МОЙ ДЯДЯ

Натан по фамилии Грубин –
Не клезмер* и не часовщик,
Кормиться работою грубой
И ею гордиться привык.
Пусть низенький, но коренастый,
Добротно и скромно одет,
С лицом, будто с холода, красным,
С глазами трагических лет.
В профессии мирной сугубо
Не зря заслужил он почёт
(Но пели не медные трубы),
За то, что стояк не течёт,
В домах горячи батареи,
А значит – уют и покой.
Неправда, что всюду евреи
Работают лишь головой.
Не капают громкие краны,
Не будят детей по ночам…
А в старенькой робы карманы
Не стоит заглядывать нам.
Усталый, в любую погоду,
Домой возвращаясь со смен,
Он всю благодарность народа
Несёт в гастроном на обмен:
Иначе – болит поясница
И трудно подняться с утра.
«Голубчик, Вам нужно лечиться», –
Внушают ему доктора.
Но как же он бросит работу?
В замену – сантехника нет!
Партиец, нарушив субботу,
Опять волочит инструмент.
Тяжёлым своим саквояжем,
Что выручит в трудный момент,
Грабителя стукнул однажды,
Преступности снизив процент.
А сказки его и рассказы,
Что дочкам своим сочинял,
В печать не попали ни разу,
Зато проникали в меня.

К чему я всё это толкую,
Наверно, понятно без слов:
Я память лелею живую,
К нему сохраняя любовь.
*Клезмер – музыкант (евр.)