Возьму топор...

Возьму топор и подойду к стене
И прорублю себе квадратное окошко
Квадратное и чёрное как стены...
Чтобы не видеть круглую луну
И лица круглые меня чтоб не смущали
В тот день когда я буду любоваться чёрным снегом...
А если вдруг наступит час покинуть старое жилище
Я выйду из него
И выкрашу ворота в чёрный цвет...
22.09.90

*   *   *   

Это стихотворение я ощущаю как попытку вырваться из чёрных стен. 
Даже прорубленное, квадратное окошко не помогает — свет в него не проникает. 
Но лирический герой не хочет видеть отражённый свет луны и круглые лица, потому что они — симулякр света, а не Подлинный Свет. 
И даже чёрный снег воспринимается им как выход. Он думает о том дне, когда «будет любоваться чёрным снегом»: так как стихотворение писалось на исходе холодной войны, то тема ядерной катастрофы была на поверхности — отсюда апокалиптический чёрный снег. 
Но всё-таки он выходит, когда пробил час, через ворота, выкрашивая их в чёрный цвет, оставляя чёрную метку — знак-предупреждение для тех, кто захочет войти: там нет Света.