
Что стоит на берегу.
Сухов сверху с пулемёта
Путь отрежет к ним врагу.

Верещагин на баркасе
Подойдёт поближе с Петей.
С двух сторон из пулемётов
Стеганут свинцовой плетью.

Не останется без дела
И Саид - наш бедуин.
Сам найдёт себе работу.
Конь при нём и карабин.

Как задумали свершили,
Был смертельный, страшный бой.
Так покончили с бандитом,
Кровожадным Абдуллой.