Сплетни гнилой интеллигенции

Мы с Василием Ивановичем Лепиловым – двоюродные братья из крестьян, староверы. Мне было 11 лет, когда наша тётя Акулина, старше меня на 20 лет, стала мне кумой. Мы этого Васичку, которому сейчас 69 лет, при росте 1м 65 см, с весом 120 кг, крестили в Куничской церкви.

Батюшка, отец Софроний, положил мне в простынь кричащего младенца, будущего трудолюбивого резчика по дереву. Небольшая уютная однокомнатная квартира обставлена резной, превосходно сконструированной мебелью. Как ведут себя дуб, ясень, бук под его резцом, Василий смог бы написать книгу. Но он не пишет и ничего не читает. Некогда. От резьбы отвлекается живописью. Для современного мещанина скопировал «Неравный брак» худ. Пукирева. Сегодняшних неравных браков достаточно для хлебушка, поэтому он постоянно в работе. На вопрос: «Чем занят?» - отвечает: «Работаю, работаю».

Знаменитый скульптор Трубецкой (Паоло) лепил Льва Толстого, сидящим на лошади. После сеанса скульптор мыл руки от глины и торопливо уходил. Лев Николаевич. Как все писатели прошлого, настоящего и будущего, горел тщеславием обязательно увековечить себя в автографе. Знаменитому скульптору (русскому Родену) аккуратно клал книжечку на видном месте, возле умывальника. Но скульптор торопился, мыл руки и вновь уходил без книжки.

Честолюбие мирового писателя было поражено. К нему за тридевять земель шли паломники-толстовцы, читатели-почитатели, чтобы хоть узреть гения, не говоря о том, чтобы получить автограф и жить этим счастьем оставшуюся жизнь. Набравшись смелости, Лев Николаевич напомнил Трубецкому, что тот забывает третий раз взять книжечку. Гениальный скульптор не стал пресмыкаться перед гением Толстого, ответил: «Я – скульптор, зарабатываю на жизнь скульптурой, читать мне некогда. А вы – писатели, вы и – читатели, что пишите, то и читайте сами».
Толстой не растерялся, тут же ответил: «Вообще-то верно. Писание и чтение романов – удел праздности и безделия».

Василий, мой крестник, донимает меня вопросами. «Кто, сколько, когда заплатил тебе за эту писанину? Кому пишешь? Когда, где и кто читает твои стишки?.. Что тебе дают союзы, тусовки, сходки с чаепитием у жёлтого чайника? Сколько книжек продал?..»

А я стыжусь. Молчу. Дарю без денег и надежды на хвалу и на критику. Материальной пользы от даров не вижу и не слышу. Признаюсь крестнику, что мы, пишущие, сами издаём свои вирши, сами больше всех читателей их читаем.
Чтим себя, тешим себя, что мы уже – чуточку Львы, Алексеи и Фёдоры – сознаём, что далеко не Толстые, а т;лстые и умом худые.

Николай Александрович Морозов, народник, за участие в покушении на Александра II  отсидел в Шлиссельбургской крепости 25 лет. В советское время академик, научный писатель и поэт. Написал историю вероятного возникновения Апокалипсиса. Жил 92 года. В рабочий коллектив принёс свою книжечку для ознакомления. Через неделю пришёл в коллектив для обсуждения содержания книги, спросил: «Ну как, читатели? Есть вопросы?..» Старший – бригадир – ответил: «Да чтось читалось, да только бумага была хороша для самокруток, так книжечку на самокрутки и извели товарищи рабочие». Наши книжки для самокруток не пригодны, у них хорошая толстая бумага. Она – наше спасение. Нас не забудут: товарищей рабочих давно уже нет, и никто самокруток уже не делает.
Август 2023
Ф. Каунов