Клеопатра часть VIII

В огне горит Александрия,
Поигран бой и город взят.
А римлян кружит эйфория-
Египет пламенем объят.
Марк, думая, что я погибла…
Решенье принял – смерть… клинок…
Кровь… От рыданий я охрипла
Он на руках моих истёк.
Нил кровью до краёв наполнен,
Но Рима был ужасен жест:
«Род царский будет опозорен
В рабов я обращу божеств.
По римским улицам девица
Пускай пройдется в кандалах,
И станет узницей царица
Пусть ею овладеет страх», -
Сказал Октавиан, пришпорив
С улыбкой резвого коня.
И окна наглухо зашторив,
Такой ответ ему дам я.
Рабыней не бывать царице
Не быть посмешищем в толпе
Я выбираю смерть в гробнице
Но я не покорюсь тебе!
Ты рабских захотел объятий?
Смирить мой женский дерзкий  ум?
Прибегнув к помощи заклятий,
Тебе я омрачу триумф.
И вот беру я древний посох,
Секрет открыл мне в детстве жрец
При каверзных моих расспросах:
«Как мне найти конца конец?»
Затем его бросаю на пол
И восклицаю: «О Амон!
Будь славен жар твоих парабол!»
И в змейку обернулся он.
По телу  она вьется лентой,
Укус… и пошатнулась твердь.
Мелькает жизнь, как кинолента…
Рожденье, смерть…
            Рожденье, смерть…
Век двадцать первый на пороге…
И я у зеркала стою…
На полпути  и вновь в тревоге
Пытаюсь вспомнить жизнь свою.