Подспудное

ДИОГЕН

А света не было с утра,
назавтра тоже,
развалины прикрыл буран,
сменивший дождик.
Присел старик на свой порог
и не заплакал,
не чуял, хоть совсем продрог,
как та собака.
А Бог смотрел и понимал,
совсем уставший,
что будет долгою зима
живым и павшим.
И с фонарём как Диоген
искал Создатель,
людей в разверзшейся пурге,
от даты к дате.
Беда проникла в города,
сомкнула веки,
и Он, отчаявшись, рыдал –
о человеке.

ОБЖИГ

Детей и солдат всегда бережёт Боженька,
да только ему теперь, говорят, некогда,
новых людей налепить бы побольше к обжигу,
а кинешься, душу и то, предложить некому.

Вот же болит, да и даром кому надобна? –
живём и живём, нам и время – чумным доктором,
и нет здесь на всех, сошедших с орбит, снадобья,
и плачет Господь от кучи зерна сорного.

КУЛЬНЕВ

Заливал тоску вином ветер,
не хотел осознавать смерти,
ведь не каждый очерствел Вертер,
может только из пяти третий.

Нагора поднял шахтёр уголь,
а стране опять нужны пули,
молодые бы ветра к югу –
и повёл их на убой Кульнев.

Он и сам вчера ещё – мамин,
а сегодня, кто его знает…
то ли тоже человек божий,
то ли к лешему пошлют, он же

На ученьях выбивал десять,
и хотелось, и моглось – песен,
а теперь молчит и всё курит,
сколько в мире набралось дури.

А у батьки дом стоит рушен,
а в саду весной цвели груши.

НЕ В ЗОНЕ ДОСТУПА

У городов немало нас – разных,
считают нас по головам в окнах,
и потому они грустят часто,
роняя листья на асфальт с клёнов.

Опять не сходится у них сальдо,
и дефицит преодолеть некем,
один убит, другой звонит с Мальты,
и обмелели, как на грех, реки.

Теперь бы нам – в колокола звоны,
но недоступные кругом зоны,
и журавлиное грустит вече,
и плачут горько за людей свечи.

/ноябрь 2024/