Бронзовый солдат Тынисмяги

«Памятник Воину-освободителю Таллина от немецко-фашистских захватчиков»
был открыт 22 сентября 1945 года на холме Тынисмяги
30 апреля 2007 года демонтирован и перенесен на военное кладбище Таллина.


На священном холме, там, где старый костел,
В 45-м зажгли люди Вечный костер.
В память воинов тех, кто за Таллин погиб
Продолжение павших - лишь память живых.

И на все времена имена их хранит
Плит торжественных черных могильный гранит.
Благодарных, свободных отныне людей,
Бесконечный поток, теплый трепет свечей.

Я угрюмо стою, взгляд потупивши свой,
Я на землю смотрю, что лежит подо мной.
И на пламя свечей в блеске мраморных дат.
Я - отлитый из бронзы советский солдат.

Я поставлен здесь был в вечный свой караул,
Чтобы вечный огонь ветра шквал не задул.
Память братских народов чтоб вечно хранить,
Чтобы внукам не дать подвиг дедов забыть.

Много весен прошло средь людской суеты.
Каждый год мне под ноги ложились цветы.
Приходили с поклоном и внуки, и деды
В день 9 мая, в день Нашей Победы.

И казалось нам истиной, правдой стальной,
Что есть вечная память и вечный покой.
И какие бы в Мире ни правили силы,
Не подвергнут забвенью Героев могилы.

Свято верили мы в благородство живых,
В память ту, что навечно связала всех их.
Благодарны за память, почет и цветы,
Мы желали им лучшей, чем наша, судьбы.

Но меняется гимн и окраска знамен,
Изменился и строй, изменился закон.
И решила однажды Эстонская власть
У потомков своих честь и правду украсть.

И решили они объявить нас врагами,
Погасили у ног моих вечное пламя.
Чтоб история Мира осыпалась в тлен,
Они мертвых солдат вдруг решили взять в плен.

Вот решение приняли властные франты,
И солдаты Советов - теперь оккупанты.
Запретить вспоминать и цветы им носить!
И символику их запретить! Запретить!

Они ночью пришли, словно воры, в наш дом.
Чтоб у нас отобрать нашу память и холм.
Они били кувалдами черный гранит,
Осыпалась история с ломаных плит.

Я стоял и смотрел, и на бронзовом лике
Фонарей танцевали печальные блики.
Если б мог, я бы плакал от страшной обиды
И от варварства внуков ужасного вида.

Жаль что я не могу автомат с плеча снять
И погибших бойцов из земли вновь поднять,
Чтоб они показали потомкам-подонкам
В орденах и медалях свои гимнастерки.

И пускай бы бежала, друг-друга сшибая,
От холма мародеров поганая стая.
Драться с мертвыми просто - они не ответят,
Но есть Высший закон, Высший суд есть на свете.

И молчали герои, так горько молчали,
Пока славные кости их в кучу сгребали.
Лишь с укором немым их смотрели глазницы
В лица варваров тех, в их бесчестные лица.

"За что же ты, внучок, вот так со мной?
За что же столько ненависти, злости?
Я пал, освобождая город твой,
А ты мои в мешок швыряешь кости…

Ты пожалей хотя б своих детей,
Им жить в стране, где правды нет в помине.
Здесь палачи, достойные плетей,
Становятся героями отныне."

Вот и вся благодарность за Таллин спасенный,
Где в руинах лежит монумент наш снесенный.
Меня грузят, как мусор, разрезав на части,
В грузовик, на угоду зарвавшейся власти.

...

И теперь я стою в перелеске, за трассой.
Грубо сварены швы и замазаны краской.
И у ног моих спят все друзья боевые,
Те, которых из города гнали живые.

Там где был монумент, сквер теперь для прогулок.
Фонари ярким светом зальют переулок
И дорожек прогулочных тонкие змейки.
Вместо славы отцов здесь поставят скамейки.

Что ж, гуляйте, народ, обворованный властью,
И фонтанами вечный позор свой украсьте.
Пусть спокойно и сладко живется и спится,
Не приходят во снах вам пускай наши лица.

...

Не разбить вам победы гранит,
Не стереть имена Патриотов.
Пусть что хочет про нас говорит
Власть лгунов, подлецов, идиотов.

Даже если и в странах других
Позабудут всех нас и осудят,
Это станет позором живых,
А для нас изменений не будет.

В день 9 мая всегда
В небе вечный огонь наш над вами.
Слава Нашей Победы жива,
И ее не разрушить руками.

Снова знамя победы дрожит,
Светит небо над ним голубое.
И пускай страшный суд свой вершит
Твоя совесть теперь над тобою.

Много лет или мало спустя,
Ощутишь ты вину с полной силой.
Вспомнишь, как на потеху вождя
Ты героев разграбил могилы.

За прощеньем придешь, все равно,
В перелесок у старой дороги.
И не смея взглянуть мне в лицо,
Ты положишь цветы мне под ноги.