Перрон

Идти так долго по этажам, перебирая своими ногами ступеньку за ступенькой. Вышагивая ровным томным маршем, с забитыми мышцами, забитой головой от мучительных мыслей и пережитков чего-то, что было так давно, что даже, уже, и не кажется правдой, как будто ты смотришь 4-х часовой психологически осложненный фильм и думаешь: «Когда же он уже кончится? Это просто невыносимо.» Но в один момент ты доходишь до верхнего этажа, открываешь дверь на крышу, даже не обратя внимания на иллюзорный мир, вступаешь внутрь пространства… а дальше без конца летишь вниз. Так долго и упорно летишь вниз. Что уже не осталось ни чувств, ни страхов, ни любых мучительных мыслей, ни даже базовых простейших примитивных человеческих эмоций - то, с чем обычно вообще ассоциируется человек, как существо живое. Все умерло. Больше нет души. И ты падаешь в итоге в отдаленный глухой дом, с такой же глухой чащей вокруг, а вокруг больше никого: только ты и тишина.

Ты долго-долго на прялке собираешь свою единственную возможную красную нить, так нежно и бережно, даже, кропотливо, собираешь ее из огромного количества материала, чтобы формировать огромный клубок красных нитей. Моментами тебе даже кажется, что нить твоя отдает тонким блеском, а над всем клубком как будто навис нимб, но стоит тебе повернуться - ничего. И вот ты сидишь там сначала минуты, потом дни, пролетают целые недели, месяцы, годы - много-много лет. А ты все сидишь и прядешь свою нить, сворачивая ее в плотный клубок. И клубок твой скоро займет целый дом, а может и сам, в конечном итоге, станет домом. Ведь так просто забраться в свой, собственноручно спрятый, клубок и остаться там навсегда, игнорируя все внешнее и внутреннее, игнорируя вообще все, кроме твоего верного самодельного кокона.

И вот ты без конца и края, без сна, без покоя, без мыслей, без чувств, без эмоций, без ощущений, ты сплетаешь, сплетаешь, и вновь сплетаешь свой счастливый (а может злосчастный? подумай над этим) клубок. И взгляд твой обращен исключительно на прялку, на нить, на клубок. И вот в один день ты наконец крепко засыпаешь, и сон твой цветной, яркий и тревожный. И снится тебе как открывается дверь в твой безлюдный тихий покой. И клубок твой укатывается по давно проторенной тропе, которую ты никогда не замечал, ибо взгляд твой был воткнут лишь в одну прялку, одну нить и один красный, уже огромный, клубок. И клубок твой укатывается далеко, а ты все не можешь за ним угнаться, не можешь его догнать, не можешь схватить даже нить, кроящуюся от него, и ты в полном завладении ощущениями беспомощности, беспокойства, небезопасности и непрерывного сна. Но, вдруг, резко ты пробуждаешься, и резко твой взгляд тебе подвластен, и резко ты можешь посмотреть и на прялку, и на нить, и на клубок, но еще и на открытую дверь, на дом, на виды за этой дверью и за этим домом. И видишь ты, как клубок стремительно выкатывается из дома, и нить сочится красной струей за ним. Ты можешь схватить нить и можешь добежать до клубка. И ты выбегаешь из своего дома, оглядываясь назад лишь раз, чтобы запечатлеть в сознании момент своего освобождения от чар этого места - ты оглядываешься на бессознательное. И вот ты бежишь такой свободный, ты бежишь такой беспокойный, такой одинокий, и в то же время такой бескрайне людный, принадлежащий никому и целому миру, и являешь собой определенную часть этого мира, являешься его неотъемлемым пазлом. А дом сзади тебя рушится, трещины тебя нагоняют и нарочат утащить за собой, но тащить уже некуда: дом разрушен и рушится все вокруг. И тебе остается без единой оглядки бежать вперед, не смотря по сторонам, не испытывая чувства страха, хотя бежишь ты в полной темноте.

И клубок гонит тебя вперед, он тебя буквально тащит за собой, а если бы ты имел неосторожность споткнуться и упасть, то нить бы резко стала толще и поволокла бы тебя за собою, а если бы ты упал плашмя и лежал без сил, то нить бы стала еще толще и подхватила бы тебя, положила бы тебя на себя и ползла бы вперед, уже вместе с тобою, как огромный жирный удав. Но ты не споткнулся, не упал и не лег плашмя, ты продолжал бежать так исправно и целенаправленно. И вот ты выходишь из чащи весь запыханный. Дома позади тебя больше нет и нет тропинки, есть только темнота и красная нить, уходящая куда-то вдаль, а от клубка твоего не осталось более прежней величавости, и теперь весь он - лишь простертая тонкая красная нить. И ты замечаешь непутевые старые дряхлые рельсы, а по ним приходит поезд. И ощущение у тебя как от первого фильма в мире «Движение поезда». Ты настолько удивлен, настолько насыщен. Ты садишься в поезд, и сзади все меркнет, ты оглядываешься еще раз и запечатлеваешь то, что видишь там. И в своем кармане ты нащупываешь свой единственный золотой билет, который ты протягиваешь кондуктору. Был ли этот билет там всегда или он появился сейчас, в эти минуты, пока ты бежал или в секунду, когда зашел в поезд? На этот вопрос, ты, вероятно, никогда не узнаешь ответа. Кондуктор пропускает твой билет через свой шредер, и ты проходишь и садишься на свободное место. За окном сумерки. Ты едешь в поезде, а поезд этот полон людей… хотя нет, не людей. Поезд этот полон призраков, они прозрачные, некоторые темные, но все равно прозрачные. И ты смотришь на свои руки и на свои ноги, и понимаешь, что ты все это время был тоже прозрачный, но сейчас ты налился краской и наливаешься ей до сих пор. Ты больше не призрак, ты живой одухотворенный человек.

Ты едешь в поезде и не знаешь куда он тебя привезет, но есть внутри какое-то ощущение, что тебя там кто-то ждет. Ты засыпаешь снова, но теперь уже спокойным, умиротворенным сном, и просыпаешься ты от того, что оказался на конечной остановке, нетерпеливый кондуктор уже теребит тебя, чтобы ты вышел, а он уставший пошел потихонечку к себе домой, в свою кровать. Возможно, и нетерпелив он так, потому что видел как ты крепко сладко беспечно спал, и просто-напросто завидовал тебе белой чистой завистью. Но вот ты просыпаешься, выходишь из поезда - понятия не имеешь, что дальше будешь делать. Ты идешь по перрону, а перрон расположен в чистом море и нет ничего вокруг. Ты идешь по перрону и тебя неизменно преследует ощущение, что кто-то, кто-то, кого ты совсем не знаешь, он должен там стоять, должен там ждать. И ты уже заранее рад встрече, как будто знаешь, кого увидишь прямо сейчас, буквально через секунду. И вот ты идешь вдоль длинного перрона, а в лицо тебе бьют мелкие соленые капли, и волосы твои теребит нежный соленый ветер, в нос врезается запах йода, запах зноя - запах моря. И ты стоишь некоторое время под солнцем и греешь совсем бледную кожу, бледную от того, как долго ты был в заточении в глухом доме, в глухой чаще. И ты наслаждаешься, ты дышишь, ты буквально втаскиваешь в себя легкий морской бриз, ты не можешь насытиться тем, как много ты всего чувствуешь и видишь, и колкие мурашки бегут у тебя по коже ежесекундно.

И вот на своем плече ты ощущаешь невесомое касание. Ты его не пугаешься, оно наоборот тебя успокаивает, дает чувства безопасности и умиротворения. Ты небрежно оборачиваешься назад, и впадаешь в ступор от неожиданности, но в то же время радости. На перроне среди моря, где нет больше не единой души, стоишь ты и встречаешь себя ты. Долгие крепкие объятия. Ты плачешь от счастья, и ты, который встречаешь себя тоже плачешь от счастья, и вы смеетесь в ту же секунду вместе, разрывая тихое спокойное пространство своим заливистым смехом. И нет больше тревожности, нет больше беспокойства и нет больше одиночества. Ты еще не знаешь как будет дальше, ты не знаешь, что там - по ту сторону баррикады. Но ты встречающий берешь за руку себя, проделавшего такой тяжелый длинный путь, вы делаете из рук замок и просто направляетесь вперед. Никто из вас ни в чем не уверен.

17.07.2024г