Однополчане

Однополчане.

Рыжее солнце цеплялось лучами
За белую скатерть края земли.
Толпою брели, исступлённо молчали,
Упёршись плечами, все ношу несли.

И каждый пытался не встретиться взглядом
С той, что смотрела в снежную даль.
Шла вместе с нами,  только не рядом.
Снег покрывал её тёмную шаль.

Молча по взгляду меняли друг друга.
Все понимали, не нужно тут слов.
Бывших друзей небольшая услуга —
В яму снести родных тяжесть гробов.

И как в строю, не сбивая ноги,
Шли сапогами сугроб пробивая.
Друг наш парил, не касаясь земли.
Ветер хлестал снегом, след заметая.

Холод мороза стеклянною ватой
Кожу колол ладоней открытых.
Чёрные вороны, когда-то солдаты,
Тихо летели к полю зарытых.

Мёртвый погост равнодушно смотрел
В тёмное небо глазницей могил.
Те, кто тут жили, уже не старел.
Те, кто приходит, о них не забыл.

Черные ямы ровно рядами
Как свежие раны парили водой.
Темнели холмы, и те, кто был с нами,
Сжаты в объятья промёрзшей землёй.

Мы встали тихо, взгляд не поднимая.
Кто мог, сказал: «Как будет не хватать».
-"Пусть будет пухом". С ладони горсть бросая,
-"Твоя война прошла, настало время спать".

Белее снега женщина над гробом
Вцепилась в ткань, алеющую кровью.
Вот жизнь была, но смерть, не знает торга,
Кривым ударом сделала вдовою.

И гулко падали земли холодной комья
На крышу дома, где он один остался.
И лишь семьи, чей брошены поводья,
На общей фото он стоял и улыбался.

Я был пронзён, боясь пошевелиться,
Увидев взгляд той женщины на сквозь.
Её ребёнок жил, который не родился.
Отца похоронил и с ним остался врозь.

Неистовое горе не чувствует мороза.
Упала на колени с открытой головой.
И руки заломив, не вытирая слёзы,
Невыносимой болью пронзил нас женский вой.

А снег с свинца небес пытался всё упрятать,
Но только таял грязью и застывал в комки.
Жаль было их, хотелось сильно плакать.
Любая смерть подруга для горя и тоски.

И силой сняв с могилы ослабшую от слёз,
Мы побрели к машинам, что ждали на дороге.
Внутри противно было, сердца сковал мороз.
С вопросом «Почему?» все думали о Боге.