Пора унылых великанов часть третья

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

I
Холмы раскрасила зарница,
В ручьи сбирается водица,
С прогретых солнышком снегов,
Укрывших землю под покров.

Проталины чернеют строго,
Всё расширяясь понемногу,
Готовая плоды зачать,
Щедрот своих землица – мать.

Природа требует начало,
С тем землю с солнцем обвенчала,
Благою волею своей,
Терпенья не достало ей

Увидеть собственны творенья,
Как прорастут с благословенья,
Из-под оттаявшей земли
Промеж снегов едва видны

Цветы как солнышко погожи,
Всех боле на него похожи,
Теплом и трепетом полны
Во всё на свете влюблены.

Ручьи как свадебная тройка,
Наполнив переливом звонко,
Простор окрестностей лугов,
Пробив теченьем твердь снегов.

В низины дружно собираясь,
В потоки бурные вливаясь,
Бегут торопятся туда,
Где полноводная река

Снимает брони ледяные,
И глыбы – лошади шальные,
Спешат неведомо куда,
Влечёт их бурная вода.

Всё те же ивы молодые
Склонивши головы хмельные,
Стоят нагие вдоль брегов
Средь нерастаявших снегов

Берёзки - белые невесты,
Друг к дружке прижимаясь тесно,
Знобясь весенним холодком,
Весёлым девичьим рядком

Готовятся примерить платья,
Согревшись в солнечных объятьях,
Зелено цветного сукна
 Что им весна приберегла.

Повсюду гомон птиц несётся,
Тем не нарадоваться солнцу,
Кто зимний холод пережил,
Укрытий ходы сторожил.

Пришла весенняя пора,
Сверкают и блестят снега,
Журчат ручьи, щебечут птицы,
 Метелей, холодов границу

Перешагнули времена,
Повылезали племена
Зверей и птиц из нор и щелей,
Одни лишь вековые ели

Невозмутимы, как всегда,
В свои колючие меха
Одеты статные царицы,
Им не дано превоплотиться,

 С приходом солнца и тепла,
Зимой и летом всё одна
Их неизменная одёжа,
Зелёный бархат им положен.

Стоят друг с другом говорят,
Стволами крепкими скрипят.
Как прометеево проклятье
Всё так же неизменно дятел,

Долбит их хвойные тела,
У дятлов вечные дела,
Друг друга жалуют с почином,
Для них губительных личинок

Он извлекает изнутри,
Из-под просмоленной коры.
Так жизнь кипит своим теченьем,
И смотрит солнце с увлеченьем

С небес, забот своих плоды,
Природы мирные труды,
Как всё вокруг преобразилось,
Лучами славы напоилось.

Как оживает всё кругом,
Насытившись его теплом
И светом сквозь века пространство,
Даря расцвет земному царству.

Распространяясь талым снегом,
Стремительным горячим бегом,
Несётся времени измена,
Взывая жизни перемены.

Вдруг заяц скачет кувырком,
Заботы бросив на потом,
 Успев сменить свою шубейку,
Протопчет узкую колейку

Следов на снеге голубом,
Испуганный людским гуртом,
Идущих стройными рядами.
Заполонив луга конями,

Везущих статных седоков,
Повозки вьючные быков,
Обременённых разным грузом,
Сугробы проминая пузом

Упрямо тащатся вперёд,
За ними войско вслед идёт,
Заковано в блестящи латы,
При поясах мечи булатны.

Знамёна плещутся от ветра,
Древки копейные из кедра,
Увенчанные остриём.
Верхами спереди втроём,

Наш князь с заветными друзьями,
Из северных земель князьями,
За ними следом не отстал,
Везёт наездницу Ямал.

За войском вслед стада коров,
Овец, откормленных быков,
Полны повозки разной снедью,
Железом, оловом и медью.

Бочонки с рыбой, мёдом, квасом,
Всё тянется дорогой разом.
Идёт вперёд строй боевой,
На неприятеля войной.

Идут упрямо неотступно,
Опасною дорогой, трудной,
Сбирая на привал костры,
И снова меряют версты.

Идут, считая дни за днями,
Лесами, сёлами, полями,
И не замедлит войско ход,
В святой пустившись свой поход.

Строй растянув до горизонта,
Сперва пешком колонной плотной,
Идут копейщики стенами,
Ощерившись над головами

Своими пиками вострыми,
На солнце будто золотыми,
Концами вверх устремлены,
Шагают севера сыны,

Тяжёлой поступью по снегу,
Облачены поверх доспехом,
Железным с ног до головы,
В другой руке несут щиты.

За ними мечники лихие,
Как на подбор все удалые,
Шагают весело в строю,
Проворные в любой бою.

Доспехи лёгкие надеты,
Поверх звериных шкур продеты
Из сыромятной кожи лям,
Щиты дубовые к спинам

У воинов тем прикреплёны,
Мечи на поясах калёны,
Клинки с обратной стороны,
Из-под доспехов чуть видны.

За мечниками боле редки,
Глазами более всех метки,
Колонна лучников идёт,
Серебряной рекой течёт,

Поверху шкур в своих кольчугах,
Ремнём затянутые туго
За спинами их колчаны,
Стрелами острыми полны.

На поясах мечи коротки,
На луках в кожаной оплётке,
Плеча резного рукоять,
Чтоб лук сподобнее держать.

Вслед всех на лошадях теснится,
Сих бранных вольностей царица,
Гроза порядков боевых,
Стремительных лавин прорыв

Тяжёлой конницы отряд,
Верхом сидят за рядом ряд,
Фигуры всадников влитые,
Ремни на поясах витые.

В броню закованы тела
Коней. Тугие удила,
Нетерпеливый мах смиряют,
Кровь безудержно закипает,

В азарте духа боевом,
Взбивая пену под седлом,
Встают в дыбы, пытая храпом,
Бросаясь в стороны накатом.

Раскидывая комья снега,
Упрямо молят человека,
Пустить галопом по полям,
По неутоптанным краям.

Нестись разбрасывая брызги,
Из камня высекая искры,
Туда, где скрыт за горизонт,
Мир неизведанных широт.

Но всадники неумолимы,
Смиряют пыл коней ретивых,
Силён ног крепких оборот,
К походной линии вернёт,

От пламени стремлений вольных,
Горячих грёз путей окольных,
Смиренно возвращают в строй.
С упрёком машут головой,

И фыркая непринуждённо,
Шагают кони обречённо,
Но вновь почуяв сил прилив,
В миг про обиду позабыв,

Мгновенно с шага ускоряясь,
К друзьям по строю примиряясь,
Правимы крепкою рукой,
Идут колонной боевой.

Заполнилась долина шумом,
В своём молчании угрюмом,
Гремит, грохочет войска род,
Обозначая свой проход.

II
У войска следуют в главе
В летах цветения поре,
Три верных друга молодых,
Все три в доспехах золотых.

Князь на коне, с ним князь другой,
Верхом на зубре Громобой,
И третий князь – правитель гор,
На горном яке – Ратибор.

В места родные возвратясь,
Заплакал в умиленье князь,
Не мало стоило хлопот,
Договориться на поход.

В зимовье скучном переждав,
В подворье сельском простояв,
Никак не мог дождаться он,
Противнику нанесть урон.

Так вечерами за столом,
Под треск камина, выгнав сон,
Беседы долгие вели.
Снега колючие мели,

Снаружи, засыпая дом,
Буран завьюжил за окном,
Гудел в трубе, просясь впустить,
Вином из чаши угостить.

Накрыты яствами столы,
Полны солений и икры,
И рыбы северной сполна,
И кубки полные вина.

Но князь не свыкнется никак,
В глазах стоит проклятый враг,
Как мучит милые края,
Как стонет родная земля.

Болит душа, тоскует ум,
Не естся от тяжёлых дум,
Лишь пьёт вино тоской томим,
Горячка завладела им.

Недели проведя в бреду,
Казалось, заключён в аду,
Бредёт по огненной земле,
Подходит к каменной стене,

В стене той дверь с большим кольцом,
Приступок с рухнувшим крыльцом.
Князь за кольцо толкает дверь,
Но не кольцо уже, а змей

Холодный, скользкий в кулаке,
Обвился разом по руке,
И пасть широкую открыл,
И речь шипя заговорил:

- Без колебаний, не таясь,
Пожалуй, в ад, любезный князь,
Что становился, не робей
Открой скорей заветну дверь.

Тебя друзья там заждались,
Все те, которых отнял жизнь.
Дверь распахнулась и воззрел
Злодейских сущностей предел.

Стояли рядом перед ним,
Кощей, нисколько не вредим,
Яга, Горыныч, Адонет,
Ждут получить с него ответ.

Чуть поодаль стоит она,
Из плоти женской соткана,
Из заточенья хрусталя,
  Со смертью вновь свобождена.

Прекрасный призрак юной девы,
Кощея царства королевы,
Парит над серой ледяной,
Манит дрожащею рукой.

- Иди же княже, ну не трусь,
С чела сниму велику грусть,
Нам будет хорошо с тобой,
Навеки станешься ты мой.

Вдруг поразила образ новь,
Заместо слёз струилась кровь,
Из девичьих печальных глаз,
Холодно-синих, как топаз.

В глаза Ундины князь глядел,
И волос разом поседел,
Не в силах взору приказать,
Взгляд от колдуньи оторвать.

Кровь холодела, сбавив ток,
Ни слова вымолвить не мог,
От взгляда чувствовал того,
Жизнь вытекала из него.

 Вверху раздался крыльев мах,
Рассеялся видений страх.
Очнулся князь от бреда сна,
И видит слёз полна жена,

Стоит у ложа прислонясь,
Губами алыми лонясь,
К руке бесчувственной его,
Внимая мужа своего.

Всё что лежал он, стерегла,
От смерти лютой берегла,
Отварами целебных трав,
Нехитрых северных собрав,

Из-под снегов, на деревах,
Из кладовых при погребах,
В лесах ища, склонившись ниц,
Не без помог зверей и птиц.

Смогла те травы насобрать,
Отвар лечебный сготовлять,
Трудилась сердно день и ночь,
Чтоб другу своему помочь.

И вот пришёл так жданный день,
Когда сошла болезни тень,
Но плачет молодая всё ж,
Бежит по телу знобы дрожь.

К груди припала, обняла,
Слезой горячей обожгла,
Печальна горестью своей,
Сочатся слёзы как елей.

Голубка в сталости своей,
Всё так же краше и милей,
Всего на свете для него,
Нет драгоценней ничего

Румянца рдеющих ланит,
Девичьей нежностью манит
Волос подобрана коса,
Большие карие глаза,

Встревоженные тенью слёз,
Как кладовая райских грёз,
Неведому печаль хранит,
Нечаянный укор таит.

Обрамлены в вуаль ресниц,
Как крыльями волшебных птиц.
Взглянув любимому в глаза,
Улыбка тронула уста.

Чуть слышимо промолвил князь,
С каянной слабостью борясь.
- Не плач родная, что с тобой?
Свои печали упокой.

Царевна молча отошла,
Из меди зеркало взяла,
Не узнаёт он облик свой,
Стал совершенно весь седой.

Но совершенно не смутясь,
Жену родную обнял князь.
- Так долго спал я, что покой
Меня раскрасил сединой.

Царевну долго обнимал,
В уста медовы целовал,
Но час настал, петух пропел,
Пора настала славных дел.

III
Медовым цветом янтаря,
Восток раскрасила заря.
Впреди чернеет лес густой,
Вдаль растянулся полосой.

Мохнатой гривою шумит,
Степенностью благоволит,
Встал на пути сплошной стеной,
Нигде тропинки ни одной.

Не хочет путника впускать,
В свои владенья принимать.
Древами крепкими зарос,
Ветвями цепкими берёз

Запутал входы в свой чертог,
Кустами смёл следы дорог.
Дубов расставил вековых,
Богатырей сторожевых.

Поют деревья на ветру,
Песнь заунывную свою,
Пернатых радостных гостей,
Несутся трели меж елей.

Как барабаны - дятла стук,
Пророчества кукушки звук.
Веселье щебета синиц,
Всем хором перелётных птиц.

Наполнился весенний лес,
Из сна глубокого воскрес,
Со всем могуществом стоит,
Свои владенья сторожит.

Набухли почки на ветвях,
На обнажённых деревах,
Лиловым пухом облака,
Плывут над ними вдалека.

Восстал от спячки тленный мир,
Как очарованный кумир,
Союзника случайный взор,
Заворожит лесной простор.

Но неприступен для людей,
Стеснённых ношею своей,
Идущих войском удалым,
Полесьем зарослей густым.

У леса дуб стоит велик,
Ветвями кроет солнца лик,
Корой покрытый как бронёй,
Стоит огромною стеной.

Ствола невиданный размах,
В древнейших выросший порах,
Корнями в землю крепко врос,
Большим числом зловещих гроз,

В своём величье закалён,
Как камень крепок и силён.
Безмолвно отступить велит,
Свои владенья сторожит.

Пред дубом спешились друзья,
Пройти сквозь лес никак нельзя.
Гадают как им поступить,
Где им дорогу прорубить.

Земля под дубом затряслась,
Тревога в войске пронеслась,
И в самый неспокойный миг,
Выходит, к древу напрямик

Янита. Кланяется ниц,
Взлетели с дуба стаи птиц,
Над ней вскружили хоровод,
Закрыли тучей небосвод.

Дыханья чрева языком,
Царевна с дубом стариком,
Глаголит голову клонит,
С почтеньем просьбу говорит.

- Великий старец, бог лесов,
Прости за речи молодцов,
Нас неразумных не брани,
Дорогу дать благоволи.

Я дочь несчастного царя,
Царевна верная твоя,
Янитою наречена,
С потерею обречена

Назад вернуться в дом родной,
Отец в чужих землях покой
Обрёл предательством сражён,
Злым колдовством заворожён.

Царицей я по праву рода,
Должна лесному стать народу.
Вдруг гул раздался изнутри,
Склонились ветви до земли.

В мгновенья сполнились века,
Сшёл снега кров наверняка,
Дрожь распустилась по долам,
Зажглись огни по идолам.

Владыка к деве снизошёл,
В смиренье расстелил ковёр.
Из-под корней за много лет,
Из хода тайного на свет

Явленьем в суе торжества,
По мановенью волшебства,
Выходят четверо пажей,
Церьмонемейстеров ежей.

Осанкой, ростом будто люди,
Кольцо янтарное на блюде
Выносят, млечный знак царей,
Почтительно подносят к ней.

Кладут к царицыным ногам
Кушак повязан по рукам,
Чловечьи руки протягают
На пояс ей кушак девают.

Спускает дуб густую крону,
Пажи с ветвей берут корону,
На главу девы воздевают,
И тут же словно иней тают.

Блистая во близи, садится,
В перенье золотом жар-птица.
Взмахнула крыльями тотчас,
Явилась дева перед глаз.

- Добро пожаловать, царица!
Бращённая ей молвит птица.
- Коль пережила ты беду,
Тебя я в замок возведу.

Давно заждался твой народ,
Друзья ль те, кто с тобой идёт?
- Их души для меня открыты,
Твечала с трепетом Янита.

Удел напастей выпал дюж,
Со мной идёт любимый муж,
Друзья с ним верные его.
Для беспокойства твоего

Нет вовсе ведомых причин,
Избавимся от злых кручин.
Готова в свой взойти дворец,
Нет горьше для живых сердец

Мгновенья милые томить,
Чтоб с другом детства говорить,
Вступить с волненьем в отчий дом,
Давно соскучившись о нём.

Пройтись по полу босиком,
Залезть в кладовую тайком,
Сидеть в светлице у окна,
Смотреть как полная луна,

В своих чертаньях молодых,
В нарядах бледно-золотых,
Идёт по кругу до зари.
Как замирает всё внутри

Когда на цыпочках средь ночи,
 По замку бродишь, между прочим,
Вдоль коридор и зал пустых.
Когда все в комнатах своих

Забылись слуги крепким сном,
Когда дрожит свеча огнём,
Спускаться вниз среди портретов
Времён былых отцов и дедов.

Сторожно к матери зайти,
Под одеяло заползти,
Обнять, теплом своим согревши,
Отдаться дрёме одолевшей.

И так до самой до поры,
Как только первый луч зари
Пускает зайцев на полу,
Вернуться в спаленку свою.

Давно уж матери здесь нет,
Но тот же пробегает свет,
С утра по комнате её.
И сердце мучает моё

Боль. Дай узреть быстрей,
Обитель матери моей,
Воспоминаний прошлых дней
Чтоб воскресить, позволь скорей.

Ветвями дуб зашевелил,
Туманом всё кругом покрыл,
Видны лишь слабые черты,
За сгустком белой пелены.
 
- Ступайте за владыкой вслед,
Жар-птица взмолвила совет,
Велит немедля выступать,
Тебя у замка буду ждать.

Ни слова больше не сказав,
Руками сделав тайный знак,
Вновь в удивительную птицу,
Была обращена девица.

Вспорхнув, не требуя прикрас,
В тумане скрылася тотчас.
Вздрожала вдруг земля поверх,
В тумане тенью долго вверх

Нависла тёмная гора,
И бас великий из нутра,
Всех в оцепение привёл,
Нехитрой речи слог завёл

- За мною следуйте вперёд.
Чрез лес, никто не отстаёт
По мановению руки
За тенью двинулись полки.

Доспехов звон тысячезвучий
Сливаясь в гул шагов могучий,
Гремит как бурная река
Давлея в тучны берега.

Вперёд течёт потоком тесно,
Не находя в пучине место
Стремится вырваться сполна
Людей бесстрашная волна.

Грохочет поступью тяжёлой,
Как молот тысячепудовый,
Смеряет вёрсты исполин,
Впреди шагает властелин.

Пред ним деревья расступались,
Ветвями робко вниз склонялись,
Подобно свите короля,
Подобострастие храня.

В тумане млечного неведья,
Привычный заросль многолетья
Смирялся голой пустотой,
Стелясь широкою тропой.

Как только в глубь вошли лесную,
Врезаясь клином в тьму глухую,
Закутываясь в полумрак,
В заросший мягким мхом овраг

Все как один они спустились,
Деревья враз соединились,
Где только что была тропа,
Не сохранилось ни следа.

Из темноты у каждой ели,
Как огоньки глаза горели,
Слух уловил неведом звук,
Как поминальный плач старух.

И всё враждебностью сквозило,
Держались всадники насилу,
Вставали кони на дыбы,
От пота белые клубы

С разгорячённых тел струились,
Встряхая гривой воротились,
Стесняя задние ряды,
Страшась неведомой беды.

Вдруг растворился дуб в тумане,
Остались войны на поляне
Свет ясный озарил чело,
Всё в зябкой дымке замерло

И нерешимости заимство,
Над бурной волею повисло,
Тревогой пало на лица,
Кровь взбудоражило в сердцах.

Но свежий ветер в дуновенье,
Развеял наконец сомненья
С остатками туманной мглы
Являя пред очей черты,

Великих стен нерукотворных,
Деревьев ввысь таких огромных,
Что ими небо подпирать,
Одним лишь тем предолевать

Кто крыльями дарён с рожденья,
И с детства научён уменью
Под сами звёзды долетать,
И там в свеченьи их играть.

Сдавило сердце у Яниты,
В глазах как в бархатцах раскрытых,
Поутру прячется роса,
Дрожит прозрачная слеза.

С лося спорхнула аккуратно,
Ударила в ладони кратно,
 Рукой коснулася к стене,
Шепнула что-то в едине.

И разошлись пред нею древа,
Походкой царской входит дева
В пенаты славные свои,
Где в робком детстве до зари,

Она с подружками играла,
В садах плодами пировала,
Где пруд кувшинками зарос,
Где приключалось, что мороз

Ей щёчки скрашивал руманцем,
Где с юностью кружилась в танце,
Где мать с отцом ещё живые,
Сильнее жизни дочь любили,

Отец всех в мире был добрее,
Когда с ним рядом, будто фея,
Жена любимая цвела,
Пока ещё жива была.

Все дни играл с дочуркой в прятки,
И в салочки и догонялки,
Однажды всех он удивил
Он дочке крысу подарил.

Но крыса не была простой,
В ней дух селился озорной,
И тайный слог произнеся,
Зверёк в огромного лося

Превоплощался в тот же миг,
Но не был он суров и дик
К хозяйке только лишь своей,
Защитником он стался ей.

Но вскоре мама умерла,
И в дом стоклятая беда
Пришла, никто того не ждал
Орёл намедни прилетал,

С тех пор угрюм отец и зол,
Всех добрых, верных слуг извёл,
И дочь любимую свою,
Отдать бессмертному царю

Пообещал до зимних пор,
Стал замок полон скверных ссор.
Все ставни приказал закрыть,
И царство птичье подчинить.

Отправил войско на войну,
Чтоб привели к нему в плену,
Мудрейшую на свете птицу,
Чтоб заключить её в темницу.

Ни мало кануло с тех пор,
Годин суровых приговор
На буйны головы упал
И судьбы многим истрепал.

Дела давно минувших дней,
Под буйство множества огней
Пожар мятежный принялся,
Мир, опаляя занялся,

Спалил, развеял всё кругом,
Не оставляя на потом,
Ни малого, что мог пожрать
И стал спокойно затухать.

Остался пепел лишь и дым,
Своим дыханием пустым
Одолевая жизни ход,
Всё повернул, наоборот.

Но миг отчаянья простыл,
Огонь в сердцах почти остыл,
И обоюдный договор,
Сменил кровопролитный спор.

IV
Как входит дева в тронный зал,
Сонм подданный возликовал,
Вином царицу повстречал
Верховной властью обвенчал.

Три ночи длились торжества,
Забыв про будни естества,
Вино и мёд густой рекой
Лились патокой золотой.

Звенел раскрашенный фаянс,
Нес в исступлении паяц
Безумство танца пред огнём,
Всецело растворяясь в нём.

Веселье бурною волной,
Накрыло словно пеленой,
Лишь князь с женою молодой,
Сидел печально стороной.

- Мой милый, знаю тяжесть дум,
Почто ты до сих пор угрюм.
Народу  лихо твоему.
Янита молвила ему.

Ей княже тихо отвечал,
- С тобою счастье повстречал.
Но миг настал, мне вышел срок,
Сей тяжкий груз мне, как оброк.

Минует скоро третий год,
Как я оставил свой народ
Пора давно уже идёт
Продолжить прерванный поход.

- Ещё хоть день со мною побудь,
А после свой продолжишь путь,
Хочу, чтоб в битвах помогал,
Тебя хранил мой лось Ямал.

С тобой отправлю я его,
Храни как друга своего,
А если вдруг беда стряслась,
О том узнаю в тот же час.

Кругом них празднество неслось,
 Веселье песен разрослось
Гудели медные фанфары,
Гремели боем барабаны.

Кружили вихрем хороводы,
Полы крушили воеводы,
Взбивая шпорами ковры,
Дрожали с яствами столы.

Вина пивая полны чаши,
Забывшись в бешеном кураже
Плясали гости до зари
Так что от пляски фонари

Зажжены в лампах угасали.
Но пали во хмельном угаре,
На сон веселье променяв
Мертвецки от пиров устав.

Как только зорька занималась,
Лучами света расстаралась,
Русалки песню завели,
Печали кружева сплели.

Настолько песнь была прекрасна,
Что всех медов и вин напрасны
Дурманы, выпитых досель,
Но превратились в слух теперь

Те гости прежде отдыхавши,
И с лож своих примерно вставши,
В печаль безмерно предались,
И звуком песни упились.

А пара леших колдовали
Лесным виденьям предавали,
Пространству залы расписной,
Чудесных образов толпой

Невиданных зверей красивых,
И лошадей в степи ретивых
Крылатых птиц, растений дивных
И эльфов, и ундин невинных,

Хранящих девственности клад,
Соцветий радужный оклад.
Но дунул леший на виденье,
Пропало в тоже всё мгновенье.

Рассыпалось, как с яблонь дым,
И стало всё вокруг иным.
В почтенье слуги поклонились,
И восвояси удалились.

V
Покоен здесь степенный странник,
Повсюду некогда изгнанник
Обитель лучшую обрёл,
Когда нечайный случай свёл

Фортуны ведомые грани,
Что в тяжелейший миг терзаний
Судьбе нелёгкой вопреки
Оставив прежние грехи,

Приобретает луч надежды.
И всё, что было меркнет прежде,
Чем устремлялся позабыть,
С души все покаянья смыть

Росою свежей бесконечно.
И кажется, что грянет вечно
Покой воистину беспечный,
Как путь на тёмном небе млечный

Украдкой, к счастью, проведёт.
Звезду полярную зажжёт
Пред путником, чело склонившим
Перстом навязчиво манившим

В свой звёздный дом доселе скромный.
Но скор тот миг бесцеремонный,
И зыбки юности мечты,
И постоянством не сильны.

Остатки ночи удалились,
Царице войны поклонились,
И снова двинулись в поход.
Напрасно небо слёзы льёт

Взирая сверху на разлуку,
 Страданий разжигая муку
Пламенем в девичьей душе.
Уходит войско в мираже

К неведомой судьбе ступая,
И случаю на кон бросая,
Залог бесценный бытия.
Всех впереди верхом князья.

В предутреннем торопят мраке,
Князь Ратибор на горном яке,
Верхом на зубре – Громобой
Наш князь с покрытой головой

На лосе гордо восседает,
Меч в ножнах ловко оправляет,
Неудержимо рвётся в бой,
Ведёт друзей вслед за собой.

И вновь поля леса сменяют.
И тропы узкие виляют,
Как змей меж каменных стремнин
Путь проложил необратим.

И реки с бурными гривами,
Кипят стеснёны берегами,
Хранят секреты переправ,
Шипят наездников узнав.

Дивятся речи брегов склоны,
Терпя под тяжестью понтоны,
Грозясь, мосты перевернуть,
Теченью волю возвернуть.

Заходятся в бурлящей склоке
Хватают лошадей за ноги,
Торопятся отрезать путь
В глубокий омут затянуть.

За реками высоки горы
Теснят широкие просторы,
Уставились рядами скал,
Чтоб путник воли не искал.

И кто бы между них не ехал,
Всегда ответят грозным эхом,
Сей пиров мир гостям не рад,
Падёт с вершины камнепад.

Сметёт, раздавит плоть живую,
Схоронит в тленницу тугую.
И не оставит ни следа
Тех, кто посмел попасть сюда.

Но нет преград для храбрых сердцем,
Нет среди тех приспособленцев
Кто закалён средь горных круч,
В них дух упрямый столь могуч

Что с лёгкостью в породе горной
Проложит ход сквозь твердь просторный,
Лавины ловко обойдёт,
Меж скал опасных путь найдёт.

И пусть дрожат вершины злобны,
Бросают валуны огромны,
Идут вперёд невозмутимо,
Великих предков палантины.

Нависший зной звенит в лазури
Песков расплавленной глазури,
Барханов бесконечных дол,
И раскалённый ореол

Светила в пламенном зените,
 Средьземноморья маргарите
 Сродни слепящий перламутр
Ярилы брошенный сосуд.

То ливни хладные проснутся,
Вниз водопадами прольются,
Тревожа грозный свет небес,
Накроет тучами завес.

Гремит, сверкает всё в смятенье,
Зигзагов огненных плетенье
На части небо разделит,
Распеленает, раздробит.

Разбудит спящие истоки,
Раскормит в бурные потоки
Взревёт рассерженной рекой
Всё увлекая за собой.

Шагают витязи сквозь бури,
В жару и грозы в карауле
Стоят в привалах и строю,
Являя выдержку свою.

Не ведают пустых предлогов,
Не смешивают быт в прологах,
Единой братией своей
Дойти стремятся поскорей.

Нехитрой снедью подкрепляясь,
К заветной цели приближаясь,
Вострят кинжалы и мечи,
Готовясь к праведной сечи.

И вот уж край родимый близок,
Столбец граничный вкопан низок,
Макушки башнь сторожевых,
Сруб оконечностей кривых.

У князя сердце защемило,
Ямал, почувствовав правило,
Как вкопанный встал на холме,
Друзья остались в стороне.

Взгляд под нависшей бровью хмурой,
Проникся весь печальной думой,
Воспив из памяти быльё,
Окинул прежнее жильё.

Курились тучные долины,
Лежали пустошью равнины
Где были сочные поля,
Стонала мёртвая земля.

Под натиск лагерей враждебных,
Расшит узором плёсов вербных
 Даль заболоченных озёр,
Когда-то полный вод простор

Забытой грустью зеленеет,
Остатки изб меж них чернеют
Селений юности младой,
Рвут сердце грязной наготой.

И виды крепости убогой,
Под натиском осады долгой,
С полуистлевшими костьми,
С укрытыми внутри людьми

Срывают мрачные стенанья
Те многолетние страданья,
Что предвратить не в силах был
Предали князю новых сил.

- Капризы грозных лихолетий,
Жестоки пытки хлёстких плетей
По телу рода моего,
Нет оправдания сего

Безмерного жестосердечья.
Проклятия коснутся вечно
Со сторицей врага пускай,
И вольницей займётся край.

Князь развернулся на Ямале,
Глаза друзей его встречали,
Полны решимости они,
Врагов бравады сочтены.

Спустились войны на стоянку,
Чтоб в день грядущий спозаранку,
Сойтись ко брани в грозном споре,
Оставив лучников в дозоре.

Отвагой дерзкою полны,
Слегка с пути утомлены,
Спят войны тихо на привале,
Чуть только зорьки заиграли

Движеньем всколыхнулся стан,
Великим морем лагерь стал.
Повсюду крики построений,
Коней порывистых волнений.

Доспехов непрерывный звон,
И тетивы на луках стон.
На флангах трубы заиграли,
На грани конницу взывали.

Зачатьем боя опьянённо
Захлопали верхом знамёна
Над пешим войском пронеслись
С галопом бешеным слились.

Ведомы боем барабана,
Ряды по центру неустанно
Смыкались в пешие полки
Стоят при каждом вожаки.

Взметнулись пики дерзновенно,
Щиты казались откровенно
С широких юношеских спин,
Впреди выстраивался клин.

Богов войны седых любимцы,
Стерев последние границы,
Забыв про всякий страх мирской,
Стоит неодолимый строй.

Стоит в решимости свободной,
Воинственностью благородной
Чела бойцов озарены,
Представшей битвою пьяны.

Грозою схватки напоённой,
Веленьем ярости пленённой
Судьбой ведомы сквозь века,
Рассеять клятого врага.

Ждут знаков вожаков степенных,
Чтоб словно волны в брызгах пенных
Вперёд стремительно пойти
Сметая орды на пути.

Застыло грозное мгновенье,
Трясутся кони в нетерпенье.
Взрывают землю под собой,
Готово всё, вперёд же в бой!


VI
Взмахнул рукой князь в преднем ряде,
В раз двинул войско по команде.
Ряды ступили за ряды,
Запели струны тетивы.

Взметнулись тучей тонки стрелы,
Гудели в воздухе напевы
Одной исполинской трубой
Влетели в стан врага гурьбой.

Секли, гвоздили супостата.
Под звон тревожного набата,
Пронзали вражескую плоть,
Хитрились на смерть заколоть.

Взлетали тучею за тучей,
В неумолимости могучей
Как град небесный ниспадал
Тела врага безмерно рвал.

Разили бесов грозной тенью,
Посеяв в лагере смятенье.
Но строй стрелков всё поливал,
Передний край колючим стал

От стрел вонзавшихся прицельно.
Злодеев раненых смертельно
Немалую скосило рать,
Уж не придётся погулять

Стопой, потребной душегубам.
Разбросаны по полю трупы,
Залито кровью толковище
Воров проклятое лежбище.

Вдруг загудели трубы разом
Прерывистым протяжным басом,
Во стане стигнутом врасплох
Сменил тотчас переполох


Порядок строя боевого.
Воззвал движенья рокового,
Противно доблестным полкам
Сам взъерепенившийся хан.

И вот навстречу прежним стрелам
Летят с пронзительным напевом,
Уж стрелы острые врага.
Но поднимаются тогда

Щиты в ряды сплошной стеною,
И укрывают с головою,
Полки, идущие вперёд.
Об твердь конечник стрел падёт

Окончив свой полёт поспешно.
Но вновь отныне бесконечно
Стрела взлетает за стрелой,
Пылая огненной дугой

В смоле горючей искупавшись,
Огнём, ревущим напитавшись,
Запляшет красным петухом,
В калёном облаке своём.

И раз за разом вперемешку,
Две стаи стрел стремятся в спешке,
Одна другой наперерез,
Вниз низвергаются с небес.

И вот уж самые лихие,
Волчары мчатся верховые,
Несут на спинах седоков,
Под клацанье стальных клыков.

В один поток сплошной смешались,
До горизонта расплескались,
Несметным полчищем своим,
Накрыли небо пыль и дым.

Лишь миг и первые безумцы,
Влетели прямо на трезубцы,
Повисли вопли испустив,
Весь ближний край заполонив.

За ним второй поток и третий,
Не сосчитать потоков этих,
Смешались в рубище ряды,
Как реки полные воды.

Густыми льётся кровь ручьями,
И топорами, и мечами,
И ятаганами секут
Противника не берегут.

Гремит металл, ссекая искры
Сверкнут и вмиг растают быстро,
Мгновеньем воздух опалив,
Черты безумства озарив.

 Вокруг от тел не сталось места,
Бойцы скрываясь маской зверства,
 Под крики ярые порой,
Сметают головы долой.

Теснят отпетого злодея.
Свою пехоту не жалея,
Верхом отчаянно вперёд,
Орда на волках сзади прёт.

С трудом, через завалы трупов,
Столпотворенья душегубов
Всё напирают, сторонят,
Ряды копейщиков громят.

Как бурей камнепад сорвавший,
Сминает колос созревавший,
Влетел в побоище Ямал,
Себе дорогу протоптал

Широким кованым копытом.
В железном панцире накрытом
Плащом бардовым, правит князь
За гриву гневную держась,

Разит налево и направо
Мечом булатным рубит браво,
Ямал без отступа идёт,
Рогами и копытом бьёт.

Вдруг вражье войско заметалось,
На флангах в кучи разбросалось,
Поспели с конницей князья,
Вмешались вовремя друзья.

Огромный Громобой на зубре,
Вряд по челу рассыпав кудри,
Громит дубиною своей,
Сбивает головы с плечей.

С другой строны на горном яке,
Князь Ратибор лютует в драке,
Тяжёлым машет топором,
Сквозь строй врага прёт напролом.

Раскрылись крепости ворота,
Собралось войско из народа,
Бьют отступающих воров,
Не выпускают из оков.

Как снег весной противник тает,
Ни одного не отпускает,
Кругом сомкнутое кольцо,
Грозит безвременным концом.

 Взревела, вздрогнула мгновенно,
Изверглась рокотом безмерно
Земля под бременем беды.
И вепря страшного следы

Печатались под злым копытом,
Клыками почву рыл сердито
Огромный, как скала, кабан.
Перевернулся злобный хан

В невиданного силой зверя.
С трудом земля сырая бремя
Несёт под тяжестью копыт.
Чудовище вперёд бежит,

Ревёт, глазами яро блещет,
Слюной горючей с пасти плещет.
Шерсть, ощетинившись торчит,
Из рыла дым столбом валит.

Катится глыбою поспешно,
Всех давит на пути небрежно,
Не разбирая свой, чужой
Торопится закончить бой.

От князя зверь совсем уж близко,
К земле склоняет морду низко,
Клыки нацелены вперёд,
Лишь двух прыжков не достаёт.

Но с треском расступился лес,
 И вепрю вдруг наперерез,
Долину тенью скрыв на треть,
Несётся великан-медведь.

Как скоры были те мгновенья,
 Остановилось вспышкой время,
Смыкает челюсть на хребте,
Крушит у зверя кости все.

И как с игрушкой исполина,
Закинув кабана на спину,
На гору ближнюю взошёл,
Вдаль посмотрел и в лес ушёл.

Разбили жалкие остатки,
Врага в последней жаркой схватке,
В безмерной доблести войска,
Победа славная близка.

Не заслужил плененья враг,
Сразили всех, рассеяв прах,
В бескрайних родины полях.
Оставив след во временах

Своих героев схоронили,
Курган велик соорудили.
И всяк кто мимо проходил,
Колено павшим преклонил.

И пир горой стоял великий,
Гулял на воле многоликий,
Триумф победы вековой,
   И на пиру был каждый свой.

Поспела к празднеству Янита,
В лесной сопровожденье свиты.
Был Ратибор и Громобой,
Был, полон славою, герой.


ЭПИЛОГ

Вдали, где лес смыкает ветки,
Следы зверей и птиц, где редки,
Где солнца луч к земле нейдёт,
Где царства тьмы былой оплот.

В руинах, где могучий замок,
Где мёртвый прах сточает запах.
Быльём, где время поросло
Дворца лишь каменный остов.

Где в деревах гуляет ветер,
Сражений канувших, свидетель.
Лежат средь каменной гряды
Ручья, иссохшего следы.

Лежат под трепетным мгновеньем,
Неумолимым провиденьем
Богам вскрывается секрет,
И сходится весь клином свет.

 И как капризному дитя,
Спытать захочется шутя,
Тоску земли и трепет неба,
Своим желаньям на потребу.

Огнём разверзнут небеса,
Взгремит весёлая гроза,
Взмутятся тучи вековые,
И вздрогнут кони ломовые.

Раскатом громовым взревут,
Копытом острым в землю бьют.
И треснет камень, разломится
И даст сквозь трещину пробиться

Ключу, что тонок до поры,
Но не сдержать земле воды,
Заполонит вокруг пространство,
Где ранее лежало царство.

Зальёт, затопит всё кругом,
И где рассыпаны гуртом,
Остатки злобной королевы,
Взошли хрустальные посевы.

Растут и крепнут в злобе скверной,
И в кровожадности безмерной
Послед кощеевой короны
Хрустальные восстанут гномы.


02 марта 2023 г.