Театр

Я бы могла
Измерить гулкими шагами
               площадь
    греческого полиса.
И если всё театр, я в унынии.
Тебя понятней лишь сила Кориолиса.
Я думаю –
   И кто теперь
Тебя там ожидает впереди.
          Без слов, закрой же дверь
        И никогда не приходи.
     Без тебя – я живу.
 Без тебя – не в бреду.
От тебя – прочь по инерции.
И без тебя помню все дни в году,
          Не охваченные сердечными герцами.
Опять, чрез дневные часы,
   Надвигается ночь,
такая холодная,
                грубая.
/Ты – идеальный из самых худших.
/Я оказалась глупая.
       Ночью сползает всякая маска,
Оставляя после
                весьма неприятный остов.
Быть о тебе – быть на десятом
             из всех девяти кругов;
         Только ты – пыль в глаза,
    Лишь тебе – с кулака,
О тебе не возникнуть и слову.
  Я не вижу на ночном небе облака,
    Зато верю дверному засову.
Тебя когда-нибудь прельщала Греция?
Со всеми волнами,
                морями,
            оливами.
   Я боюсь, что в последствии,
         Не ты, а я фальшивая.
В такие моменты рисуется связь,
      В гудроне ночей только слушать.
      Вдруг театр смягчился,
А вдруг Дездемона
                сама убивает мужа.
И как всегда:
        Выходишь,
 горишь,
       загибаешься,
                отпадаешь
   словно горелая
                спичка.
Я признаю, ты никак не Данте, я никак не...
/И эта тоска истинно птичья,
/Понимаю, почему в чуму врачи облачались в клюв.
/Ты можешь менять тела, обличия,
/А я снова тебя полюблю.
   Но без тебя – только вверх,
 Только ты – как удар,
От тебя не услышать доброго звука.
     Может, действительно нас всех спасёт Христос,
         А может, излечит самбука.
Я устала.
  И каждый актёр на сцене
                я - ты
                я - ты
                я - ты.
Надеюсь, кто-то сжалится,
И не принесёт вместо "Маузера" цветы.