130. Самогонщица

            
             Необычно на слух и литературно не верно, но увы, обыденно в разговоре, женщин в деревне после, скажем, 60 и далее называли прозвищем, производным от фамилии: баба Паращиха, Овсейчиха, Рыбальчиха, Буянка, Мотовилиха имевщих фамилии соответственно: Паращенко, Овсейко, Рыбалко, Буян, Мотовилова. Это вросло в разговорный язык и жители деревни использовали такие прозвища постоянно удобно и понятно о ком идет речь.

            Имени этой женщины вслух давно не произносили, ее звали бабка Кузиха. Фамилия мужа фронтовика была Кузин Степан. После фронта он прожил не более десяти лет. Осталась она одна с маленьким Володькой на руках. Держала не большое хозяйство и огород. Пока работала в колхозе, на жизнь хватало, а вышла на пенсию стало совсем трудно. Еще при живом муже втихаря варила самогон, большей частью для себя, а впоследствии стала им приторговывать, за что заработала дурную славу  по всей деревне. Не раз за это женщины грозились ей спалить избу.
       
            Нет, не спалили, но беда пришла, откуда не ждали: Вовка с подросткового возраста стал пробовать самогон, а вернувшись со службы в армии, его редко видели трезвым, особенно в деревенском клубе, где по вечерам собиралась молодежь.

            Через полгода деревню облетела новость - Вовка Кузин женится!
            "И надо же - такая красота в жены ему досталась" - судачили меж собой женщины, идущие в обед на Шнайдерову пристань на край деревни, доить коров.
            "Такая красота раз в сто лет бывает!" говорили они.
 
            Невесту звали Катя, действительно редкой красоты девушка - высокая, стройная, с точеной фигуркой и тугой косой ниже пояса, глаза, щеки, губы, а вернее ее лицо было прекрасно и совсем не знало косметики.

            Вести домашнее хозяйство для Кати было привычное и видно любимое дело - зажили Кузины дружно, Вовка работал на тракторе, а Катя телятницой на ферме. В первые пять лет у них родился сын, а потом дочь. Жить бы им как в сказке, ан нет, Вовка все чаще стал уходить в запои на несколько дней, а потом и совсем умом тронулся: как напьется, себя не помнил, хватался и за нож и за топор, много раз его останавливали мужики, в том числе и кулаком.

            А мать его, бабка Кузиха, по-прежнему продолжала варить самогон, теперь уже для сына, благодаря чему он стал быстро и оглушительно деградировать: психозы, драки, побои жены и матери стали постоянными. Участковый РОВД был в центральной усадьбе колхоза, за 11 км и только это спасало Вовку от тюрьмы.

            Когда буйность зашкаливала, его все же увозили в поселок Сливное в психбольницу, где он "прописался" на долгие 30(тридцать!)лет с перерывами - полежит пол-года, придет в себя и домой, а там опять самогон! Два-три месяца и опять в психбольницу, где он в конце концов и умер.

            За что и почему Кате выпало такое счастье ?