Торопит ноябрь, топочет, Каблук пробивает в луже Л

А Пётр, привратник Рая,
Надёжно запрет ворота
И строго тряхнёт ключами -
Такая, мол, брат, работа.
Павел Шаров.

Торопит ноябрь, топочет,
Каблук пробивает в луже
Лёд тонкий - остался с ночи,
Лёг звонкой, прозрачной стужей.

Легка, рассыпается стружка,
Ледка молодого не жалко.
Под вечер зима-старушка
Подкрепит - ни шатко, ни валко,

Но крепче, и крепче с каждым
Днём корка слюды слоистой.
И станет нечем однажды
Жажду залить со свистом.

Хрустит, крошится и режет,
Раскалывается, шелестит
Вода застывшая. Скрежет
Стоит и топот копыт

Ангелов, падших на землю,
Живущих, нарекшись людьми.
Что делать, и это приемлю,
Заложница утлой ладьи.

И, уткой по льду, раскорячась,
Бреду вперевалку,  боясь
Упасть, с троп свернуть, накосячить,
Нарушить привычную связь.

Под лёд провалиться опасно,
Не менее страшно - среди
Отчаявшихся и страстных...
Подальше, и - не наследи!

Хромая обычная утка,
Но если найду полынью,
Иль крылья расправлю - в минутку
Забуду заботу свою.

Взовьюсь над дрожащею массой,
Иль просто, уплыв, отдалюсь,
Толпиться пред призрачной кассой
Не стану -  откроется шлюз,

И хлынет поток животворный,
Растает стеклянный каркас.
Стекляруса блеском притворным
Рассыплется крепость тотчас.

Привратник прищурится, звякнет
Огромною связкой ключей.
Быть может, и сжалится. Крякве
Приснится источник. Ничей.