Китайские мандарины

###

Аутентичный Китай — это и сказка, и загадка. Китайцем был Синдбад-мореход, а само понятие - «Син» стало для Азии 17 века, а потом и для Европы общепринятым названием целой страны, закрытой для посторонних. Однако «Син» - это вовсе не название, это значит - «Цин», а «Цин» - это фамилия правившей в Китае императорской семьи. Дело в том, что у страны Китай как бы вообще нет названия. Китайцы называют себя «Хань». А страна, в которой они живут, в разные эпохи называла себя по-разному, и сейчас называется «Джун-го», то есть «Серединное государство». Учёный Сым Цянь, легендарный историограф Ханьской династии правителей, считал Китай страной восьми гор ... Поэтичное название, не правда ли?

1. Мандарины.

Есть такой сорт людей, которых сложно считать людьми. По облику и психотипу — это обслуживающий персонал. Это как бы клерки и менеджеры. Их легко покупают и продают за деньги и «блага жизни», и они прислуживают практически любой власти. Но они намного сложнее клерков и менеджеров. Вы их кормите, и поэтому они будут рядом с вами, но - как только вы перестанете это делать, то они изменят к вам своё отношение. И, даже если ты кормишь их с ладони, то всё равно никогда не узнаешь, что они замышляют на самом деле, и что о тебе думают. Вчера они – волки, завтра — овцы, позавчера были баранами, а послезавтра станут верблюдами. Ваше хорошее к ним отношение может стать вашим же приговором, а секреты, которыми вы делились с ними, будут вынесены на всеобщее обсуждение ... Нет, они вас не свергнут! Вы же их кормите, так ведь? Но этих людей характеризуют злость, ложь и беспринципность. Они всегда в «игре», а вот тебя они могут из «игры» удалить. Для них есть какая-то дружба и даже есть какие-то родственные связи, но ты — вовсе не друг и не родственник, если дружить с тобой им больше не выгодно.

Это называется «трайбалистическое сообщество», и, как с ним бороться, знает только сама жизнь. А жизнь — мудра. В известных ситуациях лучше сразу сказать «нет», чем кормить этих людей и называть каждого из них своим другом. И не надо страдать и беситься, замечая зло и измену с их стороны! Не надо! Ты сам нажил этих паразитов. И лучше сказать «нет» всей этой жадной публике и убрать от них все «блага». Пусть попрыгают. В конце концов, друг-друга они боятся гораздо больше, чем тебя, правильно? Но они могут предпринять попытку порвать тебя на части - да, могут! Запросто! Но куда лучше получить удар в лицо, чем в спину. Лучше один раз с ними сразиться, чем и дальше жить в жалких иллюзиях «мира» и «согласия» и пребывать в страхе, едва прикрытым «официальной частью» государственного протокола.

Как говорят в таких случаях на Востоке, «лучше тысяча врагов за стенами дома, чем один враг внутри».

Император Пу И был совсем маленький и он не был готов сразиться со всей придворной нечистью Пекина и ничего не знал о международной обстановке. Международные дела ему зачитывал с листа бумаги какой-то евнух с совершенно лысым и хитрым «рылом» вместо физиономиии. Ребёнок слушал какие-то сказки в его исполнении и ничего не понимал. Династия Цин правила Китаем двести пятьдесят лет, а теперь императору всего три годика ... «Что станет со страной?» - спрашивали жители, любуясь государем. Последний правитель манчжурской династии был возведён на престол в 1908 году и теперь всё зависело только от него — маленького пупса в национальном китайском костюме. И от его взрослых придворных дам, в любую погоду тепло одетых, и от евнухов, многие из которых были жестокими и коварными интриганами и коррупционерами. Но при дворе соблюдался строгий государственный протокол — да, соблюдался! Люди жили по принципу - «мы шагаем, как надо, говорим, что надо, а делаем — что хотим». Всё было создано для того, чтобы жизнь в Запретном городе не зависела от общественно-политической обстановки. В Китае и вокруг Китая могут кипеть какие угодно войны или революции, но император знать об этом не обязан. А зачем? Он — бог! Боги не участвуют в революциях. Они вообще ни в чём не участвуют. Бога катают, как чучело, и он смотрит на своих подданных и подчинённых через стёкла купленного в США длинного белого автомобиля дорогой марки.

Но что мог сказать маленький бог своим подчинённым и подданным? Он мог сказать только одно — люди, уберите от меня эту толпу жирных чиновников, проституток и евнухов! Они кормятся с моего стола, они мне кланяются, но меня же и продают, как дрова, на каждом шагу. Вы только посморите, что происходит в нашем Китае, - откройте глаза и тогда всё сами поймёте! Наша страна — в опасности! Наша страна идёт ко дну.

Допустим, Пу И мог бы собрать верных ему солдат и офицеров (не важно, каких) и навсегда удалить всех врагов от власти. Он мог бы сделать точно так же, как делали многие правители в истории человечества — даже пустить кровь ... Пусть льётся.

Но он ничего не мог сделать — он был совсем маленький.

В правление отца этого двухлетнего пупса — злого и лживого императора Гуансюя многие приморские территории Китая были колонизированы европейцами, а во всех крупных городах, кроме, пожалуй, Пекина, появились, так называемые, «сеттльменты» - европейские кварталы, в которых жили только Они, европейцы. Все китайцы, даже знатных родов, могли быть в этих кварталах только прислугой. А в 1889 году адмирал Амадей Курбе и три генерала — Оскар де Негрие, Лоран Джованнинелли и Луи Бриер де Лилль оттянули в пользу Франции северный Вьетнам, притом китайцам не помог никто на свете, — даже талантливый генерал Тан Цзинсун. Некоторое время он вёл бои с французской армией практически «на равных», в сражении у Бумажного моста он нанёс поражение морякам под начальством капитана флота Анри Ривьера, притом Анри Ривьер погиб. Но основной военной силой китайцев в этом регионе были полупартизанские формирования под названием «чёрные флаги», которым уже никакой генерал не мог помочь. Эти люди больше напоминали разбойников из китайских народных сказок, чем солдат и офицеров. Галантные французы сначала не знали, что с ними делать, а потом научились их уничтожать. Командовал «флагами» смелый человек, настоящий «солдат удачи» по имени Лю Юнфу, - поскольку этот китаец носил какие-то удивительные шляпы, французы дали ему прозвище «шевалье». Вот так они вдвоём — генерал Тан Цзинсун и «шевалье» Лю Унфу пытались спасти Китай от окончательного колониального унижения.

Увы, не получилось.

Во Франции временные неудачи привели к правительственному кризису, а Китай потерял Вьетнам и Тайвань, притом на Тайване некоторое время существовала ... республика под руководством тех же самых Тан Цзинсуна и «шевалье» Лю Унфу: по договору с Францией Китай должен был передать остров под юрисдикцию Японии, что обещало Китаю много неприятностей, но Китай, согласившись с условиями, поступил по-своему — «шевалье» Лю Унфу заявил о ... государственной независимости Тайваня, а цинский генерал Тан Цзинсун заявил, что он ничего не может с этим сделать ... Типа, а я тут причём? Вот такой получился политический «фельетон» с большим международным значением. Получается, что хитрости у китайцев ещё хватало.

Но «фельетон» привёл к началу Японо-китайской войны 1894-1895 годов и вот тут китайцам никакая хитрость уже не помогла: Китай потерял не только остров Тайвань, но и Корею.

Многовековое влияние китайцев на государство Чосон сменилось японской оккупацией, а следствием оккупации стала Русско-японская война. Спросите — почему? Тайвань запирает «ворота» в юго-восточную Азию с запада, а Корея — с востока, но не с севера. Владение Тайванем и страной Чосон (Кореей) означает возможность захвата всего центрального Китая и полного устранения Китая как противника в регионе, но при этом сохраняется возможность влияния на Китай со стороны России — через Монголию, например. Таким образом, Россия — это региональный игрок, равный только Японии ... И только Россия могла что-то гарантировать Китаю в условиях тотального контроля Японии над всем регионом Жёлтого моря. Но как гарантировать? Вот именно поэтому царское правительство договаривается с Китаем о передачи русскому флоту Порт-Артура, а сама начинает влезать через Монголию в Маньчжурию, устанавливая добрососедские отношения со знатными маньчжурскими фамилиями из так называемой «Армии восьми знамён». Когда-то Маньчжурия была отдельным государством, которыми правили династии, носившие название Цин, а потом манчьжурские князья собрались в эту самую армию и захватили северный Китай и начали войну с китайской династией Мин за овладение уже всем Китаем, а не только его частью. У них это неплохо получилось, и маньчжуры стали жителями Поднебесной, а маньчжурское государство навсегда исчезло. Но княжеские фамилии и вообще — знатные маньчжуры сохранили значительную автономию своих владений, к тому же - они обладали огромным влиянием во всём Китае: они главные в армии, они же — и в торговле ... Поэтому, кто с ними дружит, тому Китай служит.

А, кто не дружит, тому приходится въезжать в Пекин на бронепоезде.

Именно оттуда, из этого узкого сообщества маньчжурских князей и явился в начале 17 века знатный клан по фамилии Тун, более известный под названием «Айсинь Гьоро», что переводится как «Золотая фамилия». Изначально они правили в долине реки Суксухэ-бира, в городе Суцзыхэ. Маленький был город, и пограничный с владениями китайских князей в провинции Ляодун, но байлэ (князя) Нурхацы из рода Тун это совершенно не беспокоило.  Знатный человек и талантливый правитель, он смог собрать вокруг себя маньчжурских князей, хотя лично его многие воспринимали как авантюриста. Китайцы вообще не обращали на него внимания, пока он не начал завоевательную войну против соседей — китайских князей. Тогда хитрый Китай захотел с ним примириться, - император Ваньли даже назначил его своим придворным, однако Нурхацы объявил себя ваном (князем) всех маньчжуров, а также «сыном неба». В 1618 году князь выпустил манифест под названием «Семь больших обид», в котором были перечислены все, как вы понимаете, очень большие обиды, нанесённые китайцами как лично князю Нурхацы (его отца князя Такши и деда убили какие-то базарные жулики, состоявшие на службе у ляудунского князя Ли Ченляня), так и всему маньчжурскому народу, вместе взятому. Примерно тогда же в русском языке появилось понятие «китайская грамота»: у императора Ваньли побывали русские казаки во главе с уроженцем Томска Иваном Петелиным, который видел в Пекине этот самый манифест и ничего из него не понял (а ещё он привёз в Москву грамоту от императора Китая, тоже непонятную). А потом началась кровопролитная война, в которой «больно умные» и коррумпированные военноначальники дома Мин семь раз проигрывали сражения маньчжурским войскам под начальством «глубоко обиженного» князя Нурхацы (на самом деле - свирепого азиатского агрессора), и вопрос налаживания отношений с династией Мин стал для Москвы не вполне актуальным. Ну а когда повесился, загнанный в угол своими же китайскими мятежниками, младший внук Ваньли - император Чжу Юцзянь, это стало концом всей династии Мин. Следующий хозяин Китая Абахай (он же Хунтай-цзы) был сыном Нурхацы и первым императором из династии Цин. Пройдёт время, и уже в 20-ом веке на территории бывших его владений в долине реки Суксухэ-бира будет создана подконтрольная японскому командованию «империя» Маньчжоу-Го, во главе которой встанет последний из салавного рода князей Тун, который хоть где-нибудь правил, и звали его Пу И. Но то, что он оказался последним, - не только заслуга его родни и высокого пекинского двора, густо населённого людьми, не достойными доверия. Колониальные соседи Пекина тоже очень постарались.

В конце 19-ого века в Пекин на бронепоезде въезжали две державы — Россия и Япония. Притом в какой-то момент их интересы значительно сблизились. На Пекине ставили крест — да кому он нужен, этот бывший «хозяин» юго-восточной Азии?!? Он отстал от жизни. У него отобрали Тайвань и Корею, и теперь он беззащитен, - так посчитали японцы. Но с севера строили КВЖД русские рабочие под начальством Александра Юговича, выпускника Лондонской королевской технической академии. А Югович это был не только шикарный немолодой джентльмен, импозант в цилиндре! Он собрал команду русских инженеров с иностранными дипломами и пошёл быстро ставить рельсы — Чита, Цицикар, Харбин, а вот и столица современных манчжуров — Мукден, и дальше — в Порт-Артур и одна ветка в Корею. Это более сотни станций и объектов железнодорожной инфраструктуры. С невероятной по тем временам скоростью возводилась интегрированная в Трансиб Южная ветка железной дороги, и вдоль ветки строились новые города. А что делать с тем, что Маньчжурия больше напоминала окраины  империи Чингисхана, чем современный цивилизованный мир того времени?!? Ничего не делать — только строиться! Огромную роль в строительстве сыграл Сергей Свиягин, потомственный русский дворянин (главный инженер строительства Югович был, скорее, поляком) и один из основателей современного Харбина.

Инженер, расстёгнут ворот,
Фляжка, карабин,
Здесь заложим новый город,
Назовём — Харбин.

Китайские власти смотрели на это строительство с интересом и определённой завистью, и использовали русские инициативы то в целях достижения некоего международного «паритета сил» (например, прикармливали концессионеров из США, из Англии и даже Австро-Венгрии, а потом любовались конфликтами между русским бизнесом и иностранными консулами в Пекине), или же использовали в целях разрядки внутренних отношений. Китай буквально задыхался от всяких «шевалье» - китайские банды наводили ужас на цинских чиновников и офицеров, нередко коррумпированных. Чем всё закончилось? Целым рядом народных восстаний и больших выступлений местного криминалитета, одно из которых очень больно ударило по строительству. Здесь нам придётся вспомнить двух несчастных героев блестящей русской колонизации Маньчжурии: один похоронен в городе Порт-Артуре, а отрезанная бандитами голова второго героя является самым странным предметом захоронения за всю историю московсих кладбищ. Все прочие части тела, как вы понимаете, найдены не были, да и голову вернули в Россию с очень большим трудом.

Итак!

Простой русский офицер Пётр Валевский родился 13 января 1875 года в Казани в семье дворянина Варшавской губернии Яна-Юзефа Валевского и уроженки города Кузнецка Татьяны Андреевны, урождённой Расцветовой, дочери священника. Ничего особенного в них не было, кроме того обстоятельства, что их дальним родственником был министр иностранных дел Франции — легендарный граф Александр Валевский, а он был, в свою очередь, сыном Наполеона Бонапарта и графини Марии Валевской. Вот такие интересные люди жили в Казани — дворяне! Но отставной майор Валевский графом не был. Его предком был пан Ларион Валевский, уроженец Чернобыля, который не имел титулов, зато от него пошло много мелких шляхетских родов Польши и России - многодетный был папаша этот пан Ларион Ольгердович. С родственной ветвью из герба Колонна ветвь Лариона Валевского больше никогда не пересекалась — одни жили в Варшаве, а другие стали жителями Москвы, Минска и Киева. А через много лет даже появилось мнение, что никакие они не родственники, а только однофамильцы, и относятся они к гербу Амадей. Но герб Амадей — это и есть тот шляхтецкий герб, который в древности таскали все паны Валевские, независимо от титулов и места проживания. Всё берёт начало с Ленчицкого подкоморчия (судьи по делам Украины) Ольгерда Валевского и его украинской супруги пани Елены Тарновской из известного гетманского герба и рода. Это потом польская ветвь фамилии выдумала себе родство с древними итальянскими рыцарями, а свой герб с типично литовской колонной объявили происходящим от древних итальянских графов Колонна. Ну, чтоб себя возвысить и больше не родниться со всякой сволочью из Москвы и Киева, понятно?

А «сволочь», между прочим, весьма процветала: многие потомки Лариона носили горлатные боярские шапки в западных русских городах или служили при Алексее Михайловиче стольниками на Москве и были камергерами при Екатерине и Николае Первом. Но чаще они были, конечно, простыми чиновниками или офицерами.

Дальний потомок знатного подкоморчия - Пётр Валевский окончил Сибирский кадетский корпус в Омске и Александровское военное училище в Москве. Он был типичным сибирским офицером в лохматой папахе. Некотрое время служил в Азербайджане, потом в Средней Азии, в туркестанских стрелках, откуда перевёлся поручиком Охранной стражи КВЖД, был врио командира 8-ой сотни и командиром отряда, охранявшим участок строительства Порт-Артурской линии. 27 июня 1900 года в сорока километрах от города Ляоляна он и его подчинённые подверглись нападению китайских бандитов. Отряд охраны путей (а они относились к железнодорожным войскам), а также русские и китайские рабочие держали оборону в деревне Тиенгантунь.

Но удержать деревню и вахтовый посёлок не удалось.

« ... Печальнее всех была судьба инженера Бориса Алексеевича Верховского и поручика Валевского, бывшего офицера 2 Закаспийского стрелкового батальона, которые спасались из Мукдена с 84 солдатами-охранниками, служащими и двумя русскими женщинами. Это было трагическое, но геройское отступление горсти русских людей, брошенных в жертву самой жестокой китайской ярости и дикости, забытых всеми в те ужасные дни, но не забывших своего долга друг перед другом. 23 июня китайские войска (на самом деле — отряд крестьян и солдат-дезертиров из военных формирований местного князя) и боксёры (так называли участников восстания) одновременно произвели нападение на все русские посты вдоль линии железной дороги. Такое же нападение было сделано и на пост поручика Валевского. Китайцы стреляли весь день и к вечеру поставили перед русским постом 2 конных эскадрона и 8 орудий. В ночь на 24 июня Валевский и Верховский бежали на юг со своим отрядом, почти не имея припасов. По пути они направились к станции Суетунь, чтобы выручить осажденных здесь 12 солдат с ефрейтором и 5 мастеровых. Валевский разогнал китайцев и взял сожженную станцию, но русских не нашел: все были вырезаны китайцами, кроме 3 солдат и 2 мастеровых, которым удалось бежать и найти помощь.

Китайские войска погнались из Мукдена за Валевским, но юный герой во главе своего ничтожного отряда, отбился от них и ушел в Янтай, потеряв 15 раненых и убитых. Но в Янтае его встретили китайские войска, высланные из Ляояна. Отряд Валевского два раза отбивался от них и добрался до реки Тайцзы и ночью 26 июня укрылся в роще перед Ляояном. Инженер Верховский и 4 охранника прокрались незаметно мимо китайских аванпостов к железнодорожным зданиям, чтобы узнать, не находится ли здесь вооружённый русский отряд. Но они увидели только уголь, обгорелые камни и обезглавленные и изуродованные трупы русских. Отряд казаков и драгунов генерала Мищенко накануне ушел из Ляояна. Несчастный отряд Валевского и Верховского оказался обречен на произвол судьбы. Помощи ему было ждать неоткуда. Утром 27 июня отряд пошел вдоль реки Тайцзы на восток. Валевский настаивал, чтобы отряд никоим образом не разделялся, уходил на восток, в места более спокойные и спасался в Корею. Верховский советовал спасаться в Инкоу, на запад, укрываясь в зарослях реки Ляохэ и разбиться всем на отдельные кучки, чтобы быть менее заметными китайцам. Днем отряд наткнулся на китайские войска и имел с ними дикую перестрелку. Вечером, когда отряд расположился биваком на отдых, китайцы неожиданно снова открыли огонь, и одна пуля разбила Валевскому грудь ... Умирая, этот доблестный юноша дал приказ «спасаться в Корею».

Его Имя занесено на чёрные мраморные доски Александровского училища.

По приказанию умиравшего Валевского команду над отрядом принял унтер-офицер Пилипенко. Ночью инженер Верховский, большинство служащих и 14 солдат отделились от Пилипенко. Утром 28 июня Пилипенко и 50 русских двинулись на восток и пробились в Корею. Корейцы приняли русских и оказали им помощь. Унтер-офицер Пилипенко, принявший 27 июня 1900 г. командование отрядом по приказу умиравшего от ран поручика Валевского, был награжден Георгиевским крестом 3-й степени.

Русский посланник в Корее Павлов отправил их на пароходе в Порт-Артур.

Другая партия, состоявшая из младшего техника, телеграфиста с женою, жены машиниста, 6 солдат и столько же рабочих, тоже спаслись в Корее. Но инженер Верховский был схвачен китайцами и торжественно казнен в Мукдене в присутствии высших мукденских властей. Вместе с ним были казнены солдаты, русские телеграфисты и железнодорожные служащие. Голова погибшего инженера была вывешена в клетке на крепостной стене Ляояна. Когда Ляоян был взят русскими казаками генерала Мищенко, голова была с почестями погребена на Пятницом кладбище Москвы. Для этого в Китай приехал брат покойного — Глеб. «Здесь погребена голова инженера путей сообщения Бориса Алексеевича Верховского, казненного китайцами-боксерами в Маньчжурии в городе Ляоян в июле 1900 года», — гласит надпись на высокой стеле черного мрамора.

Из всех русских железнодорожников и охранников, взятых в плен китайцами, только пять в ужасном виде были возвращены китайцами русским властям в Инкоу, когда русские уже предприняли поход на Мукден. Все остальные были зверски замучены и казнены. Все истязания и казни производились боксерами с ведома или по приказанию высших мукденских или ляоянских властей. Несчастные русские содержались в китайской казенной тюрьме. В недавно вышедшей книге капитана Кушакова, одного из главных деятелей Охранной стражи «Южно-Маньчжурские беспорядки в 1900 году» подробно описаны все эти печальные события и те истязания, которым китайские власти подвергали русских».

Охрана КВЖД под начальством полковника Гернгросса выдержала этот удар. Вскоре беспорядки начали давить коалиционные силы европейских держав, владения которых и сеттльменты находились в Китае. А приведённый здесь текст взят из книги «Очерк участия Охранной стражи Китайской Восточной железной дороги в событиях 1900 года в Маньчжурии» под редакцией генерал-лейтенанта Н.М. Чичагова, генерал-майора Н.Г Володченко, при содействии полковника Н.М. Переверзева, составил капитан князь В.В. Голицын. Харбин, типо-литография штаба Заамурского округа, 1910 год» и частично из заметок «У стен недвижного Китая. Дневник корреспондента «Нового края» на театре военных действий в Китае в 1900 году Дмитрия Янчевецкого. С-Петербург - Порт-Артур. 1903 год».

Кто такой Дмитрий Григорьевич Янчевецкий? Журналист, свидетель и участник событий, и брат другого журналиста, а ещё писателя Василия Яна. Уже протом, работая специальным корреспондентом русских газет в Вене, он «привлекался» австрийскими властями как лицо, занимающееся сбором информации разведовательного характера, и был за это выслан в Россию. А во время восстания ихэтуаней (боксёров) 1900—1901 годов он, журналист выходившей в Порт-Артуре газеты «Новый Край», присоединился в качестве рядового стрелка (и корреспондента) сночала ко 2-му, а протом к 10-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку и стал очевидцем всех основных боевых событий русского похода на Пекин. Он штурмовал Восточные Тунмынские ворота китайской столицы в составе отряда генерал-майора Николая Василевского, и, к сожалению, он стрелял в китайцев. Даже бомбы бросал. Не исаключено, что даже из пулемёта стрелял по солдатам генерала Жун Лу (Жун Лу происходил из знатного маньчжурского рода, между прочим) и геннералиссимуса Дун Фусяна. Что уж тут поделать? На этой войне не было деятелей «свободной прессы» - только солдаты.

Солдаты штыка или солдаты слова ... А слово — это тоже штык.

Бои в Пекине стали историческим финалом существования китайской империи: войска европейских держав (а Пекин штурмовали не только русские солдаты, но даже австрийцы и американцы) занимали государственные учреждения Пекина и изгоняли отовсюду вышедших из повиновения мандаринов, солдат и даже генералов умиравшей китайской монархии. Императора Пу И ещё не было на свете, императором был его отец Гуансюй, но именно тогда решилось, будет он править или не будет ... нет, не будет! Он может быть одетым в богатый национальный костюм маленьким пупсом на мягком заднем сидении белого «Линкольна», но императором и хозяином Китая — уже никогда!

Кульминацией всей его личной истории и истории всех его предков стало взятие Пекина в 1900 году, о чём русский журналист Янчевецкий писал:

«Пекин был взят кровью и потом двух верных союзников — русских и японцев, с которыми мы впервые, огнём и ядрами, испытали братство по оружию».

Каковы из японцев союзники, русские узнали немного позже. Мы это до сих пор переживаеем. А пока немногочисленные верные присяге китайские солдаты и офицеры, кто в форме нового европейского образца, а кто — в китайском национальном костюме, как могли, обороняли от европейцев императорскую резиденцию - Запретный город. В Запретный город активно лезли японцские морские пехотинцы, которые вообще ненавидели китайцев и их зверски резали при любой возможности, и любопытные американцы генерала Чаффи, другие «союзники» русского контингента войск, но командующий генерал Линевич распорядился снять с правительственной резиденции осаду.

Продолжении следует