Дороги земные Часть 7. 3

Вернёмся от радостных рыболовных, правда, иногда не совсем удачных, путешествий, к не самому интересному, в части моей трудовой деятельности, периоду жизни. А точнее – был 2000 год.
Напомню, что я продолжал быть официальным «безработным» и получал соответствующее пособие.
Как бы там не было с работой, но это же моя история и отказываться от неё я не хочу ... И не буду.

Работа у Бурята стала мне надоедать своей неопределённостью в будущем. Тем более что некая часть из его бухгалтерского персонала, начала с каким-то неприличным презрением относится ко мне. Что ей, это части от общей женской части, позволило творить такое, сказать трудно.
Могу только догадаться о том, что этому способствовала любовная связь той части с одним из бизнесменов, работавших в той же сфере на ВДНХ, что и Бурят. И тот был конкурент посильнее в деле, чем Володя.
Однако Бурят не препятствовал тому, в силу профессионального взаимодействия и дележа между ними клиентов, решения общих финансовых интересов и вопросов.
Да и ладно, это не моё дело.
Мне надо было строить свою жизнь вне зависимости от чьих-то капризов или страстей.

Я начал искать варианты перехода на другую работу. И тут мне пришла на подмогу одна случайность … Конкретнее – в лице Алексея Мордаровского. Он был мужем Валентины Скорик (к тому времени уже трагически погибшей). Валентина не очень тесно, но входила в нашу компанию. Мы выросли вместе, а училась она вместе в одном классе с Игорем Пилюком. Моя мама очень дружила с отцом и мамой Вали (как её она называла – Фёдоровна).
Алексей на улице встретил маму и проводил её, с оказанием силовой помощи в несении сумок из магазина. А заодно он выслушал сетования мамы о моей неустроенности.
По окончанию оказания помощи он по приглашению зашёл к нам. Мы посидели за столом с «маманиной» выгонкой, в общем, как люди, и язык развязался. Оказалось, что Алексей был соратником В.В. Жириновского и создавал вместе с ним ЛДПР.
Он выслушал меня обо мне, проникся и обещал помочь.

По его протекции я съездил в штаб-квартиру партии, но безрезультатно. Он тогда дал мне телефон одного из его партийных коллег – Алексея Л., проживавшего в Красногорске. Он как бы руководил фирмой «Дом кино» и, мол, мне она может пригодиться для реализации моих возможностей.
Офис «Дома …» находился на улице Гиляровского. Я подъехал, поговорил и … Ушёл от Бурята. К тому времени мне уже было всё равно, куда идти или к кому.

О фирме скажу так – всё на бумагах было очень пристойно. Даже возглавлял в структуре «Дома кино» толи совет директоров, толи попечительский совет, широко известный народный артист РСФСР, актёр и режиссер, С.П. Никоненко (совершенно непонятно каким образом, оказавшийся в тех структурах). Знал ли он о своей «высокой должности», действительной деятельности этого «Дома …», думаю, что навряд-ли.

Это фирма, если кратко, занималась вот чем. Основной бизнес строился на оформлении виз для въезда в Россию, лицам, якобы, являющимся, деятелями «культуры». Визы заявлялись на основании приглашений от «Дома кино», каких-то сторонних лиц, граждан России.
Но почему-то они (те приглашаемые деятели) в основном были из стран Азии. Иногда из Европы, но такое было очень редко. Об этом я начал замечать уже потом, на основе анализа приглашений.

Визы оформлялись Департаментом консульской службы МИД России (ДКС), что в Неопалимовском пер., и, естественно, при условии аккредитации фирм при нём.
Скажу сразу, что в зависимости от вида оформленной визы, от заказчика шла наличными практически тут же расплата – но не менее 50 «зелёных» за визу. В зале ДКС для сдачи согласованных приглашений, стояли огромные очереди. Оказалось, что этим видом бизнеса в то время занималось очень много фирм и частных лиц.
Бизнес был очень прибыльный и не затратный … Всего расходов было на бумагу для печати необходимых бумаг, да на госпошлину.

К моей персоне был интерес в том, что у меня был богатый административный ресурс и, что было особенно важно и интересно фирме, то на тот момент ещё сохранившиеся мои обширные связи с центральным аппаратом ФМС России.
Через мои связи нужен был выход на одного сотрудника ДКС, очень «ценного» для согласования приглашений.

В части доступа к тому сотруднику всё было сделано в рамках дозволенного и приличия.
Я наладил личный контакт с ним. И практически всегда согласовывал приглашения. А, следовательно, моё финансовое положение стало лучше, чем во время работы у Бурята.

Случился переезд «Дома кино» в Нащокинский пер. (тот, что возле метро Крапоткинская). И не просто в помещение, а прямо в штаб-квартиру отделения ЛДПР по Московской области.
Надо отдать должное тому, что сотрудники или члены партии в таком отделении, были в основном молодые люди. Трудились они по партийной лини до седьмого пота.
И также до седьмого … Отдыхали в застольях. Разрядка в стрессовых партийных делах очень нужна. Иногда к столу приглашали и нас.
Кстати о партийных проблемах в проводимых застольях практически никогда не говорили. О чём угодно, только не об этом … Может чего-то опасались.

А ещё они не скупились в части одаривания нас подарками, носящими на всём обязательную символикой «ЛДПР». Мне подарили сумку с сувенирами. В ней были спортивный костюм, куча значков, брошюры с речами отца-основателя, полный набор магнитофонных кассет с записями песен в исполнении того же отца, канцелярские товары и ученические тетради с ручками и прочее ...
Особым шиком среди всех однопартийцев считалось носить головной убор как у Владимира Вольфовича. Но это уже делалось каждым желающим и чисто индивидуально… За свои и на заказ.

Деятельность в «Доме кино», граничащая с рисками возникновения угроз национальной безопасности России, привела меня к мысли о необходимости её прекращения. Что было сделано без всякого сожаления.
Кроме разочарования эта деятельность ничего мне иного не принесла, хотя, в априори я знал, что она промежуточная и недолговечная.

А пока шла моя не приносящая радость бизнес-деятельность, дома были более радостные события.
Доченька закончила школу. Её дальнейшая судьба, по крайней мере, на первое время, была в моих руках. Я применил пожелания от своих Маёвских одногруппников в части дальнейшего получения высшего образования и месте обучения, высказанные во время той памятной встречи на двадцатилетие окончания МАИ.

Мои и наши общие усилия привели к тому, что Маша поступила в Университет культуры … И на бюджетной основе! Остальное зависело только от её ума, а его ей досталось от предков с лихвой.
Единственное, что сказала Ольга (напомню, что она из нашей Маевской группы, профессор и завкафедрой) – Такой скромной девочки, как твоя дочь, она за всю свою преподавательскую жизнь не видела!

Мама в самом конце прошлого века как-то отдыхала в санатории «Марфино» согласно щедротам от Министерства обороны, как ветерану войны.
С отдыха она вернулась с вестью – Завтра к нам в гости приедет один человек … Мол, не «против» ли я гостей? Я был – «за».

Гостем при знакомстве оказался Игорь Палыч. Он был очень могутный в плечах, лицом явно не красавец. Да, как говориться – «С лица не воду пить!». Руки у него были словно молот. С собой он привёз картонную коробку с фруктами. Единственный минус, который наблюдался во всей его сильной натуре было то, что он плохо ходил.
Для знакомства накрыли стол. Игорь Палыч нарезал овощной салат, мама зарезала селёдку с лучком и поставила на стол бутылку своей выгонки ... И знакомство началось!
Забегая вперёд скажу, что он всегда с собой привозил коробку с гостинцами … Всегда резал салат … Мама всегда ставила свою продукцию.

В начале 21 века его визиты стали всё чаще, а гостевание всё дольше.
И ладно, маме всё повеселей.
Из рассказов в застольях о себе прояснилась, некоторые фрагменты из его жизни.

Вот примерно и кратко то, что было им рассказано, а мною выслушано. Иногда при рассказах присутствовал Игорь Пилюк.
«Родом был из Тулы. Работал по горняцкому делу в шахте. В ней нажил могутную силу и мускулатуру. Подковы мог гнуть, а мог разогнуть ... Ну, это если по надобности.
Тут война. Попал в разведку на Волховском фронте. Было непростое ранение … Сделали операцию в госпитале прямо на передовой.
Перевязки ему делала очень красивая медсестра, которую он с большим чувством запомнил на всю жизнь … А вот познакомиться постеснялся, но запомнил, как её зовут.
Потом зимой перевели на Дальний Восток с японцами воевать. Был в наряде на кухне. Пошёл за дровами, да провалился в заметённую снегом яму. Яма оказалась глубокой. Как выбраться из неё на первый взгляд не представлялось возможным. Пробовал кричать, да кто же меня из-под земли услышит.
Мороз крепчал и стало обездвиженное тело замерзать … Особенно ноги. Надо было срочно что-то делать ... И вот руками цепляясь за корни, торчащие в каменных стенках, чудом выбрался. Ног уже не чувствовал … Дополз до своих.
Ноги отморозил и сильно, но ампутировать не дал. Правда и ходить стало не очень, но всё же на своих двоих!
После демобилизации вернулся на родину. Работал на шахте по старой профессии. Женился, да сына вырастил. Сын в Москву уехал учиться. Жить и работать остался там же. Жену схоронил и перебрался к нему в район Коньково.
Как ветерану, дали очередную путёвку в санаторий «Марфино». Однажды после процедур гулял по парку и увидел сидящую на лавочке женщину. Она была одна.
Когда подошёл да глянул на неё, чуть сердце не разорвалось … Это была она – та медсестра, которую помнил всю оставшуюся после госпиталя жизнь.
Она меня, конечно, не помнила. Стольким бойцам сделала в госпитале перевязки, да прочих заживлений.
Но постепенно в разговоре вызвал из её памяти ту, памятную для меня, встречу!».
Не знаю, какие чувства гуляли в маминой голове, но я и Пилюк сильно прониклись. Уважали мы Палыча (так мы стали звать его между собой) очень и по-мужски.

Закончилась эта история любви очень печально по истечению пяти лет счастливых встреч.
Телефон у нас в квартире был установлен от местной АТС и имел связь, как внутри посёлка – четырёхзначный номер, так и через код с внешним миром – московский набор цифр. К чему это я? А к тому, что Палыч, естественно, звонил по московскому номеру. А в нём взяли в Воентелекоме, и совершенно неожиданно для абонентов, изменили первые четыре цифры нашей АТС.

Это, естественно, не критично, если записан номер того, кому надо сообщить об этом факте. Но мама не смогла найти бумажку с телефоном Палыча. Адреса его проживания ей знать тоже было ни к чему и не довелось. Напомню – приезжал по звонку всегда он. А с каждым разом ходить из-за состояния ног, ему было всё тяжелее.
Даже думать и фантазировать о том, что творилось в их душах, не хочется и не буду ...

В этот года была заложена ещё одна новая традиция. Она была связана с договорённостью между нами – одногруппниками по академии. Суть её прозрачная – проведение ежегодных коллективных встреч … Конечно, не в месяц выпуска, а по возможности.
Индивидуальные пересечения нами только приветствуется … А уж помогать друг другу – это святое дело и безоговорочно … Когда бы к тебе не обратился твой коллега днём ли, ночью ли …

Начало было положено в каком-то закрытом кафе, напротив здания бывшего Минсредмаша. В дальнейшем мы встречались регулярно.
Забегая вперёд, скажу так, что места для встреч всегда были разные, в зависимости от административных возможностей коллег!
Например – укромное место в одном из комбинатов Росрезерва в Москве, кафе в центральном органе военно-охотничьего общества, даже была одна встреча в Музее и центре Ноосферной защиты им. Академика Н.Д. Зелинского, в Олимпийской деревне, в спорткомплексе ЦСКА и, конечно, не в таких именитых заведениях.
Всегда на встречах царил дух единства и взаимопомощи.

Окончание этого года с началом грядущего тоже принесло некое событие.
Ритуальный 2001 Новый год я встретил, как ему и положено с друзьями в лесу у ёлки ... А календарный праздник Новый год встречал в Коньково в доме у Натальи-итальянки. Что-либо выдающегося во время празднования с Наташей не случилось ... И, слава Богу! … Иногда у неё открывался бурный характер от воздействия вина, но не в этот  праздничный раз.
А случилось нечто на следующий день во второй его половине.

Напомню, что в Коньково и у того же выхода из метро проживал Володя Талаев. У него я иногда оставался ночевать после получения поздних вечерних знаний.
Также напомню, что он был мой одногруппник по академии, полковник, начальник отдела в Минобороны. В его ведении были все культурные и спортивные учреждения Минобороны.

Отоспавшись от ночного бдения, я позвонил ему на всякий случай. Володя был дома, он обрадовался звонку и мне, и пригласил зайти к нему. Я долго тянуть не стал, ведь, как известно в широких массах – «Голому собраться – только подпоясаться».

Когда я вошёл в квартиру, сразу было видно по всему, что Володя куда-то собирается. Ходил он по квартире в одном кресте и исподнем. Мы обнялись, практически, как близкие люди (оно так и было), и он предложил по новогоднему выпить. Уже сидя за столом, от него поступило предложение поражающее новизной и свежестью – Поедем со мной в Центральный дом Российской армии имени М.В. Фрунзе (ЦДРА), а заодно и там встретим наступивший.
Я раздумывать не стал со всем своим полным согласием.
Мы подготовились к поездке, а именно допоили хороший коньяк, Володя при этом оделся!

Когда подходили к Центральному дому … Дружочек кое-что уточнил – Надо подождать одного коллегу по отделу … Он скоро будет с женой и ещё одной подругой.
Ждать пришлось не очень долго – всё было в пределах разумного и допустимого. Встреча состоялась. Володя познакомил меня с коллегой и его спутницами. Уже не помню, как звали того коллегу и его жену, а вот имя подруги – Таня.

В ЦДРА у входа нас встретил сам начальник. В его кабинете всей компанией посидели с необходимыми тостами, и пошли вливаться в царившее веселье. Работали буфеты, в зале играла живая музыка, были танцы. Выступал Василий Семёнович Лановой.
Мы влились со своим коллективным весельем в буфеты и атмосферу танцев.

Наверное, уже догадались, что я иногда танцевал с Таней и взял на всякий случай номер её телефона … Мало ли!
К слову. Володя очень хотел найти мне подругу, и при каждом удобном случае напоминал мне об этом словом или делом. Правда, не знаю, что во мне было такое, что у него вызывало такое неординарное большое желание.

Пришла пора разъезжаться с бала и из буфетов. Та компания ушла тем путём, каким пришла. Мы же вдвоём пошли к метро «Новослободская». По дороге говорили о моём новом знакомстве и прочем. Ну и ладно.

Я через несколько дней после встречи в ЦДРА, позвонил Тане … Но в ответ услышал, нечто странное – Мол, не надо сюда больше звонить ...
Нет, как говориться, так и нет. Я забыл о ней, своём звонке и услышанных словах. Но, как показала дальнейшая жизнь, не навсегда … С её стороны.

Нарушу хронологию описания событий, но непременно вернусь к её последовательности течения.

Практически (или примерно) спустя неделю с даты, когда произошёл теракт с обрушением башен-близнецов, в высотке на Котельнеческой набережной собралась компания очень достойных мужчин. В компанию наши сотоварищи привели на встречу ещё двух достойных. Подобное притягивает подобное.
Теми очень достойными были – Габриэль Александрович Эргин (в дальнейшем он прибавил к своей фамилии солидную добавку – Юон) и Евгений Петрович Цветков. Знакомство состоялось. Результат той встречи такой – мои отношения с ними стали очень близкими на всю оставшуюся.

О Габриэле я немного написал в самом начале этого творения-романа. В добавление к той информации сообщу следующее.
Он был в своё время госслужащим в Правительственных кругах Франции. Его стараниями были организованы поставки из Франции в СССР местных саженцев винограда. А чтобы отличать вино, полученное их тех ягод, к названию добавлялась слово «Фран» … Например «Пино Фран».
Через своих родных Габи имел отношение к парфюмерному производству. Его стараниями были выпущены духи «Золото скифов», очень популярные в СССР.

Картины писать он начал выйдя на пенсию. Ко времени нашего знакомства он считался пятым художником Франции.
Кроме этого он вместе с супругой Наташей имел бизнес в России. Фирма распространяла парфюмерную продукцию Принцессы Марины де Бурбон. А Габриэль и Наташа были официальными дилерами её высочества.
Иногда во время встреч Габи предлагал мне (или нам) «обурбониться». Это означало то, что каждый должен был вырядиться в майку с логотипом фирмы, применить мужской парфюм и … За всё за это выпить водки! Никто не сопротивлялся
Хорошо, что не «набурбониться».

Добавлю, что во время подготовки к нашим совместным посиделкам, я присутствовал при рождении очень многих живописных полотен … На них в основном были отражены сюжеты из архитектурной жизни Парижа, швейцарские горные красоты, цветочные и фруктовые периоды ...
Во время посиделок кисти лежали в стороне …

При моём появлении в так называемой мастерской (съемной двухкомнатной квартире) Габи доставал из холодильника джинтоник – Для разминки!
После разминки я бежал в магазин и покупал всё необходимое для беседы двух интеллектуалов, а иногда и культурных любителей … Живописи, философии, неведомого, женщин … И многого что ещё!
Для ведения такой тематически разнообразной беседы обязательно должна была быть на столе белоголовица. Стол сервировали на ломберном зелёного сукна поле. Нам той площади хватало.
– Это во мне русские корни играют! – так смакую крепкий напиток охарактеризовал сам себя Габриэль Александрович.

Говорили много о чём, всего и не припомнишь, но всегда были в консенсусе. Часто посиделки затягивались допоздна. Чтобы мне не ехать домой в такой поздний час, Габи оставлял мне ключи от мастерской, и я ночевал на кожаных диванных мебелях.

Но посиделки не всегда проходили на пару. Во время оных я познакомился в этой мастерской с космонавтом Георгием Михайловичем Гречко и его женой (потом ещё не раз встречались при пособничестве Габи), дьяконом Димитрием из храма Рождества Иоанна Предтечи на Пресне.
Было очень много интересных встреч с художниками, ценителями и просто интересными людьми. А один раз столовались с французским миллионером (бывшим когда-то инженером). Он нажил своё богатство в результате бизнеса по производству повторов старинной сантехники, увиденной при сломе старых домов.

Даже один раз с разрешения Габриэля я устроил в его мастерской встречу девчонок из своей Маёвской группы. Естественно, что всё на стол купили они. Хозяин по завершению подарил всем моим девам кратиночки с цветами в вазах, исполненные маслом и мастихином на бумаге формата А4, написанными прямо при них во время разговоров.

Отношения между нами строились не только в застольях с беседами. Габи, как художнику нужно было проведение выставок.
Первая, на которой присутствовал наш круг, проходила в Музее современного искусства, основателем которого является З.К. Церетели. На её открытии сокровенное слово в нужные адреса – Габриэлю в основном, но и Зурабу Константиновичу, высказал Е.П. Цветков.
Потом были выставки, организованные в таких галереях – «Красные палаты», «Белые палаты», в Каретном пер., небольшая в начале Нового Арбата. В них я был как посетитель.

На выставке в Каретном, обсуждая с академиком И.П. Обросовым технику, в которой реализованы на полотнах сюжеты, обоюдно пришли к выводу – «Это примитивный импрессионизм» … Мол, создалось новое слово в искусстве.

Для прохождения выставок в Музее усадьбе «Архангельское», в галерее «Лейпциг» (участвовал в её оформлении также широко известный Слава Лён), «Арт-Манеж» (если память не изменяет два или три раза) мне пришлось принять деятельное участие в непосредственной развеске картин.
Была одна небольшая выставка, совмещённая с презентацией духов «Нотр Дам», разработанных пасынком Габриэля. Это проходило в итальянском ресторане, что на тот момент был возле Балчуга, устроенного в подвалах невесть какого века.
Развеска в ресторане была особо трудная – подвальные стены с трудом брало сверло или пробойник.

Такая бурная жизнь в обществе Габриэля продолжалась до конца декабря 2003 года. Габриэлю в ЦДРА в конце года была вручена номинация – «Меценат года». Её также присвоили певцу Ю. Антонову, художнику Н. Сафронову. Отметили это дело фуршетом своей компанией, в том числе вместе с Г.М. Гречко. Это был наш последний совместный фуршет.

Чуть ли не наследующий день мама Наташи, ожидаемо (но как всегда неожиданно это происходит) ушла в мир иной. Её решили захоронить во Франции. Супруги, забрав с собой отца Наташи, переехали в Париж. Как показала дальнейшее время жизни – навсегда.

Еще пару раз Габриэль с Наташей приезжали в Москву.
Как я описал выше, у них ещё работал парфюмерный бизнес.
А другой раз по поводу проведения выставки Габриэля в Галереи искусств у З.К. Церетели. Он к тому времени носил звание почётного академика Академии Российской академии художеств.
Во время этих приездов общались по душам, но уже только в квартире.


Продолжение следует.