Притча о хранителе времени

В тиши часов, где стрелок мерный бег
Отсчитывает время не спеша,
Живёт седой, как первый зимний снег,
Хранитель времени, великая душа,
И каждый год, когда сбывает век,
Он время замедляет, чуть дыша.

В маленькой часовой мастерской на площади Циферблатов работал мастер Григорий Андреевич. Его окружали сотни часов – от крошечных карманных до величественных напольных. Казалось, само время жило здесь, переливаясь из часов в часы золотистыми песчинками. Но в декабре мастерская становилась особенной: маятники начинали качаться не в такт, а стрелки порой замирали, словно задумавшись.
Григорий Андреевич знал главный секрет времени – оно умеет растягиваться, как старая часовая пружина, если этого очень хочет детское сердце. В предновогодние дни к нему приходили взволнованные родители с самыми разными часами. "Не успеваю," – вздыхала молодая мама, протягивая изящные часики. "Столько нужно сделать до праздника..." – хмурился папа, показывая старый будильник.
Мастер не просто чинил механизмы – он настраивал их особым образом. После его работы время начинало течь иначе: магазины каким-то чудом оставались открытыми чуть дольше, нужные люди встречались в самый подходящий момент, а заветные подарки находились в последних экземплярах.
Однажды под вечер в мастерскую зашёл высокий человек в красном пальто. Его серебряная борода мерцала в полумраке, как снежинки в свете фонарей. "Ты даришь им то, что дороже любых подарков – время," – сказал он, разглядывая старинные часы. "Продолжай. Ведь иногда родителям нужно всего несколько дополнительных минут, чтобы сотворить настоящее чудо."
Теперь в канун Нового года мастерская Григория Андреевича становится убежищем для спешащих. Здесь время течёт по-особенному: то замедляясь, как густой мёд, то ускоряясь, как горный ручей. И когда очередной родитель, взглянув на часы, облегчённо вздыхает: "Всё успел!", старый мастер улыбается, зная, что где-то в городе ещё один ребёнок дождётся своего чуда.