Алхимия заката

Безвозвратно дотлел алый бархат –
  Был богато в него обрамлён
На смурном поднебесии запад
  Механизмом извечным времён.
Час на крыльях летает бесцветных,
    Гасит зарево, так же как рань –
Разверзает ночь-тьму новым светом,
    Чем стирает незримую грань.

Тихий шелест огромной дубравы
  Лечит душу, как долгий покой.
На закате сгорели забавы
  И сменились печальной тоской:
Тучи августа, кашляя вкупе
    С претоскливейшим криком ворон,
Что разносится с крайнего дуба,
    Грусть вселяют, как и испокон.

Не стихает всё северный ветер,
  Теребя кроны мощных дерев.
Тёмен, злее становится вечер,
  Средь густеющей тьмы догорев.
Но в душе хорошо и уютно,
    Ибо дня уход – взгляду не тлен,
И останется тот, бесприютный,
    Где не будет ничем убиен.

Мнится мне, шире всех миров память.
  В её бездне не тонут года,
Что сознанье способны и ранить,
  И мечтой усладить навсегда:
Потому чернолесие это
    Заключить не сумеет в оков
Окрылённого Божьим заветом
    Судьбу не потерять средь стволов.

            *            *            *

Тихий шелест знакомой дубравы
  Переносит в ту детства весну,
Когда жизнь составляли забавы
  И зари туман падал в росу.
И деревья так были огромны,
    И скрывали мой смысл бытия,
В высоте их искал я так томно
    Потаённый завет для себя.

Вдали кутала дымка мой сонный
  Золотисто-латунный рассвет;
В синеве ледяной и бездонной
  Ничего звёзд роднее мне нет.
А виденье вернулось за мною
    Столь же ясным, сколь годы назад,
Но держал часы дряхлой рукою...
    Отражался в стекле звездопад.

И седую ребячью душонку
  Добрый Бог видит с звёздных небес.
Она всё позабыла; той звонкой
  Тиши вторит пустой чёрный лес.
Милый сын, потерявши явь, верит,
    Что сейчас, слезы бросив зерно,
Ею век свой в забвенье измерит
    И во всём, что прекрасно, родно.


<август 2024>