Эми Герстлер. Экскурсия по больнице для кукол

Эми Герстлер (1956) - американская поэтесса



Почему так много бессмысленных
травм?
У этой выбиты стеклянные зубы.
Глаз нет, они либо застряли
открытыми, либо закрытыми.
Конечности оторваны.
Опилки сыплются на пол,
как в песочных часах, которые
истекают.
Руки без пальцев, носы откушены
или оторваны.
Многие из них облысела или
обгорели.
Некоторые, как мы узнаем,
стали жертвами
пыток или хирургов-любмтелей.
Не провоцируют ли куклы насилие
своими вмятинами на головах
и натянутыми  улыбками,
нарисованными или пришитыми
к лицу?
"Сделай мне больно, большое
испорченное существо". ноют они
на диалекте,
который слышат только пуритане
и те, кого часто наказывают.
"Я для этого рождена. Я знаю,
что мои крошечные белые
панталончики
и прозрачные белые юбки
провоцируют  насилие".
Мольбы и описанные  кроватки 
преследуют нас во сне, пока мы
не просыпаемся мокрыми
от пота, но нераскаявшиеся,
довольные
восстановлением порядка, которым
мы ими управляем.
Маленькие солдатики, которых
не защищают
никакие Женевские конвенции,
терпят, когда их грызут,
пускают слюни,
загоняют на чердаки.
Перепачканные сиропом от кашля,
горячим какао и мочой,
эти "чистые доблестные души"
носят свои раны как одежду
мучеников.
Мы обязаны им всем.
Как они страдают за наши грехи:
"расколотые, лопнувшие,
рассыпанные  в прах"
Сегодня вечером все койки
в отделении
по замене голов заняты.
Давайте посидим у маленького
инвалидного
кресла безногой куклы Королевы
и почитаем ей
немного, если она этого захочет.
Слабым голосом она просит глоточек
крепкого темного чая.


Touring the Doll Hospital

Why so many senseless injuries? The
one's glass teeth
knocked out. Eyes missing, or stuck
open or closed.
Limbs torn away. Sawdust dribbles
onto the floor
like an hourglass running out.
Fingerless hands, noses
chipped or bitten off. Many are bald
or burnt. Some,
we learn, are victims of torture or
amateur surgery.
Do dolls invite abuse, with their
dent-able heads,
those tight little painted-on or
stitched -in grins?
Hurt me, big botched being, they
whine in a dialect
only puritans and the frequently
punished can hear.
It's what I was born for. I know my tiny
white pantaloons
and sheer under skirts incite violation.
Cries and crib-wetters pursue us in dreams, till we
wake sweat-
drenched but unrepentant, glad to
have the order
by which we lord over them restored.
Small soldiers
with no Geneva Convention to
protest them,
they endure gnawing, being drooled
on, banishment
to attics. Stained by cough syrup, hot
cocoa, and per,
these "clean gallant souls" wear their
sounds as martyrs
garments. We owe them everything.
How they suffer
for our sins, "splintered, bursted, crumbled..."
Every bed in the head replacement
ward is occupied tonight.
Let's sit by the legless Queen doll's
tiny wheelchair
and read to her awhile if she wishes
it. In a faint
voice she requests a thimbleful of
strong dark tea.