Блаженный

Можно ли считать блаженными, кто не был судьбой изувеченным?
Можно ли с теми беседовать о радостях Смерти так праздно и весело?
Как если бы что-то буднее въелось бы в памяти пламенем?
Как рассветный птичий распев такой магически будничный,
Как невидной ухмылкой скалятся горы укрывшись под небом,
Как шум несносных юнцов летним днём отворяющий окна, 
Как если бы труп мой помешанный пиньятой подвесила сбежавшая труппа клоунов,
Так кровью высеку в заверениях и завещаниях намеренье стойкое
На славу отметить уход на покой,
На загаданный день позову мариачи,
Обязательно -- начинающих комиков,
Чтобы всем тоскливо плачущим пало на долю смеяться до коликов,
Или хотя бы увязнуть в колкой неловкости покрывшись стыдом.
Центром же номера пока надумал представить слонов –
Один в бешенстве сорвал бы проектор, прервав мою последнюю запись стихов, --
На нём восседал бы пьяный профессор цитируя косно германских умов,
Уж он-то даст жару с трибуны живой! 
А после, думаю, из фляжки догнался бы водкой, подав следом детям её же под нос,
Растворился бы в сальсе, скривившей улыбке, сигаретном дыму,
лишь изредка на вёсла его как буй отозвавшись всплывали средь толп дамские крики,
эхом бормотаний и поддельных усмешек стихавших,
Для безопасности вечера (от всяких кто пошлую грусть пронести попытается),
Я взял бы на службу контуженных котиков в группу к буйному рестлеру,
В конце концов я не позволил бы относиться с серьёзностью к смерти обыденной,
Уж лучше припомню всё доброе что жизнью даровано,
С желанным ветром в опустевшем нутру и теплом как к давно позабытой любви
Со смехом и танцем на небо вскружусь одним ростом с землёю сравнявшись, 
Уж лучше уйду с фальшивыми нотами радостных песен,
чем под ряд стройный унылого всхлипа,
блаженным в своей безмятежности,   
радуясь мигу в вечности.