Подборка в общий сборник 2025

Над Казанью завис снегопад.
А сердца, это белые голуби.
Полетят, полетят, полетят,
Над кремлём и крещенскою
                прорубью


В ночь уходят друзья, без особых затей,
Окликаю, а их уже нет!
Только строчки бегут в череде новостей,
Только строчки в ладонях, ей, ей!
Растворились, расплылись в туманной дали,
И как ангелы в небо ушли от земли.


Любви и славы я не нажила,
Их обходила я, как горе, стороною.
Я, день за днём к себе,
             как к Богу шла,
Терзаясь бесприютностью людскою.
Взойди, взойди!Голгофа, чернь ждала,
Как дорого досталось сердцу знанье.
Но я себя на Крест не отдала,
Ни нищим, ни слепым на поруганье.


Дудеть в одну дуду, быть может и не ново,
Но бьётся рыбой слово, попробуй удержи!
Мгновенье не вернуть, любой об этом знает,
Там смерть, тут нищета, да и болезнь
                терзает.
Всего не объяснишь в такой то круговерти,
За полу держит чёрт, чтоб не шагнул
                в бессмертье!
            
За все мои грехи Создатель не накажет,
Коль слово уроню, на ушко Он подскажет.


Я вся в ожиданьи пасхального чуда,
Смеётся тряпичный Пьеро.
Возносится Пасха средь вешнего гуда,
И пчелы летят на вино.


Родное слово русской речи, как первоцвет на поле сечи,
Как горний свет для мудреца, как острый меч в руке Отца.
Как день сияющий в деннице, как тень упавшая на лица.
Как майской ласточки полёт, как радость, что в сердцах живёт!
Ни элина, ни иноверца...один великий русский род,
Один единый крестный ход.


Снов туманные воскрылья,
По утрам качает ветер.
В мёртвых кронах птичьи перья,
В очаге холодном пепел.


Мне не писал никто сонетов,
В поля легейские не вёл.
И дни мои упали в нетто,
И год не узнанным прошёл.


Песнь запоют свою ветра,
Весна ворвётся в окна, двери.
И будет хаос льда и сна,
Иной язык, что мне неведом.


Чашка разбилась, солонка пуста,
Тихое счастье, как орден с куста!
Льётся молитва водой ключевой,
Годы стоят за спиною стеной.


И нет в любви безудержной подсказки,
И меркнут все мои стихи и сказки.
Когда уносит к дальним берегам...
Не верь словам моим, не верь глазам.
Зачем нам этот бесконечный день,
Когда поднять ресницы лень.
И пеленает нега и печаль,
И ничего ушедшего не жаль.
Сплестись, как в синем море
                осьминоги,
Не ведая, забыв земные сроки.
И пусть качает и уносит в даль...
Пока с концами не занёс февраль.


Говорю на прямую с Богом,
Оболгут, уничтожат люди.
И молчит - голова на блюде,
И не спорит с свирепым веком.
По весне заалеют маки,
Где на землю кровь просочилась.
И исчезнут навек во мраке,
Дни, в которые я родилась!


Остаться в одиночестве своём,
Немодной слыть, суровой и усталой.
И догорать...холодным тёмным днём,
И находить большое в самом малом.


Ты, кто такая? - бросили в лицо...
Пошла отсюда!  - и пошла я, лесом,
равниной русской, и взошла луной,
над тихоструйным и зелёным плёсом.


Мне облепили пластырем лицо,
Стянули марлей рот, глаза и уши.
Не голова живая, а яйцо!
Безмолвье тьмы,
        что есть на свете хуже?


Ветер гуляет в осенних садах,
Бабы детишек несут на руках.
Что им достанется, горечь иль мёд,
Орден героя иль взорванный дзот?
Ветер гуляет в осенних садах,
Бабы детишек несут на руках.



Я не хочу ни помнить и ни знать,
Высокое к высокому по духу!
Ты, будешь врать,
         ты будешь жалко врать,
А я уйду, по морю, как посуху!


Пролейся, ты же дождь осенний,
И ночи стылой стань черней.
Ведь только правда неизменна,
Вся боль живая только в ней!


Он идёт и кивает "голодным" дням,
И зиме говорит: - " Ничего не дам!"
Он не верит в бога, не верит снам,
"В этом мире кровавом, решаю сам!"
Выпьет кофе, коньяк...что ему молва?
И начнёт не спеша, смаковать слова.


Спустилась вечности завеса,
Не чаю божьего лица.
Увы мне...тёмны небеса,
Дрожит душа в груди,
как птица.
И воздыханий скорбных слёзы,
В них умирают, облетя,
Любви поруганные розы,
Помилуй, господи, меня!


Ужель, мне быть, как Иисус распятым?
Молчать...лишь слышать твёрдый стук шагов?
И умирать в 2025-ом,
Друзей не отличая от врагов.


Если я забуду

Писала, жгла... и возносилась с дымом,
В моих кострах пылала береста.
И в поединке том, неумолимом,
Любовь рождалась с чистого листа.
Да, есть ли кто роднее и знакомей,
В каких наречиях затерялся род...
Что жизнь висит пушинки невесомей,
Над блеском храмов и пустыней вод.


Слова улетают, как дым,
Тела пеленают химеры.
Упиться дыханьем твоим,
Утешиться верой без меры.


Когда развеешь пепел на ветрах,
Любви нелепой, горестной и жалкой,
Стоящей на крови и на слезах,
С лицом под погребальной маской.
Когда развеешь... не беги во след,
Дыханьем отлетевшим не дыши.
Её здесь нет, её здесь больше нет!
И, что осталось от твоей души?


Не возвращайтесь на руины,
Котомки слёз взвалив на спины.
Очаг холодный не разжечь,
Костьми на пепел, что ли лечь?
Не вспыхнет яро жар священный.
О, жалкий мир, жестокий, тленный,
Буть проклят, кто тебя создал!


Не красить губы, ни чернить бровей,
досталось мне от Родины в наследство.
Ворвалась в суету крылатых дней,
на стройку века, прямиком из детства!
Я, юность свою числю по часам,
КамАЗа... и верней, поверьте, нет их.
Отсчитывают день по голосам, по смеху,
И серьёзным нашим лицам.


Но было же, было, но было пальто,
Вот только не грело в морозы оно.
Осеннее, синее, где морцишор,
Сияющим инеем был окружен!
Я, в нём прошагала, сто дней до весны,
С любовью, надеждой...сквозь белые сны.


Платочек

Полощет белую рубаху,
Апрельский ветер молодой.
И твой платочек сдёрнув с маху,
Несет  и кружит над водой.
Шагну за ним, поднявши брызги,
В сиянии солнечных лучей.
Но, ты целуешь, крепче жизни!
И стал, как птица он, ничей.


Какой ценой даётся нам победа,
над старостью...
И верно быть беде!
Но, как горжусь я этим днём
бесценным,
И, как борюсь,
чтобы остаться в нём!
Как на войне,
приказ мне отдан "выжить!"
Пиши, не трусь!
И отступает смерть.
Сияет Русь, сияет Русь,
сияет!
Держись поэт,
пусть светлой будет грусть!


Гнездо пустое, скрип ветвей,
Лик вечности в озёрах дней.
Зима на кончиках ресниц,
Как не упасть пред нею ниц?


Эти скудные ночи, туманные,
Спят холмы под луною багряные.
Не приглажены, скорбны их лица,
Жить в глубинке и не удавиться?
Выступают дома из мрака,
Тишина, лишь порой собака,
Потревожит ночную тьму.
Спят, не нужные ни кому.
Встанут утром и на работу,
И несут, всяк свою заботу.
По полям, да осенней стыни...
От мальца до старухи Нины.


Гуляла, топтала траву - мураву,
Чтоб в сердце угасло томленье.
А, ивы шумят на заволжском ветру,
И луг полыхает в цветеньи.
И уточка тихо плывёт в камышах,
И месяц бродяга висит в облаках.
И смысл обретаешь в оживших словах,
Полынную горечь неся на губах.


Бродишь в тихих потёмках,
Шуршат мотыльки.
Ох. да ах, ох, да ах...
Мне шагать не с руки!
Заблужусь до рассвета,
В вишнёвых садах,
В соловьиных печалях
И прожитых днях
Затоскую, заплачу,
Потом рассмеюсь...
Словно в кроткую юность,
На время вернусь.


От Лю...

"блю, блю, блю, кораблик",
Вот летит журавлик
к дому твоему, к сердцу твоему!
Мне трещит сорока,
что зима до срока...рядом, за версту.
Сгинули ромашки, с неба без промашки,
снег летит на плашки, старенькой скамьи.
В Храме нет пророка, не хватает вдоха,
не хватает счастья, веры  и любви.


Где ожог ветерка,
И пальто нараспашку?
Кама, чьи берега,
Отданы под ромашку...


Сегодня выпью я за тех, кто не бежал в страну чужую,
За голубиный тихий свет, за землю русскую родную.
Смиренно жил, несытно ел...под пулями не клял мессию,
А матерился и зверел, грудь подставляя за Россию!


Ночи мои полновесные,
Кружат, как бабочки - сны.
Где вы? Бежавшие быстро,
Юные годы мои?
Писем не читанных листья,
Ветер поднимет до звёзд.
Жаль моя, бусинка алая,
Среди покинутых гнёзд.


Побудь со мной наедине,
Нахохлившейся, мудрой птицей.
И только ночь, и снег в окне,
Губам дрожать, а сердцу биться.
Суетны жесты и слова,
И всё земное не годится.
И поцелуем не напиться,
Не дай то бог, пойдёт молва.


И вопьётся тоска,
И сожмёт до предела.
Оборвётся строка,
Словно сердце не пело.


Когда гуляю я во мраке,
Страшусь! И чёрта, и собаки!
Не различит и божья мать,
Где тень, а где ночная тать.


Прости меня душа за век пропащий -
За ссудный день и мрак души Иуды.
За недосвет небес и столб стоящий,
За все грехи бессмертной ,
                древней Чуди.


Азохин вей!

Раздвинув тучи, взгляд на Кремль московский,
Изрёк Господь, что махер Сагаловский,
Слагает песнь свою, как соловей,
И славит праздник богоданных дней!
Да, Сагаловский истинный еврей,
Когда поёт, грустя,"Азохин вей"!


Много чудес на свете,
смотришь, едва дыша,
Снег, что качает ветер,
падает не спеша.
Тени у горизонта,
голубь - карниз у плеча.
Столько надежд и печали,
а воробьи кричат.


Сегодня я гуляю!
Как раньше налегке.
Тетрадка со стихами,
В походном рюкзаке.
Сегодня я гуляю!
Вернуться не спешу.
Я юность провожаю,
Платочком в след машу!


Меня ты вспомни без печали,
Как день, которого уж нет.
Меня ты вспомни, как вначале,
Тебе глядела молча в след.
Наверно, стоит улыбнуться,
И не считать ушедших лет.
Наверно, стоит удивиться,
Что так же светел белый свет.


Из снега вырастают ледники,
Подсолнухи, что молодцы под солнцем.
Их, осенью низвергнут с крутизны,
И головы им срубят инородцы.


Под снежной шапкой зимний лес,
И солнце на вершинах млея,
Бросает розоватый свет,
И ели стонут, коченея.
Лежат высокие снега,
И речка словно обмелела.
Где гладь воды, где берега?
Всё мёртво, тихо,
              в царстве белом.


Ранние зазимки

Л.Н. Толстой. Война и мир. Том второй. Часть четвёртая.
II
 " Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю,"

Мои соратники уходят,
Оставив кисти и перо.
Их, в небо ангелы уводят,
Их, в ад ведёт смешной Пьеро.
Ушли, как есть, не оглянувшись,
Туда, где в сборе вся родня.
Пропели песнь и не запнулись,
Забыв, как зазимки, меня.
Метель мела и лютовала,
Душе хотелося тепла.
Я с ней, бессменно, зимовала,
Стихи рвала, писала, жгла.