Вечерья в трактире

Небесный свод сгущался глыбой.
Растилась буря громным катом:
Вот ветер бесится порывом,
Пыль к почве утрамбует ливнем.
Сверкальный блеск, потом раскаты.

Как гонят громленное войско
Победой армия врага,
Бежал под крышу, где нескользко,
Где ветер выдержится стойко,
Гнал по пути шторм - ураган

Скитальца страсти и тревоги.
Светился постоялый двор -
Укров для нищих и убогих,
Людей познаний невысоких.
Гроза гудит в свирепый горн.

Кропит без жалостного духа
Плащ вопиющего тепла.
Ворвавшись в здание без стука,
В углу уселся, и прислуга
Уже служила у стола.

Гонимый поиском свободы
От канонических законов:
"Чтоб хор поддерживал те ноты,
Понятны были людям строки,
Не отвлекали от поклонов".

Горит светильником вселенной
И рвется волевым потоком
Душа. Но вот сгибаются колени,
Их бедный мокрый современник,
В молитве мысленно пред богом.

Как строг к своим ученикам,
Чтоб правильно звучали звуки.
Все знали грозен он, а сам,
Слезами - миром по ногам,
Просил избавиться от муки.

Писал, читая книгу жизни,
Без слов, но нотною строкой.
Мыслитель пятый слышит, слышал
Что говорили ему свыше,
Кто возвышался над горой.


Терзался он как в Гефсимани,
Но тишь была как на Голгофе.
Выходит из трактира странник.
Укрыло небо звёзд сияний,
Луна белится светом ровно.

В мгновенье посмотрел в окно.
Среди двенадцати отбросов,
За длинным восседал столом,
Накрытым белым полотном,
Спаситель мира и философ.

Любви безмерное начало,
И агнец жертвы на конец.
Слеза у странника упала,
Ему теперь понятно стало,
Что не забыл о нем творец.

Что бог поддерживает в деле,
В его стремлениях звуков к вере.