Человек дождя

Прохожие сутулятся,
и капли на окне.
А я иду по улице,
а дождь идёт по мне.
(Рената Муха "Прогулка")



Смешливый Человек дождя
шагает лёгкою походкой, –
он может долго ливня ждать,
с утра знаком с погодной сводкой.
Берёт с собою зонт и трость,
зовёт кота с ним прогуляться,
а коль с эскортом не срослось,
не перестанет улыбаться.

Терпеть не может ссор грызню,
разборки, склоки и дебоши, –
он простоват, как инженю,
в пылу борьбы берёт калоши
и — шнырь за дверь! На моцион.
(порою кот за ним несётся)
Дождя у неба просит он, – 
потешно щурится от солнца…

Потом он сушит мокрый зонт
и пьёт горячий чай с вареньем,
довольный! — песенку поёт
с особым чистым настроеньем.
Он, как ни странно, оптимист,
хотя почти неразговорчив,
и даже в слякоть он лучист,
не щелкопёр и не притворщик.

Но если вдруг напишет стих,
то прочитает только ливню
(когда глумливый двор притих),
а тот, услышав, тихо всхлипнет...
Да, — Человек дождя не жмот, 
поможет всем: больным и нищим, –
а сам храним от всех невзгод,
ведь он ЖИВОЙ водой очищен!





Иллюстрация — репродукция картины художника Джеффа Роуленда,
представителя современной английской школы живописи.
Осень, дождь и любовь — основные темы творчества художника.
 
Post scriptum:
*  *  *
Шёл дождь, скрипело мироздание, в дожде светало на Руси,
но ровно в семь — без опоздания — за ним приехало такси.
И он в сердцах подумал: «Вымокну!» — и усмехнулся, и достал
блокнот, чтоб снова сделать вымарку, и тот блокнот перелистал.

О, номера поминовения друзей и близких — А да Я!
О, номеров исчезновение, его печаль — от А до Я:
От А трусливого молчания до Я лукавой похвалы,
И от надежды до отчаянья, и от Ачана до Яйлы.
Здесь всё, что им навек просрочено, здесь номера — как имена,
и Знак Почёта — как пощёчина, и Шестидневная война.
И облизнул он губы синие, и сел он, наконец, в такси…
Давно вперёд по красной линии промчались пасынки тоски.

Им не нужна его отметина — он им и так давно знаком, —
в аэропорте «Шереметьево» он — как в Бутырках под замком.
От контражура заоконного ещё темней, чем от стыда.
Его случайная знакомая прошла наверх и — в никуда.
Ведь погорельцем на пожарище, для всех чужой, и всем ничей,
стоял последний провожающий в кругу безсменных стукачей.

(Александр Галич)