ящик

Её главное сокровище — это ящик с костями. 
Она требовала его пополнять после каждой моей «охоты». Обломок ребра оленя. Острый клык волка. Трофей, оставшийся от зверя, которого я якобы одолел. 

Она всегда смотрела на меня с подозрением. Её глаза искали подвох. Она не верила, что я действительно уезжаю ради охоты, и требовала доказательств. Ей нужны были трофеи, которые можно потрогать, рассмотреть, взвесить, чтобы укротить свои подозрения. Или, возможно, это было частью её изощрённых манипуляций, тщательно выстроенной игры, где она неизменно оставалась победительницей. 

Но я давно перестал охотиться. Не мог больше поднимать оружие на живых существ. Эта жестокость опустошала меня. Однако уезжать из дома нужно было. Я искал останки в лесу, собирал их. Иногда выпрашивал у знакомых охотников, егерей, лишь бы отвязалась от меня. 

Со стороны это выглядело, как будто охотник реально был в лесу а не в ночном клубе. Для неё эти кости были контролем. Она цеплялась за каждую из них, как за доказательство моей покорности. С годами её страхи и паранойя только усиливались. Она старела, теряла уверенность в себе и становилась всё требовательнее. Даже в постели она превращала близость в рычаг давления, внушая мне чувство вины за то, что я её больше не хочу. 

Каждую ночь я задавал себе один и тот же вопрос: как всё это зашло так далеко? До свадьбы она была совершенно другой. Доверяла мне, поддерживала, восхищалась. Но после того как она стала владеть половиной имущества всё изменилось. Теперь моя жизнь была расписана до минуты: отчёты за каждый час, каждая потраченная копейка. Невероятно, но это хрупкое существо в очках, похожее на монашку, внутри оказалось настоящим дьяволом. 

Однажды, открывая дверь, я случайно толкнул её. Она упала, а на следующий день заявила, что это было насилие. Её синяки стали поводом для обращения в полицию. Она знала, как заставить меня чувствовать себя виноватым перед друзьями и родственниками.

Мои поездки в лес были моим единственным спасением. Там, у костра, я наконец мог дышать. Только там я чувствовал себя человеком, а не загнанным животным. Но даже эти короткие моменты покоя были отравлены мыслями о новых кредитах, ипотеке, которую я выплачивал двенадцать лет, и её бесконечных требованиях. 

И однажды я сказал себе: хватит. Я не могу больше так жить. Я начал искать способ сбежать из этого ада. 

Она мгновенно почувствовала, что что-то изменилось. Её подозрения усилились. Костей и историй ей стало недостаточно. Она настояла, чтобы поехала со мной в лес. Я не мог возразить — она всегда находила способ подавить мою волю. 

Мы отправились в лес вместе. Она шла за мной, напряжённая, словно и взведенная, словно ружье готовое выстрелить. Когда мы зашли достаточно далеко, она потребовала моё ружьё — то самое, которое я не чистил годами, потому что давно перестал охотиться. 

«Ты думаешь, я не чувствую?» — сказала она с ледяной усмешкой. 

Я не успел ответить. Она навела ствол на меня и нажала на спуск. Громкий щелчок разорвал воздух. Осечка. Патроны давно отсырели и пришли в негодность. 

Она зарыдала, но уже дома всем рассказывала, что это был несчастный случай, и я сам всё устроил. Она вывернула всё наизнанку, как умела. Но в этот раз у неё ничего не вышло. 

Я снимал всё на смартфон. Каждое её оскорбление, каждое слово потом в порыве гнева о том, как она хочет положить мои кости в свой ящик. У меня были доказательства. 

Вернувшись домой, я был полон решимости. Этот ящик — символ  её манипуляций и власти — должен быть уничтожен.

Я нашёл его там, где он всегда стоял, запертый в кладовке.
Я поднял приклад ружья и обрушил его на крышку. Удар за ударом я ломал этот проклятый ящик. Древесина трескалась, кости разлетались в стороны. Я кричал, выпуская всё, что копилось во мне столько лет.

Когда ящик наконец рассыпался, я увидел то, чего не ожидал. Это были не останки животных. На дне лежали человеческие кости. Позвонки, рёбра, чьи-то руки. И среди них — одна маленькая, белоснежная кость безымянного пальца с обручальным кольцом.

Я замер. Кольцо было точь-в-точь как моё. Я в ужасе посмотрел на свою руку. И в тот момент понял — моя ладонь была прозрачной. Свет проходил сквозь пальцы, как через дым.