Последнее Дыхание. 3 часть

Я стоял перед собой, только взрослым. Он был распят и истекал кровью, от волос до пят.
Волосы были длинными, примерно до ушей, и мокрыми от крови. Я тоже был весь в ранах от
 дождя и ветра. Это извилистое место очень трогало душу. Потому что оно было похоже на
другие переходные пространства. Глаза закрывались, но жгучая боль не давала покоя. Я
бросился прочь изо всех сил. Я бежал долго, ноги были в крови. Мне нужно было ненадолго
закрыть глаза, как я упал с обрыва. Тьма. Я был в этой тьме, ничего не чувствовал. Боль
прошла, как будто её и не было. Раны затянулись в мгновение. Не хотелось ни пить, ни есть.
Прошёл день, а может, год, я не считал. Здесь было очень трудно о чём-то думать. Я словно
парил, мне было так приятно. А может, это мой конец? И как только я подумал об этом, свет
ударил мне в глаза, на мгновение ослепив меня. Я был связан в подсобке. Было трудно снова
думать и чувствовать, в ушах звенело. Там были часы, стрелки которых показывали
двенадцать часов ночи. Я слышал, как шёл дождь. Я резко разорвал оковы. Посмотрел на
свои руки. Они были длинными, с огромными когтями. Сам я был довольно крупным. Что со
 мной? Я от ужаса и удивления открыл дверь. Прошёл немного вперёд. Казалось, это был
офис. И увидел мужчину в костюме. Он был точно таким же, как тот в супермаркете. Во мне
накопилась злость, гнев пылал. Я решил «помочь» ему. Я понимал, что теперь, в этой новой,
нечеловеческой форме, я всемогущ. И в качестве помощи я дистанционно написал на одном
из бланков: «I See You».
 Я писал кровью, его кровью. Он смял листок. Неужели он такой непробиваемый? Я трижды
постучал в окно, тоже дистанционно. Кажется, он обратил внимание. И он снова взялся за
бланки. Его ничто не берёт. Это было похоже на испытание — довести этого негодяя до
смерти. Он брал всё новые бланки, и, пока он отвлекался на них, я добавлял новые. Я
положил крошечную записку в середину стопки: «I Kill You». И только сейчас он понял, что
всё его запястье в крови от порезов тесаком. Он полез за бинтом, чтобы остановить кровь. На
 часах было 1:00. Три громких стука в стеклянную дверь, и он снова испугался, как животное.
 И не успел он встать, как я железной хваткой схватил его за шею. Он жадно глотал воздух,
но его попытки были тщетны. Мне было совершенно его не жаль. Он убил мою мать. Я всё
же решил отпустить его, но оставил ему послание, которое горело ярким пламенем, и кровь
от надписи стекала до предплечий. Едва он встал на ноги, как увидел его. Он сразу начал
ломиться в двери. Я заранее закрыл их на замок. От отчаяния он ударил по стеклу и отлетел
от ударной волны в стену и потерял сознание. Я также заранее наложил на стекло
заклинание неприкосновенности. Он очнулся в 1:45. Как только он открыл глаза, он сразу
увидел меня и побледнел от страха. Я заговорил, словно наказывая его:
 — Я невинный ангел. Все убиты. Все, кто мне дорог. Убил ты. Ты будешь распят на кресте в
невыносимых муках.
 И после моих слов он бросился в конец коридора. Я махнул рукой, чтобы он не добежал. По
помещению начали летать горшки с цветами, разбивались экраны компьютеров,
телевизоров. Их осколки были словно из обсидиана, мгновенно разрезая кожу. Вслед ему я
крикнул пронзительным голосом:
 — Ты будешь распят!
 Его силы покидали, и вскоре он рухнул, споткнувшись о провод. Он забился в угол,
зажмурился. Я стоял и смотрел на него, беспомощного. Я поднял его руки, приковал к кресту
 в бескрайнем поле. В этой пустоши он будет висеть вечно. Я нанёс ему множество ударов, он
 лишь жалобно стонал. Что-то заставило меня обернуться. В поле стояло множество крестов.
Я подошёл к одному из них — висела мама, совершенно не дыша. На другом — мой друг.
Они оба не дышали. Все люди, что здесь висели, не дышали. Я подбежал к этому негодяю и
хотел спросить: «Что ты сделал?!» Но он сам заговорил:
 — Их убил не я. Их убил ты. Точнее, мы. Я — это ты, а ты — это я.
 Я обернулся в сторону крестов. Поле стало полностью залито кровью