родом из детства

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…Мы изменяем детству своему.
и всё,
чем в детстве так душа богата,
потом в себе мы прячем виновато.
едва ли понимая —
почему.
Как жалко, что мы с детством разлучились.
И наши дети этот путь пройдут, —
восторг они заменят на учтивость,
доверчивости хитрость предпочтут…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(Андрей Дементьев "Взрослые и дети")

«Ведь все взрослые сначала были детьми,
только мало кто из них об этом помнит», —
Антуан де Сент-Экзюпери
(из посвящения своей книге «Маленький принц»)



Среди камней чудесней аромат
прекрасной нежной Розы...
а над нею
склонился Принц, лаская и жалея,
ведь он её единственный фанат… 
Сюжету дивной сказки скоро век,
«Le Petit Prince» читают в каждом доме,
и каждый удосужится припомнить:
Экзюпери был лётчик…
Человек
вполне обычный, малость полноват, –   
красавчиком конечно же он не был,
но в радужных зрачках лучилось небо
с энергией,
наверно, в сотни ватт!
Недолгой жизни славен был итог,
нетленны век спустя его страницы, –
тропой тернистой Маленького принца
идти не трудно, — кто б ещё помог!
Мы в мир приходим слабым существом,
а повзрослев,
хитрим и духари́мся, –
усердно к шутовству и подхалимству
из детства по накатанной идём.
Нам кажется, что время мчится вскачь,
и всё трудней понять
в процессе гонки,
что был забавным ласковым ребёнком
сегодняшний безжалостный палач…
Сознаться нам неловко тет-а-тет
самим себе,
что мы живём в зверинце, –
так гибнут Космонавты, Розы, Принцы,
не посетив неведомых планет... 
Средь них возможно были Антуаны,
романтики, — мечтатели в душе,
но затхлые от времени клише
для чудаков зубасты, как капканы.
Скоплением завистливых сальери
собачатся "собратья" по перу, –
на их жестоком жертвенном пиру
так хочется в несбыточность поверить,
что где-то во Вселенной —
среди звёзд! —
Экзюпери и наш герой Гагарин
без катастроф, без взрывов и без гари
паря́т на крыльях
радужных стрекоз…





Post scriptum:
Вадим Шефнер "Детство"

Ничего мы тогда не знали,
нас баюкала тишина,
мы цветы полевые рвали
и давали им имена.

А когда мы ложились поздно,
нам казалось, что лишь для нас
загорались на небе звёзды
в первый раз и в последний раз.

…Пусть не всё нам сразу даётся,
пусть дорога жизни крута,
в нас до старости остаётся
первозданная простота.

Ни во чьей (и не в нашей) власти
ощутить порою её,
но в минуты большого счастья
обновляется бытиё,

и мы вглядываемся в звёзды,
точно видим их в первый раз,
точно мир лишь сегодня создан
и никем не открыт до нас.

И таким он кажется новым
и прекрасным не по летам,
что опять, как в детстве, готовы
мы дарить имена цветам.