Далёкое и близкое

Я в уличной привычной суете,
Бывает, чувствую себя всё ж неуютно,
Невольно вспоминая годы те,
Когда студентом шел к метро я ранним утром.

На Метростроевской покой и лепота,
Редки прохожие, закрыты магазины.
И, словно два невиданных кита,
Плывут все в струях поливальные машины.

Автомобили не теснятся у домов –
«Побед» и «Москвичей» совсем немного.
Их во дворах, спасая от воров,
Владельцы держат и присматривают строго.

А вот уже давно привычный вид –
Шалман пивной, дощатый и убогий,
И, как всегда, пропитый инвалид
Ждет подаяния за то, что он безногий.

К метро поближе, вот загадка для меня,
Струится запах шоколада и ванили.
Тут все прохожие, а в их числе и я,
Его вдохнув, слюну невольно проглотили.

Вхожу в метро, что с аркой на бульвар,
Тогда, мне кажется, еще «Дворец Советов»,
И прохожу в высокий светлый зал,
Всегда прохладный, даже жарким летом.

А вечером любил я иногда
Пройти домой арбатским переулком,
И вкуса не было приятнее тогда,
Чем вкус вечернего привоза теплой булки.

Иду я вновь по Метростроевской моей,
Пардон, опять она Остоженкой зовется,
И думаю, что прелесть прошлых дней
В душе моей, как эхо, отзовется.

Но как всё изменилось сильно здесь!
Где был шалман – уж яркие  витрины,
И демонстрируют невиданную  спесь
Скользящие неслышно  лимузины.

Стоят машины нескончаемым рядком,
Средь них сироткой притулилась «нашемарка».
И всех пугая синим маячком,
Джип черный мчится с видом катафалка.

Кафе шикарное, в дверях мордоворот.
Похоже, в нём ещё довольно пусто.
Но нет там места для меня. Наоборот -
С моим бумажником меня в него не пустят.

Я в переулок заглянул, где был давно.
Ну не узнать его, ходи и удивляйся –
Огни сверкают там, где было так темно,
Но булки негде мне купить, как ни старайся.

Уж вечер, я бреду пешком к метро.
Давно «Кропоткинскою» станция зовется.
И вместо булки падает в нутро
«Хот дог» с сосискою и «Кока-кола» льется…