Бирон, Эрнст Иоганн

Родился  3 декабря 1690 — Эрнст Иоганн Бирон (ум. 1772), курляндский дворянин, граф, фаворит императрицы Анны Иоанновны.

 Историк Имант Ланцманис в своей книге о Бироне сообщает, что отцом Бирона был владелец Калнциемского имения Карл фон Бюрен, вышедший в отставку из польской армии в чине корнета.
 Мама Бирона - из дворянской семьи фон дер Рааб-Тюлен.


По одной из версий, юный Эрнст Иоганн учился в Кенигсбергском университете. Однако тот же Имант Ланцманис сообщает, что студента с такой фамилией в университетских матрикулах не найдено. Как вариант - молодой человек мог посещать лекции как вольнослушатель, но орфография писем Бирона чудовищна.




Удача улыбнулась Бирону в тот момент, когда 28-летним он был принят на службу в канцелярию вдовствующей курляндской герцогини Анны Иоанновны в 1718 году. Уже в 1720-м он был назначен управляющим имением Вюрцау  - старинным владением и дворцом курляндских герцогов, построенным еще Готхардом Кетлером в конце XVI века.
 Анна Иоанновна новым распорядителем осталась, судя по всему, весьма довольна.


Многие историки считают, что Анна полюбила Бирона всем сердцем и оставалась ему верна и предана до последнего своего вздоха.

Судьбе Анны не позавидуешь. Дочь единокровного брата Петра I слабоумного Ивана детство провела в подмосковном Измайлове. Ее не привечала родная мать - царица Прасковья. Девочка росла в атмосфере дикого мракобесия и непомерной роскоши, ребенка окружала многочисленная челядь матушки из нищих молебщиков и калек. Отсюда потом все дикие пиры Анны Иоанновны с карликами, свадьбы в ледяных дворцах прочие низкие развлечения.

Когда Петр I решил выдать Анну замуж за «полезного иноземца», девица и не думала противоречить. Ее женихом был назначен курляндский герцог Фридрих Вильгельм - красавец, но, судя по всему, парень очень слабого здоровья. Или ума...

Так или иначе, но после свадебного пира по дороге в Митаву ( ныне Елгава ) в 1711 году новоиспеченный муж неожиданно и категорически скончался - то ли от перепоя на свадьбе, то ли от разыгравшегося панкреатита.

 Но 17-летняя его женушка была вынуждена отправиться в Митаву - по месту новой прописки, так сказать. Представьте, каково было избалованной девице оказаться в курляндских реалиях, таких не похожих на московские. И к тому же она абсолютно не владела немецким!


О внешности Анны многие отзывались очень резко: мол, женщина была полная, некрасивая, ленивая, с настолько мужскими чертами лица, что шут ее матери Прасковьи Салтыковой, увидев ее, как-то закричал: «Ай, ай, вот идет Иван Васильевич!»

Более взвешенно, будем верить, судил об Анне сын знаменитого фельдмаршала граф Эрнст Миних: «Станом была она велика и взрачна. Недостаток в красоте награждаем был благородным и величественным лицерасположением. Она имела большие карие и острые глаза, нос немного продолговатый, приятные уста и хорошие зубы. Волосы на голове были темные, лицо рябоватое и голос сильной и проницательной. Сложением тела она была крепка и могла сносить многие удручения».


"Если учесть, что нации он внушает ужас, что те, кто притворялись действующими ему на благо и помогли его вознесению, делали это только во имя своих личных интересов, ... можно предвидеть, что он поднялся на столь высокую ступень судьбы только для того, чтобы совершить после этого такое же великое падение".

Так писал барон Мардефельд в Берлин о Бироне незадолго до его ареста.

Происхождение Бирона довольно туманно. Враги Бирона не упускали возможность напомнить, что был он якобы родом из конюхов, что мать его якобы была служанкой-латышкой. Объясняется это, по всей видимости, тем, что значительная часть курляндского рыцарства не хотела признать Бирона герцогом Курляндии. Позже, впрочем, имела место и другая крайность: кое-кто утверждал, что Бирон состоит в родстве со знаменитыми французскими герцогами де Биронами, что, естественно, льстило Бирону.


В 1723 году во дворце Анны Иоанновны в Елгаве состоялось бракосочетание Бирона с придворной дамой герцогини Бенигной Готтлиб фон Тротта-Трейден.

Встречающиеся в литературе утверждения, что Бенигна Готтлиб была горбунья, неверны. Как раз наоборот, как писала в 30-е годы XVIII века в Петербурге жена английского посла лорда Рондо: "... у нее прекрасный бюст, какого я никогда не видела ни у одной женщины", добавляя, что она "... так испорчена оспою, что кажется узорчатою".

 Бирон, Бенигна и Анна Иоанновна прекрасно ладили друг с другом. Поговаривали даже, что настоящей матерью младшего сына Бирона Карла была вовсе не Бенигна, а Анна Иоанновна.


 "Анна не принадлежала к тем натурам, которые безусловно подчиняются чужой воле, а Бирон не из таких, которые склонны насиловать чужую волю. Этим объясняется и продолжительный фавор последнего; обыкновенно такие натуры, как императрица, скоро начинают тяготиться, если люди, пользующиеся их любовью, навязывают им свои вкусы и мнения, и это ведет к разрыву". В. Строев достоверно анализирует, как Бирон избегал предпринимать какие-либо шаги, которые могли не понравиться государыне, как он заботился о создании такой среды, которая бы не обременяла Анну Иоанновну. Видимо Бирон мог доминировать над императрицей не агрессивностью, а выдающейся способностью приспосабливаться.
 Желание фаворита ничем не рисковать, не приобретать врагов, действовать терпеливой любезностью видно также в письмах к современникам.
 Они выделяются не только характерной для этой эпохи формальной вежливостью и церемонным образом выражения - он так сильно опасался резких слов, отказа, вызывающего тона, что общая интонация писем уже становилась несоответствующей его высокому положению, особенно после того, как он стал герцогом. Это чувствуется даже в таких, казалось бы, нейтральных письмах, как благодарности за поздравления. Сомнительно, чтобы это вытекало из его характера, так как можно найти также письма другого рода, особенно в Курляндию, тон которых резок и суров.

 Создается впечатление, что Э И. Бирон старательно стремился обуздать свою импульсивную природу, погасить нетерпимость, особенно - в чужих для него, в целом враждебных российских обстоятельствах. Хотя ему больше удавалось контролировать себя в письмах, меньше - в непосредственных контактах с людьми. Только этим можно объяснить очень отличающиеся свидетельства современников, хотя среди них мало нейтральных людей, подлинных наблюдателей; как у послов, так и у придворных были свои личные интересы и счеты к Бирону и как к человеку, и как к лицу, отражающему политику императрицы Анны.

Взгляд на Бирона со стороны, причем с точки зрения латыша, дают воспоминания его курьера, позднее известного участника движения гернгутеров Екаба Скангаля. Он родился в 1722 году в Валмиерском имении Мурмуйжа и в 16-летнем возрасте (в начале 1738 года) вместе с тремя крестьянскими юношами был отправлен ко двору Эрнста Иоганна в качестве слуги. Он писал о первой встрече с герцогом в Петергофе: "сердце у меня билось так, будто хотело выскочить, однако столь же сильно я был поражен, когда он вышел к нам в своем утреннем халате из серебряной парчи. Заходящее солнце светило на его сверкающий утренний наряд, а его обращение было чрезвычайно дружеское и на нашем материнском, латышском языке. Приветствую вас, дети, сказал он, и это нас так потрясло, что мы стояли молча и по глупости не могли ответить на его вопросы -как долго мы были в пути, почему с нами так строго обошлись и есть ли у нас еще деньги. На ответ, что в дороге мы порядочно издержались, он велел лакею выдать нам по новому рублю каждому, сказал, что о детях будут и впредь заботиться, а также пожелал нам доброй ночи. Я был совершенно пленен этим милосердием.
Этот великий господин, который стоит высоко как некий государь, вел себя так дружелюбно и милостиво, будто бы он был подобен нам, а управляющий нашего имения в Латвии вел себя так подавляюще с нами, бедными латышами, будто он был каким-то полубогом ... он ко мне и позднее выказывал особое благоволение, так долго, как долго я имел счастье служить ему до самой Шлиссельбургской тюрьмы".

В 1730 году после смерти Петра Второго правящая клика России во главе с князьями Долгоруковым и Голициным посадила на российский трон Анну Иоанновну, надеясь, что пассивность новой императрицы позволит Верховному тайному совету хозяйничать в стране. Расчет, однако, оказался ошибочным. Уже через несколько недель императрица при поддержке Преображенского полка совершила переворот и освободилась от навязанных ей "Митавских кондиций", направленных на ограничение власти самодержавия в пользу высшей аристократии.


В 1732 году двор Анны переезжает из Москвы в Петербург. Бирон, ставший к тому времени уже графом, ехал верхом рядом с каретой императрицы. Как и в Москве, в Петербурге апартаменты Бирона находились рядом с комнатами императрицы. Большую часть дня Анна проводила в кругу семьи Биронов.

Привязанность Анны к Бирону, разумеется, не осталась незамеченной. Испанский посол без особой дипломатичности так охарактеризовал ситуацию: "Граф Бирон много лет верно служил ее величеству, исполняя в то же время обязанности супруга".

Впрочем, никаких прямых доказательств интимной роли Бирона в жизни Анны Иоанновны нет.

Характер Бирона

Бирон, безусловно, имел огромное влияние на императрицу, тем не менее, оно не было безграничным. Свое влияние на государыню Бирону удавалось сохранять не с помощью агрессивности, а благодаря своей исключительной способности приспосабливаться.

О характере Бирона судить трудно, поскольку непредвзятых свидетельств о нем почти нет.
Все противоречивые высказывания о нем обобщает Рюль, автор биографии Бирона, изданной в 1764 году: "Среднего роста, но необычайно хорошо сложен, черты его лица не столь величавы, сколь привлекательны, вся его персона обворожительна. Его душе, которой нельзя отказать в величии, свойственна совершенно поразительная способность во всех событиях схватывать истину, все устраивать в своих интересах и великолепное знание всех тех приемов, которые могли бы пригодиться для его целей. Он неутомимо деятелен, расторопен в своих планах и почти всегда успешно их исполняет.
 Как бы велики ни были эти преимущества, их все же омрачает невыносимая гордыня при удаче и доходящая до низости депрессия в противных обстоятельствах".

В первые годы правления императрицы Анны Иоанновны Бирон, будучи камергером, занимался организацией придворной жизни – назначениями на придворные должности, церемониями, приглашениями, регулированием расходов. Рассказывают, что он с неимоверным рвением торговался по мелочам с поставщиками двора. Впрочем, отсутствие у Бирона интереса к государственным делам – это легенда.

 Начиная с 1736 года внимание Бирона было приковано к строительству Рундальского дворца к которому в 1738 году присоединилось строительство Елгавского дворца.

Бирон вел переписку с архитектором Растрелли, на расстоянии руководил ходом строительства, изменяя планы архитектора. Переписка не была церемонной и вежливой.

12 июня конференция курляндского дворянства после смерти герцога Фердинанда избрала Эрнста Иоганна Бирона. Избрание было единогласным. Человеком, которому Бирон частично доверял был доверенный Бирона, посол России в Варшаве барон Герман Карл фон Кайзерлинг.

Незадолго до смерти Анны Иоановны, Бирон был назначен регентом при малолетнем Иване. Российский сенат присвоил Эрнсту Иоганну титул высочества вместе с суммой в 660 000 рублей годовых на издержки: Анна Леопольдовна и принц Антон Ульрих получили только 200 000 рублей. Резиденция правителя была в летнем дворце, на фронтоне которого был установлен большой кованый из меди герб герцога.

Закат карьеры

В 1740 году незадолго до своей кончины Анна Иоанновна завещала престол двухмесячному Иоанну Шестому Антоновичу, назначив регентом при нем Бирона. Регентство Бирона продолжалось всего лишь 22 дня.

В 1740-м 47-летняя Анна Иоанновна скончалась. По легенде, за сутки до смерти она повстречала в коридорах дворца собственную смерть в облике самой себя. Понятно, что Эрнста Иоганна быстренько отодвинули от российского трона.

 Его ненавидели за «онемечивание» России, современники отмечали, что по жадности и корыстолюбию он превзошел самого Меншикова. Известно, куда угодил светлейший — в Сибирь. Туда была уготована дорога и «этому выскочке».

Страшная ночь

Казалось, Бирон непотопляем. После кончины Анны Иоанновны удержался во власти, в 1740 году стал регентом при младенце императоре Иване VI Антоновиче, то есть, первым человеком в империи. Это злило, возмущало русское дворянство. Даже немцы на русской службе недолюбливали соотечественника. Среди них фельдмаршал Бурхард Кристоф фон Миних, хотя своих чувств вельможа не показывал.

9 (20) ноября 1740 года Миних отведал вкусные кушанья у Бирона, даже тосты в его честь произнес, вино было отменное, настроение приподнятое. Попрощались.

Настала ночь. Сотня гренадеров с тремя офицерами Преображенского полка, посланные Минихом, ворвались в спальную комнату Бирона. Стащили испуганного вельможу с роскошной кровати, побили ружейными прикладами. Тот отчаянного звал на помощь, кричал. Вынесли Бирона в полуобморочном состоянии на улицу, бросили в крытую повозку и увезли в Шлиссельбургскую крепость.
 А когда несчастный пришел в себя, его стали бить кнутом.


Бирона обвинили в захвате регентства путем обмана, в стремлении завладеть российским престолом, в том, что он ускорил кончину Анны Иоанновны, заставляя ее ездить в худую погоду, в отсутствии религиозности, в том, что он ввел «малослыханные жестокости», усилил шпионаж и др.

 Бирона приговорили к смертной казни через четвертование.

Столь ужасное известие получили его жена и дети. Слезы, отчаяние, проклятия на обидчиков сменились слабым утешением.


 Более того, фаворита отправили сначала в крепость Шлиссельбург, потом в Сибирь, в жуткое место ссылки важных персон - село Пелым. За супругом в эти болота и холода последовала его верная Бенигна.

Привыкшие к роскоши, Бироны терпели тяготы дороги.

 Сыновья связали свою судьбу с военной службой, потому не роптали.
Старший Петр еще с восьми лет от роду был пожалован в ротмистры минихова кирасирского полка. В 1739 году отец сватал его за принцессу Анну Леопольдовну, но неудачно. Она же теперь — императрица! Вот гримасы судьбы…


В Пелыме для Бирона по плану Миниха был сооружен деревянный дом, но он в скорости сгорел, и ссыльным пришлось поселиться у воеводы. В прислуги выделили двух лакеев и двух женщин. Столь быстрый переход от могущества к ничтожеству надломили Бирона. Он сделался мрачным, пал духом. Часто сидел в своем зеленом бархатном кафтане, подбитым соболями, подумывая о смерти.

Меж тем к власти пришла Елизавета. Дочь Петра Великого не имела к Бирону претензий, ей даже вспомнилось, что он откликнулся на ее просьбу в повышении денежного содержания. В 1742 году семейство герцога перевели в Ярославль. Прибавили жалование. Из Петербурга прислали Бирону слуг, лошадей (их он просто обожал, отлично разбирался в породах) и охотничьих собак. Герцог воспрянул духом, стал выезжать на охоту.

Дочь Бирона Гедвига-Елизавета не выдержала домашние кошмары, сбежала в Петербург, приняла там православие. Ее крестной матерью стала сама императрица Елизавета.

Наконец, Эрнест-Иоганн дождался приятных вестей. Петр III приказал привезти его в столицу, вернул знаки отличия, но не отдал Курляндское герцогство.


 Но лишь Екатерина Вторая вернула Бирону герцогство Курляндское (правда, на очень жестких условиях) и позволила ему вернуться в Елгаву, от чего семейство Бироново возликовало.

Бирон не был злодеем, он был продуктом своего времени.
 Курляндец любил деньги как таковые, игру в карты, лошадей.

 При этом курляндский вельможа фактически руководил Россией на протяжении 10 лет. Справедливости ради добавим, что ни гроша из казны он не своровал (это было доказано следствием после его ареста) - ему все сами давали, дарили, вручали. Такой вот невероятный баловень судьбы, который сумел извлечь максимальную выгоду из своих внешних данных и способностей - кстати, не первый и не последний в истории.

«…чудная судьба Бирона, из ничтожества возведенного на престол, с престола низверженного в Пелым, из Пелыма снова достигшего престола и умершего в том самом Митавском дворе, где впоследствии жил тоже в ссылке Людовик XVIII… Какие чудные игры счастья, какие чудные сближения!» — написал век спустя историк И. Завалишин.


В 1769 году Бирон передал курляндский престол своему сыну Петру. В 1772 году Бирон в возрасте 82 лет скончался от сердечного инфаркта.


Саркофаг

В 1773 году герцог упокоился в деревянном гробу. В 1784 году был изготовлен медный саркофаг, одновременно с саркофагами герцогини Бенигны и мертворождённого первенца герцога Петра. Все саркофаги изготовили мастера из Данцига Й.Д. Пепих и Г. Кауфман. На крышке герцогского саркофага была установлена золочёная табличка с рельефным гербом герцога. Деревянный гроб был драпирован тёмно-коричневым бархатом, украшен золочёными ручками, кистями и шнуром.

Герцогская усыпальница сильно пострадала в 1919 году и после Второй мировой войны. Из одежды герцога сохранились коричневые бархатные брюки и рубашка, у которой пропали кружевные жабо и манжеты. В 1990 году, к 300-летию герцога, была проведена реставрация саркофага и возобновлена бархатная драпировка. Работы финансово поддержали потомки герцога из Германии.


Когда был вскрыт гроб Эрнста Бирона в склепе Митавского замка, выяснилось, что отлично забальзамированное тело Эрнста Бирона оказалось на удивление сохранным. Покойник словно спал в кафтане из коричневого бархата с нашитой на груди российской андреевской звездой.


Впоследствии, комментируя тот факт, что всю ответственность за политику Анны Иоанновны возлагали на Бирона, Пушкин отметил: "Он (Бирон) имел несчастие быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа".

Бирон упорядочил придворную жизнь, боролся с пьянством, которое Петр I буквально навязывал русским сановникам. Бирон прекратил ряд процессов, касавшихся чародейства. В отличие от Анны Иоанновны, он не верил в предсказания, гадания и прочее. Он также был чужд религиозной нетерпимости. Но православные его ненавидели за репрессии против церковников, хотя эту жесткую политику вел архиепископ, малороссиянин Феофан Прокопович.




«…Бирон с женою и тремя детьми, помещаясь в скверном деревянном домишке, окружен был 40 чел. караульных. Солдаты спали с герцогом в одних комнатах и до того дерзко обращались с ним, что он снабжал их пищей, питьем и деньгами, чтобы только задобрить; на это шло у него каждый день 16 р., а между тем «ни у кого из семейства не было ни одной цельной сорочки на теле», — сообщает историк XIX века Е. Кузнецов.



Наконец, Эрнест-Иоганн дождался приятных вестей. Петр III приказал привезти его в столицу, вернул знаки отличия, но не отдал Курляндское герцогство.

Екатерина Великая позже восстановила его на троне в Курляндии, от чего семейство Бироново возликовало.

«…чудная судьба Бирона, из ничтожества возведенного на престол, с престола низверженного в Пелым, из Пелыма снова достигшего престола и умершего в том самом Митавском дворе, где впоследствии жил тоже в ссылке Людовик XVIII… Какие чудные игры счастья, какие чудные сближения!» — написал век спустя историк И. Завалишин.




Бирон упорядочил придворную жизнь, боролся с пьянством, которое Петр I буквально навязывал русским сановникам. Бирон прекратил ряд процессов, касавшихся чародейства. В отличие от Анны Иоанновны, он не верил в предсказания, гадания и прочее. Он также был чужд религиозной нетерпимости. Но православные его ненавидели за репрессии против церковников, хотя эту жесткую политику вел архиепископ, малороссиянин Феофан Прокопович.

Во всех бедах винили лютеранина, иноземца Бирона. И действительно, с народа жестоко взыскивались увеличенные подати и недоимки. Горько было всем: от простолюдина до аристократа.

Время правления Анны Иоанновны заклеймено именем «бироновщина».



Любопытно, что в 1765 году к нему в Митаву прибыл «в виде важного господина» знаменитый авантюрист Казанова, который направлялся в «Московию, страну гостеприимства и подобострастия». Семейство герцога оказало ему радушный прием.

Казанова так вспоминал эту встречу: «…вечером меня представили герцогине, супруге известного Бирона, прежнего любимца императрицы Анны. Это был старик, уже несколько сгорбленный и плешивый. Всматриваясь в него поближе, видишь, что когда-то он был очень красив. Танцы длились до утра. Красавиц было множество, и я надеялся за ужином поволочиться за какой-нибудь из них, да не удалось. Герцогиня, подав мне руку вести ее к ужину, усадила меня за стол из 12-ти приборов, за которыми восседали все пожилые вдовствующие особы».

Когда Казанова покидал Митаву, Бирон дал ему роскошный экипаж доехать до Риги, снабдил рекомендательным письмом к принцу Карлу (своему сыну) и вручил 400 талеров.

 Потомки

Эрнст Иоган Бирон, герцог Курляндский (нем. Ernst Johann Karl Oskar Eitel Friedrich Peter Burchard Biron von Kurland; род. 6 августа 1940 года) — глава княжеского рода Биронов и титулярный герцог Курляндский, глава дома Биронов, почётный гражданин Сыцува, председатель Общества Силезского дворянства. Потомок Эрнеста Иоганна Бирона и правнук Кайзера Вильгельма II Гогенцоллерна. Сын Карла Петера Бирона фон Курляндского и Херцелаиды фон Гогенцоллерн.



Он родился в Берлине и был старшим сыном принца Карла Бирона фон Курляндского (1907–1982) и принцессы Херцелаиды Прусской (1918–1989), дочери принца Оскара Прусского. Его мать была внучкой императора Вильгельма II и императрицы Августы Виктории.

По образованию физик, исследователь Института Макса Планка.

28 февраля 1982 года принц Эрнст-Йохан после смерти отца унаследовал пост главы семьи Биронов. Он также является Почетным кавалером Ордена Святого Иоанна, а с 2008 года - Почетным членом Силезского дворянства, которым он был признан в 1940 году и чьим нынешним крупнейшим лидером является его двоюродный брат принц Оскар фон Прусский.

Он имеет право наследовать британский престол через дочь королевы Виктории, королеву Викторию.