Повешусь на мачте, а утром проснусь!

Я взращу древо дракона!
    то на тысячи лет встанет холмом,
достану варана за старым комодом,
       семя платана там же взращу.
    Многим позже в нём же вырублю дом, --
  сребристоточащий город воздвигну вокруг. --
И - свидетелями станьте, боги, - прежде отверженным душам открою приют,
там будет солнце сиять в дождливые будни,
  радуга мошек, террасы, пастели, улыбки,
     искрящий кузни, античные души, делец-неудачник, картёжник безрукий;
В кабаках вечерами, теряя рассудки бухают до дури,
смерть и рождение вечное возвращение к утру и до ночи,
вечные будут гореть безумства огни;
по плану нам надо бессчётные метры мостовых
для стройки которых найдём из циклопов мастеровых.
Восседать буду в белом сияющий в Палатах Логоса, --
марафон пробегу от Иордании до Аргоса по зову голоса.
 горизонтом бескрайним покроют собою медовые ноты
на фоне зелёных и нежных льющихся лиственных волн на ветру,
  Олимповых гор очертаний в тумане контрасты,
Боги там пристальны, тихо нужного часа ждут
 
Цветы каждому дому! Любовь и гармонию в сердце!
То будет раем для бедных,
  чьих главное злато в глазах!
Каждый из вас - маленький
  космос,
  единый в благих многомерных мечтах,
Вы - герои священного фронта,
  станьте ж нетленны и сыты во век.
Играйте, Оркестр! Трубите в кларнеты и флейты!
  Наполни жизнью, воздух,
  томленную грудь и цветы!
И лишь мой ночлег на отшибе - грустное серое здание, -
покрытое звёздной пылью навек.
Там вдалеке на сияющем диске,
куда дорогу не скажут ни лис, ни сорока, ни прочие звери земные,
лестницу выложит сердце,
оставвив томлённым дорогу и гул.
я безвозвратно уйду, попрощавшись
с живущими ульями
Разве ж это - лучший из возможных миров?
Никогда не сулили такого,
Тихий голос неба подскажет тайком.
Мне дали сигнал дерзновенный
И перед глазами - аорты, тропы, развилки, лабиринтов петляния,
заковырки, сражения, рождения, панихида и смех -  все так же в нутре.
Назло зиме,  удушливому хладу астмы,
  стану дышать каждой порой,
Сегодня я в вечности гибну!
Ах, какое мне дело - монархом почить иль монахом, --
серость снега ненавидит край изобилия.
Повешусь на мачте,
  А утром проснусь!