Китайская поэзия! Совершенные - это?

//Авторский перевод с китайского: Серж Пьетро 1 –
по мотивам строк Ван Сичжи (303-361) //
Стихи о павильоне орхидей. /Отрывок./

    Цветки вставлены в совершенные вазы из селадона.*
Хризантемы в шестигранных хрустальных флаконах,
Хризантемы, собранные в корзине из глициний;
Хризантема охраняет винный сосуд умело,
Хризантемы, сопровождают его высокое чело;
Хризантемы, которые не были посажены,
будут посажены, в полном цвету - наполовину посажены.
Малиновые хризантемы с золотой окантовкой солнечно-земной!
Хризантемы с длинными лепестками, обнимающими сердцевину,
и плотными лепестками с плоской верхушкой красоты неземной... 
   Ах! Цветок Востока - цветок учёного, цветок совершенной мечты!
Цветок - поэтическая душа Востока…
Скромная фиалка не так хороша, как Ты!
…  Я хочу восхвалять цветок моей родины!
Я хочу восхвалить свою цветущую родину!
Пожалуйста, соберите мои слова в букет цветов,
Собрав яркие цветы,
Зарево заполнило небо и распространилось по всей земле,
Где дивная Ты! …
Осенний ветер!
Нежный осенний ветерок, летящий на родину!
Я хочу восхвалять Цветок моей родины!
Я хочу восхвалять мою цветущую родину!
______
* Cеладон — особый тип глазури «восстановительного огня», специфического бледно-серовато-зеленоватого оттенка. Такая глазурь на основе карбоната натрия и оксидов железа была изобретена в древнем Китае, в частности, в провинции Чжэцзян. Есть сведения о появлении подобной глазури ещё в период Шан. Государство Шан, альтернативные названия государство Инь или государство (Шан-Инь — раннее царство, существовавшее с 1554 по 1046 год  до нашей эры в землях к северу от выхода реки Хуанхэ на Великую китайскую равнину. Государство Шан предшествовало государству Чжоу. 1600 год до н. э.)
Селадоном после возникновения моды на восточный фаянс и фарфор в странах Западной Европы стали называть характерный «цвет неба после дождя».
_____
Ван Сичжи  (303-361)  Эпоха Шести династий.
Перевод: Алексеев В.М.
("В девятый год правления государя...")
   …Ведь те, кто будут наблюдать нас после нас, рассудят, как и мы, смотрящие теперь на старину.
Взгрустнётся, да!
И вот я здесь расположу сегодняшних сподвижников моих,
перепишу всё то, что сочинили они на наши темы здесь.
Хоть поколенья наши будут различаться и обстановка жизни будет не одна,
но то, что вновь поднимет чувство в них, по существу - одно.
И те, позднейшие, что будут просматривать все эти сочиненья,
пожалуй, и они прочувствуют над ними всё это вновь.
___ 
     Примечания.
Всё это произведение - полемика с даосским философом Чжуан-цзы (IV век до н. э.), утверждавшим , что жизнь и смерть одинаково велики.
   Это предисловие к стихам поэтического содружества, возглавлявшегося знаменитым каллиграфом и поэтом Ван Си-чжи (321 -379 ), написанное им же, является с тех пор и доныне предметом общего восхищения и вызвало огромную литературу подражаний .
    Критики усердно хвалят "высоту и ширь его литературного чувства", "лёгкость и свободу его литературного достижения", не находя вообще слов для всяких дальнейших похвал и славословий.
    Они отмечают как особенное достоинство основную его философему, нападающую на софизмы людей того времени, и в том числе на собратьев автора по литературному пиру, упивающихся меланхолическим и "чистыми" (то есть отвлеченными) положениями о быстротечной эфемерности человеческой жизни , оба края которой, жизнь и смерть, не позволяют с нею вообще считаться серьезно.
    Есть два типа людей, говорит автор, из которых одни слишком преданы внутренней жизни, обособленной от мира, другие же, наоборот, выходят из своего нутра в необузданную мечтательность и приемлют мир лишь как материал для её размаха. Жалкие, жалкие люди!
    Смерть - не условная грань, а реальная сущность жизни,
и старость быстро смиряет как тех, так и других:
им остается только вздыхать о своих былых увлечениях.
   Но ведь вы же, друзья мои, об этом знали и раньше! Зачем же было всю жизнь проводить в заведомой лжи? Ещё хуже, что это же надо сказать и о всех прежних поэтах-мечтателях, которых читаешь и никак не можешь понять их трафаретного легкомыслия. Заявляю решительно: все эти "чистые" (от земных регалий) беседы на тему о том, что жизнь и смерть одно и то же, - беседы вздорные и бессодержательные. Если умирают и младенцы и старики, то из этого никак не следует, что смерть есть все, а жизнь - ничто. Наоборот, именно промежуток между рождением и смертью, который мы зовем жизнью, есть единственно достойный для размышления предмет. Я, друзья, зову вас к жизни. Не о смерти тоскуйте, а о своем неуменьи достойно жить, жить так, чтобы нами любовались потомки не менее, чем мы любуемся нашею классической стариной... Увы, вы этого не делаете, как и прежние поэты тоже!
    Но, может быть, мой голос как-нибудь да прозвучит. Как вы думаете?
Предназначенное в виде дружеской полемики к воздействию на людей того времени, даосских фантазеров, уклонявшихся от мира и считавших жизнь сплошным кошмарным недоразумением, это произведение пережило шестнадцать веков, оставаясь неувядаемым и исключительным по влиянию и на молодежь, и на стариков Китая.
   Перевод его, отражающий китайское чередование ритмов, есть простое размещение переводных слов по соответственным оригиналу группам.