Гражданин Окраины. Александр Алья

Ответ

Кроненбергер, Любек и Нордштадт – звучные немецкие названия.
Ни перевести их, ни понять – древние сейчас забыты знания!
Помнят их, но только потому, что, давя лавиною стоглавою,
Вопреки незрелому уму их просил сберечь товарищ Сталин.
Чт; прибытку от горящих сёл или пашен, траками размолотых,
Тыщей жизней не стереть ту боль на века убитым – память-золото.
Среди немцев живы те, кто знал правоту и ненависть к ним армии,
Но на них и палец не поднял русский наш солдат, потомок ариев.
Дали им отстроить города, привести в порядок экономику,
Но не вышло толку ни черта, снова лезут, словно параноики.
Наш ответ во все века один: на Россию те, кто покушается,
В землю нашу лягут, как один. А иначе это не решается.


Посвящение друзьям – ветеранам всех войн

Время жуёт ткань текущего дня,
Минуты со стрелок стекают.
По абонементу, в конце декабря
Сижу на спектакле, скучаю.
И жду череду обжигающих сцен,
Сюжет, что закручен лихо.
А время обои жизни со стен
В отместку сдирает тихо.
Я знаю, от этой пьесы вдали
Отсидеться вряд ли удастся.
Идут эшелоны на Запад мои
За землю родную сражаться.
Из дыма пожаров и стонов бойцов
Родятся новые пьесы.
Пусть сердце гонит аортою кровь –
Мне мир станет вновь интересен!
Наш навык давнишний советских времён
Стране пригодится, я знаю.
Опять на войну. Помолись у икон.
С победой вернусь, обещаю!


* * *

Большинство не сомневается – жадно хрюкает в хлеву,
В жиже жизни кувыркается под нездешнюю дуду.
Не раздумывая тщательно, позабыв святой канон,
Безоглядно, невнимательно, наплевав на край родной,
Обезьянничая пафосно с зарубежных образцов,
Рвут со стен, не внемля разуму, ряд бесценных изразцов!


Европе

Страх обуял всех литовцев и пшеков, заходятся в плаче венгерки.
Из телеэфира и радиотреков летят из Москвы бомбоньерки!
Картины холодной без газа Европы – в кошмарах австрийцев и немцев.
С тоской вспоминают, как раньше дружили их канцлер брылястый и Ельцин.
Таков наш ответ на заносчивый гонор и на смехотворность угроз.
Ещё пожалеют, что с нами связались, зимой, когда грянет мороз!


Живая сталь. Триптих

* * *

Заскорузлые руки ремонтника
Нежно держат прицел ЭсВэДэ,
В нём осколок сидит беспилотника,
Что лежит на пожухлой траве.

* * *

Шесть снарядов бронебойных,
Все оставили свой след!
Танк смеётся: «Мне не больно!
Лишь подпорчен марафет!»

* * *

Искорёженный ствол миномёта
Целит в тёмное небо степи.
И воронка на месте расчёта,
И на север летят журавли.


Из «Донбасского цикла»

Песня Донецку

Этот голос нам души не лечит,
От него мне не спрятаться в сон.
Как кирпич по стеклу – мне по нервам,
Словно дворник хрипит в домофон.

Это голос тревожных окраин,
Там, где грохот разрывов всю ночь.
Знаю, люди России за нами,
Значит, надо свой страх превозмочь.

Восемь лет дождь осколками кроет
Плечи кровель горелых домов.
В окнах ветер безвыходно воет
Под сирены пронзительный рёв!

Мой Донецк весь в разрывах фугасов,
Где улыбки твоей широта?!
Тонешь, болью людской ошарашен,
Пеплом смазана стен красота.

Но из дыма и гари пожарищ
Солнце выглянет на небосклон,
И разделит мой верный товарищ
На двоих боевой рацион!

И я верю, что сбудется вскоре:
Меж черёмух и алых знамён
Выйдет город в Бессмертном дозоре
Кровь гвоздик возложить на бетон.


Привет из дома

Дымом-мороком в чащу лесную
Уплывают кошмарные сны.
На привале в Попасном тоскую
По капели поволжской весны.

А пока – индевелые ветки,
Бурелом и февральский мороз.
Зимородок уселся на сетке:
Он привет мне из дома принёс!


День встаёт

От ночи остались минуты – вот-вот луч восхода блеснёт
И строк ядовитых цикуты сольются в звенящий аккорд.
А ветра ночную прохладу вдруг сменит светила припёк,
И грозный Перун до Канады, глядишь, день с собой поволок.


Ангелы

А нота звенела рефреном беде –
Не знал я, но сердце стучало, –
В лесу и в степи, в облаках и в воде
Рыданием тризны звучала.

Ребят не вернуть, но из вышней дали
Глядят на живущих солдаты
И жар своих душ для защиты страны
Нам шлют, словно кровные браты.


На запад!

У дорожной обочины – тополь с осиной,
Рядом холмик невзрачный, а над ним две звезды.
Местность тоже привычная – центр России,
Буераки да всхолмья, море жухлой травы.

Небо в грязных проплешинах: дыма оковы,
Выцвел лес между рваных клочков паутин.
И летят журавли, позабыв в своих гнёздах обновы,
Оставляя на память бесконечные вёрсты равнин.

Вся усеяна битым металлом землица
Позабыла, как в недрах зёрна хлеба растут,
При дожде её ржавая моет водица,
По оврагам стекая в заброшенный пруд.

Грохот боя и треск разрываемой плоти,
Всё уже далеко – мы врага не пустили в наш дом.
Но ещё много вёрст по полям, по лесам, по болотам
Гнать захватчиков прочь, оставляя привал «на потом».