Укол зонтиком

        You are old, father William
           Lewis Carroll
            
Все женщины — бабочки, как бы, с рожденья.
Мужчины, в потенции, бабочкой стать
Имеют возможность. Сперва оперенье
Им надо взрастить, чтобы тоже летать.

Мужчины из гусениц, как бы, с рожденья,
Порой выползают по стеблям, наверх,
Чтоб мЕтаморфозами происхожденья,
Нащупать в тумане к грядущему дверь.

Кому-то везёт — и он с бабочкой вместе
Слетает с куста, получив быстрый старт,
А те, кто не могут схватить этих бестий,
Стараются вновь, распыляя азарт.

Мужчины пыльцу производят страданьем,
Из той меланхолии коконы вьют,
И к среднему возрасту, как наказаньем,
Себе создают предпоследний приют.

Ведь тех, кто в пыльце отказался копаться,
В черёд свой, небесным дождём оросят:
Пусть женщина — бабочка под восемнадцать,
Мужчина был бабочкой под пятьдесят.

Но бабочкам нашим пример показали:
На гусениц только равняться теперь,
Не нужно стремиться им в дальние дали, —
Локтями, ползком — то, что дали — отмерь.

Что с крыльями хлопотно сладости лопать,
Когда поживиться — тычинок леса,
То крылья — обуза, крыло ведь — не локоть.
Неважно, что льётся — всё божья роса.

И бабочки вызвались все на галеры,
Прервали немедля цепочки родов,
И дети уже не имели примером,
Инстинкты свои победивших отцов.

С падением бабочки крылья теряли,
Когда облеплялись все сладкой пыльцой.
Их крылышки выжженным блондом линяли,
В оплату за славу земных удальцов.

Вот так прокололи все коконы гнилью
Из шербургских зонтиков, сквозь кинозал.
И девочки стали рождаться без крыльев, —
В пустыне той больше никто не летал.