Он говорит про любови свои...

     Он говорит про любови свои вечера напролёт и ночи, по утрам за чашечкой кофе и ежечасно днём на работе. Монологи его бессвязны, пусты, словно патока – льются и льются, справедливости ради скажу, что в них всё красочно и динамично. Нарезает мальчонка без устали круги на воде из слов цикличных, созвучных и поэтичных. Встречайте – на сцене жизни солист экстра-класс – квинтэссенция Казановы. Участь всех остальных Дон Жуанов навечно застрять в статистах-любителях. 
     А в реале – жалок мальчик на внешний вид и душа его кислая каша, по природе своей эгоист и слегка идиот, никого не видит, не слышит. Мнит себя он орлом, в небесной дали, и кажется, искренне верит, в им самим же надуманный, доблестный и горделивый образ. Подустав от вязи собственных слов, он впадает попеременно то в тревожное буйство, то в хандру и печаль со слезами и алкоголем.
     О себе говорит всегда в третьем лице, о девушках вскользь, по шкале доступности, не превзойдённый любовник-герой не терпит отказов и меняет любовь на любовь, как перчатки. И всякий раз – люблю-не могу, Ватсапп разрывается от сообщений амурных – от атак его яростных не убежать, не укрыться под сенью дерева.
     Странный факт, в достоверность сего с трудом вериться, после бурного расставания с дурёхой очередной, он находит такую же новую. Лепят глупые девки иконостас из пустого воздуха. Долго ль, коротко ль длится роман, но конец всегда одинаков – устают девицы на эмоции нашего мальчика отвечать, слишком много тяжёлой патетики в его чувствах. Счастья девочкам, ну, конечно, хочется, но простого, обычного, без безумных страстей, сцен диких, публичных. Удушает любовью своей Казанова наш романтично-докучливый, ни цветов не надо, ни слов красивых, ни шагов благовидных.
     А Мальчиш-плохиш оторёт, отбегается, права самца перед девушками отстаивая, пару дней депрессирует и пускается в новое пустопорожнее плаванье, чтобы вновь говорить про любови свои вечера напролёт и ночи и конечно, по утрам за дымящейся чашечкой с кофе.