Она и дочь свою учила

Она и дочь свою учила,
а не любила,
она и сына привязала,
но не узнала,
она и мужа держала рядом -
от злобных взглядов,
лишь бы не били в спину снова
недобрым словом,
она соседей сторонилась,
но не бранилась,
была заносчиво-достойна,
на вид спокойна
и независима от мужа,
её "хромушей"
прозвали после его удара,
в стационарах
она терпела и крепилась,
в себя вцепилась,
сжимала губы, держалась крепко,
как дед за репку,
перевернула, перекрутила
всё то, что было,
в остатке билась сухая правда,
как переправа
над бурной речкой -
скупой дощечкой,
шаг влево, вправо,
в момент - расправа,
ей было больно,
с нее довольно,
решила: больше не хочет падать
и тащит память,
а память помнит, что дочь учила,
а не любила,
что сына просто привязала,
но не узнала,
что даже мужа держала рядом -
от злобных взглядов,
лишь бы не били в спину снова
недобрым словом,
не муровали в консервной банке
и на спец-бланке
не помечали, что не умеет
любить, не смеет,
не научилась.
В тот миг случилось
то, что прозреньем зовут обычно -
так непривычно
понять ей было,
что не любила
и то, что к финишу пришла,
но не жила.

© Валерия Коренная