Чёрное солнце устало нырнуло за облачные волны лаз

Чёрное солнце устало нырнуло за облачные волны лазурной клеёнки,
чёрный луч хлада прорвался за тонкие шторы, пожирая свет детской улыбки,
сгорая до тла отдавала звезда игриво себя, нараспах своё сердце и вены,
и если сияние дня горделиво не знает о страхе, о смерти,
я спрячусь в ночи, отвернувшись от неба, от звёзд, от улыбки, от плача и смеха;
от безветренной глади морской я укроюсь под камни прижавшись ко дну в объятиях с бесстрастным песком,
от взглядов случайных прохожих сочащих токсином жалости и злобы вырву глаза без оглядки,
нанося осколком любви сотни порезов на коже, покрою тело увлажняющим кремом мышьяка,
я снова стану свободным сорвав все завесы, засовы, засоры с лица, захлебнувшись в собственной рвоте в случайном кафе у дороги, свернувшись клубком под крестом с распятым Иисусом.
Я бы, может, вернулся тогда уже к свету когда надвисшие стены замолкли,
когда зеркала затрещали от крика на мелкие клочья,
тогда я, возможно, стал бы кем-то ещё,
кем-то получше.