47. Воспоминание царя и знакомство с лабиринтом

Может быть… ты могла спасти меня тогда, Ариадна. Одним словом, одним жестом жрицы. Но я просил тебя не делать этого. «Они верят мне» , говорил я. …Как будто вера — это канат, на котором можно удержать падающего….
Ты смотрела на меня не как на героя, Не как на избранника судьбы, Просто как на человека, И отпустила. Не потому, что поверила в мою клятву, а потому, что любила. Именно за это я и любил тебя. Не за силу. Не за мудрость. За то, что ты видела меня — не тем, кем хотели видеть они. А тем, кем я был.

Мы жили в бычьем дворе — городе, запечатанном внутри дворца, где жизнь была заключена в смерть. Но это был не просто город — это была гордость, бурлящая, неистовая жизнь. Кто однажды её коснулся, тот носит её след до самой смерти. У меня уже седая борода, а я всё ещё говорю о бычьем дворе, будто он стоит на месте, и я могу туда вернуться.
Я был потрясён, увидев сколько там юношей и девушек — таких же жертв, как и мы. Оказалось, смерть в лабиринте — не просто убийство…. Это игра… Некоторые возвращались живыми, и каждый рассказывал о своём лабиринте: одних ждали реки огня, сжигающие всё живое, других — змеи, третьих — чужеземцы с холодным оружием главное, что я понял: лабиринт постоянно меняется и для каждого — своё испытание.
Нас начали тренировать: прыжки, удары, владение мечом. «Зачем жертвам оружие?» — спросил я. Жрецы и те, кто уже побывал в лабиринте, ответили: Минотавр не хочет убивать безвольных. Ему нужна игра. Ему нужно зрелище — страх, борьба, агония умирающего…
Во второй месяц тренировки мы впервые увидели, как открывается лабиринт. С высоты, в строго определённых местах, можно было наблюдать за всем происходящим. Напротив входа возвышалась позолоченная ложа богини увенчанная короной из священных рогов. По бокам — места для жриц.
Затрубили рога. Двери лабиринта распахнулись. И появилась она.
Ариадна. Я помнил её… — прямую, как полевая лилия, с округлыми бёдрами и талией, которую можно обхватить руками…. Но теперь она была вся в золоте, лишь немного проглядывала красная ткань платья…. На голове — диадема с золотым леопардом. Если б она не двигалась, я принял бы её за ювелирное изделие.
К лабиринту подошла команда — пятнадцать юношей и девушек, такие же, как мы…. Они обошли арену, выстроились перед ложей, отдали честь и хором произнесли на древнем критском:
— Приветствуем тебя, богиня! Мы салютуем тебе мы, которые пришли умереть Прими жертву.
Ариадна кивнула.
Они вошли в лабиринт — и один за другим исчезли, будто растворились в камне.
Мы смотрели сверху…. И вдруг — на арену вылетел юноша, кажется его звали Актор. Он только успел вскочить, как из-под земли вырвался чёрный Бык — громадный, с огненными глазами это был минотавр и ринулся на него. Актор метнулся влево — и ушёл с линии атаки…. Бык остановился, растерялся… Но тут же развернулся и ринулся снова….
Актор побежал навстречу — ускоряясь, как в беге за жизнью…. Уже почти рядом — он повторил финт: влево…. Но Бык был не зверем Он был разумом тьмы…. За миг до столкновения — изменил траекторию….
Рог вонзился в живот, как копьё, прямо под поясом…. Не знаю, кричал ли он …. Бык швырнул его через себя. Тело упало на песок с огромной красной дырой.
Следующая жертва появилась на арене словно с неба — светловолосая девушка, гибкая, как лань. Она упала у самой стены, не пострадав, и медленно поднялась. У стен стояли копья, мечи, даже луки — всё то чем можно защититься или убить.
Она двинулась к оружию…. Всё было иначе, чем в прошлый раз…. Ни грохота, ни рёва… — только тишина и её шаги по песку. И вдруг — одна из стен бесшумно открылась. Из тьмы вышел лучник…. С бычьей головой…. Его стрела полетела прямо в сердце девушки.
Я не знаю, какие боги были с ней в тот миг. Но она успела. Пальцы метнулись — и стрела оказалась в её руке.
Стена закрылась, как не бывало.
Она подхватила короткий скифский лук и колчан со стрелами…. В три прыжка… — и она в центре арены…. Замерла. Пальцы наложили стрелу на тетиву…. Она была готова….
И тут — за её спиной, без звука — открылась другая стена. Тот же лучник. Но он не успел даже натянуть лук.
Стрела девушки вонзилась ему в плечо.
Рёв разорвал тишину — звериный, яростный, полный боли и гнева. И сквозь этот рёв прозвучало:
— Довольно!!!
Мы замерли…. Это был голос Минотавра. Не приказ, Не угроза, Признание….
Так мы впервые поняли: лабиринт — не просто смерть…. Это испытание…. И если ты сильнее страха, если ты быстрее, хитрее, живее — ты можешь выжить….
Из пятнадцати, вошедших в лабиринт, вернулись только шесть. Трое — с ранами. Шестеро погибли.
Нам сказали: если жертва тяжело ранена, жрецы решают её судьбу. Но почти всегда это — смерть. Милосердие здесь не в почёте.
— Кто следующий? — спросил я у одного из жрецов.
— оракул укажет, — ответил он — Бывало, что кого-то не звали годами. Но после такого, почти все погибали.
И я понял: ожидание — тоже часть игры. И, быть может, самая жестокая.